Маклер Картере понимающе улыбался.
— Вы все шутите, — запротестовал он, — с вами, господин Миньяс, невозможно говорить серьезно… Уверяю вас, вы ошибаетесь: во-первых, дельце совсем недурное, а, во-вторых, я всегда помещаю все акции, какие хочу. Одного имени Поля Дро достаточно, чтобы продать лечебницу — это-то вы не будете отрицать, и, следовательно…
— Прошу прощения, — вновь оборвал его Миньяс, — но если все обстоит так блестяще, как вы расписываете, почему бы вам, в самом деле, не продать эту лечебницу кому-нибудь другому? Не вы ли, Картере, намеревались поправить дело, распродав акции?
— А не вы ли, господин Миньяс, — не остался в долгу Картере, — обмолвились как-то, будто это дельце заинтересовало бы вас, продавайся лечебница в одни руки? Не вы ли хотели стать единоличным ее владельцем?
Удар попал в цель, и финансист заколебался:
— Все дело в цене, — подытожил он. — Не то, чтобы я полагал такое помещение капитала совсем уж невыгодным, но согласитесь, Картере, в подобные предприятия очертя голову не бросаются… Для начала, какую вы назначаете продажную цену?
— Шестьсот тысяч франков.
Миньяс пожал плечами:
— С такими ценами серьезные дела не делают, я же не простофиля какой-нибудь. Пятьсот тысяч, и по рукам.
Подумав с минуту, Картере осведомился:
— А за пятьсот тысяч купите?
Миньяс отвечал с неизменной улыбкой.
— При себе у меня нет такой суммы, — заявил он, — но в общем-то…
— Оплата в недельный срок.
— Ну и прыть у вас, Картере.
— Дело есть дело, господин Миньяс.
— Не вы первый так говорите. Короче, сойдемся на пятистах тысячах?
— Если эта цена вас устраивает, господин Миньяс.
На мгновение финансист прикрыл глаза. Похоже, он прикидывал в уме, какую выгоду сулит ему эта сделка.
Картере давно уже предлагал ему приобрести лечебницу. Он был из тех дельцов, которые не прочь спекульнуть на сомнительных финансовых аферах. Каким образом свел он знакомство с опытным клиницистом Полем Дро? Никто бы не сказал этого наверное, а между тем именно ему хирург поручил заняться продажей лечебницы; Картере, в свою очередь, сразу подумал о Миньясе, слывшем в биржевых кругах видавшим виды предпринимателем, который не боится рискованных спекуляций.
Не оплошал ли Картере, обратившись к Миньясу? Продажа лечебницы сулила Картере немалые комиссионные, и потому он не раз с тревогой задавал себе этот вопрос.
Миньяс наконец собрался с духом.
— За пятьсот тысяч я беру ее, — сказал он, — но учтите, Картере, — пятьсот тысяч и ни су больше; теперь слово за вами: да или нет?
Картере не стал медлить с ответом:
— Дело решенное, когда подпишем купчую?
— Когда вам угодно.
— Сию минуту, если не возражаете.
Мужчины подсели к маленькому столику, кликнули готового к услугам официанта и попросили принести письменные принадлежности.
Десяти минут хватило Миньясу, чтобы по всей форме составить письменное обязательство.
— Можете не волноваться, — заверил он маклера, передавая ему исписанный листок, — условия продажи указаны: «в полную собственность», цена «пять тысяч франков», срок оплаты — ближайший понедельник; видите, я во всем иду вам навстречу, оплата будет произведена в назначенный вами час, по предъявлении нотариально удостоверенного письма.
Слушая Миньяса, Картере бросил быстрый взгляд на письмо, которое тот аккуратно укладывал в бумажник.
— Разрешите поздравить вас, господин Миньяс, мы пришли к согласию и, поверьте, заключили недурную сделку.
Тем временем толстяк и Луиджи, которым надоело сидеть в баре, решили присоединиться к своему приятелю Миньясу.
— Ну как, заговорщики, — поинтересовался Луиджи, — что-нибудь опять замышляете? Выпьем по стаканчику за мое здоровье?
Миньяс поднялся.
— Мы выпьем по стаканчику за здоровье моей новой лечебницы! — объявил он во всеуслышанье.
И так как приятели его пребывали в полном недоумении, Миньяс объяснил, в чем дело:
— Это не шутка, господа, я только что купил лечебницу Поля Дро… Завтра об этом заговорит весь Париж! А уж рекламу я создать сумею.
Глава третья
ПОЛЬ ДРО ВСТРЕВОЖЕН
Стоя у камина своего кабинета, в котором весело потрескивали дрова, профессор Поль Дро подносил поближе к огню то одну, то другую руку; внезапно дверь распахнулась и в кабинет вошла миловидная дама. Это была супруга профессора.
Она только что вернулась из города, куда ездила за покупками, и не успела еще снять шляпу, только слегка расслабила горностаевый шарф, в который минуту назад зябко кутала шею.
Хирург обернулся и, заметив вошедшую, резко спросил:
— Это ты, Амели? Здравствуй, что тебе?
Нелюбезный тон его не сулил ничего приятного.
Но, судя по всему, подобный прием нимало не удивил Амели Дро. Без тени волнения она взглянула на мужа и холодно осведомилась:
— Мне надобно кое о чем спросить тебя, иначе я вряд ли посмела бы появиться здесь, в кабинете. Завтра вечером ты отправишься на банкет или будешь обедать дома?
Вопрос был из самых обычных, но Поль Дро рассерженно топнул ногой.
— Не все ли тебе равно? — спросил он.
Сохраняя полнейшее хладнокровие, Амели Дро пояснила:
— Ты прав, все это мне, в общем-то, безразлично, но если ты не будешь обедать дома, я сговорюсь с подругой и пообедаю у нее, следовательно…
— Да обедай, где хочешь, — резко оборвал ее профессор, — мне-то что?.. Ты свободна и я свободен…
Повернувшись к камину, он опять стал греть руки, но вдруг, словно почувствовав угрызения совести, заговорил более спокойно:
— Сию минуту я и сам не знаю, что буду делать завтра, и хоть мои дела давно не интересуют тебя, Амели, да будет тебе известно, что сегодня утром я произвел подсчеты и…
Стоя посреди комнаты, Амели Дро как будто вовсе не слушала, что говорит ее муж. Но все-таки она поинтересовалась:
— Ты произвел подсчеты? И что же?
— Все просто и ясно, — отчеканил Поль Дро, — у меня нет ни гроша, дела в лечебнице идут из рук вон плохо. Картере, которому я поручил сыскать вкладчиков, никого не находит, короче, одно из двух: или случится чудо, или мне придется тайком уносить ноги.
Голос профессора дрожал от волнения, однако его жена внимала ему с полнейшим равнодушием.
— Будем уповать на чудо, — только и ответила она.
И шутливо добавила:
— Правда, по теперешним временам, чудо встретишь не часто…
Повернувшись к мужу спиной, Амели Дро толкнула дверь кабинета.
— Раз ты сам не знаешь, где будешь обедать, — бросила она, — я лично не стану обедать дома.
Обитая материей дверь глухо хлопнула, и Поль Дро вновь остался один.
Он отошел от камина и принялся вышагивать от окна к столу и обратно.
Его охватила неописуемая ярость. Он что-то твердил себе под нос, ни с того, ни с сего грозил кулаком, поглядывая на дверь, через которую только что вышла его жена.
— Полюбуйтесь-ка, — глухо вымолвил он, — полюбуйтесь-ка, каков итог шести лет супружества… Да уж, было ради чего во всем потакать ей, опускаться до гнусного угодничества, жертвовать своим достоинством, своей карьерой, схоронить все свои честолюбивые надежды, а теперь вот остаться ни с чем… В премиленькую я попал ситуацию… Жена моя богата, страшно богата… но она и пальцем не шевельнет, если я обанкрочусь и с позором прикрою лавочку, ни за что она не ссудит мне и сотни тысяч франков. Я был хирургом, я был почти что знаменитостью, а потом согласился принять эту лечебницу и превратился просто-напросто в раздатчика супа; единственные пожинаемые мною плоды — чувство все большей приниженности и медленное разорение…
Прервав свой пышущий гневом монолог, профессор подошел к письменному столу. В небольшом деревянном ящичке россыпью были набросаны сигареты с позолоченными кончиками. Поль Дро выбрал сигарету, прикурил, несколько раз жадно и нетерпеливо затянулся, бросил окурок в камин.
— И впрямь мне недостает мужества, — подумал он вслух, — как вспомню, что я на грани катастрофы… Да еще этот Педро Коралес — стоит ему пронюхать об оплошности Жермены, черт бы ее побрал, тогда финансовым крахом не обойдется, я погибну, буду уличен в нарушении профессиональной этики, а, случись это, не лучше ли будет покончить со всем одним махом…
Тут Поль Дро остановился. В дверь кабинета тихонько постучали.
— Войдите, — распорядился профессор.
Дверь приоткрылась, и в нее просунулась голова слуги.
— В чем дело, Жан? — осведомился доктор.
— Господин профессор, явился какой-то незнакомец, его прислала мадемуазель Даниэль, он хочет поговорить с вами.
— Есть у него визитная карточка?
— Да, господин доктор.
— Давайте ее сюда.
Хирург взял визитную карточку бристольского картона и не без любопытства стал ее рассматривать.
