— Постой, постой!.. — произнес он, закрывая дверь. — Когда это я доктора отпускал на вечернюю прогулку? Не помню, хоть убей!
— Все нормально, дядя! — успокоительно улыбнулся Тимур, доставая из кармана плаща бутылку «Столичной». — Мы сбегали по-быстрому…
— Ребята, — сказал дядя Петя, у которого при виде водки взгляд сразу потеплел, — у меня что-то с головой ненормальное… Вот ты доктор, да? Скажи мне, как это лечить?..
* * *
В следующую ночь после нападения боевиков Валета на конкурирующее бандформирование южан работы у новой бригады в цехе, возглавляемом Рафаэлем, было хоть отбавляй. Нанятые для работы в ночную смену украинцы, подвязавшиеся ранее на соседнем автокомбинате, где негласно функционировал водочный заводик, трудились в полную силу. И даже сам Рафаэль, довольный ударной работой новичков, вышел полюбоваться из своего кабинета на то, как действует его конвейер по сокрытию мертвых тел в гигантских железобетонных блоках и конструкциях.
Собственно, знать об этом простым наемным работникам было совсем необязательно, и потому непосредственно сокрытием трупов занимались только бригадир Парасунько и двое его особо доверенных земляков, которые и подносили «мусор» к специальным формам на носилках и сбрасывали его туда, что называется, навалом. После этого в формы заливался жидкий бетон из вращающихся смесителей. Этим делом занимался именно Парасунько. А дальше уже шел обычный технологический процесс по изготовлению железобетонных блоков, предназначенных под фундамент различных зданий. Именно там, на всех остальных рабочих местах, и трудились новички, предварительно обученные все тем же неутомимым Парасунько, проработавшим в строительной промышленности больше двадцати лет.
Все шло своим чередом. К утру работа была завершена — все доставленные трупы «упакованы» в железобетонные «гробы» и надежно спрятаны. А все фундаментные блоки, произведенные этой ночью, были тут же вывезены мощными трейлерами прямо на стройплощадки, где их уже с нетерпением поджидали строители.
В девять утра, когда начался новый рабочий день, Рафаэль отсчитал-отмусолил несколько пачек стодолларовых купюр, вынутых из кейса, переданного в эту ночь помощником Валета в виде оплаты за сокрытие мертвых тел, а затем закрыл кейс и положил его все в тот же сейф, которым пользовался постоянно. Вынутые же деньги, он рассовал по карманам. «Сегодня необходимо внести первый взнос в размере пяти тысяч долларов на банковский счет частного учебного заведения, находящегося в Англии. Ведь именно сегодняшнее число было названо главным врачом больницы, где лечилась Карина, как крайний срок первого взноса, — подумалось Рафаэлю. — Это пустяковая сумма за то, чтобы моя маленькая баловница чувствовала себя очень хорошо и, главное, в полной безопасности».
Отдав указания своему прибывшему заместителю, начальник цеха вызвал машину и отправился домой. Однако далеко отъехать от своего предприятия он не успел.
— Кто-то нам сигналит, — сказал чубатый водитель служебной машины по имени Коля. — Вон как фарами сверкает!
— Что такое? Кто это может быть? — оторвался от своих мыслей Рафаэль, чтобы взглянуть на машину, шедшую по противоположной стороне дороги навстречу его «Волге». Это был «уазик» и в его кабине Рафаэль разглядел знакомую физиономию Виктора Константиновича Старкова — того самого главного инженера соседнего автокомбината, в хозяйстве которого трудились ранее те рабочие, которых переманил для него Парасунько.
Старков, высунувшись из кабины, указал водителю «Волги» на обочину дороги, предлагая остановиться, а когда Коля выполнил его просьбу, то заставил и своего водителя развернуть «уазик» и припарковаться рядом с машиной Рафаэля.
— Рафаэлю Гигановичу! — поприветствовал Гатауллина Старков, вылезая из кабины. — Можно вам задать пару вопросов?
— Что такое? — изумился Рафаэль, хотя уже начинал догадываться, о чем поведет разговор Старков.
— Давайте немного прогуляемся по свежему воздуху! — настоятельно предложил Старков, открывая кабину «Волги» и помогая выйти Рафаэлю.
— Что случилось, Виктор Константинович? — снова спросил Рафаэль. — Поймите меня правильно. Я после ночной смены. Хотелось бы хорошенько отдохнуть…
— Я вас долго не задержу! — заверил Старков. — Всего один вопрос: почему вы переманиваете к себе наших людей?
— Это вы про тех братьев-славян, что без оформления на работу трудятся у вас на незаконном производстве? — вопросом на вопрос ответил Рафаэль, хитро прищурившись.
— Ну-у… — протянул Старков.
— Бросьте вы, Виктор Константинович, фигней заниматься! Вы себе еще рабсилы наберете в той же ридной Украине. Там безработица похлеще нашей и вы это прекрасно знаете! — резал правду-матку Рафаэль, пристально глядя в глаза главному инженеру.
Тот, не выдержав прямого взгляда, засуетился, отвел взгляд в сторону.
— Ну… Вы же понимаете!.. Это лишние трудности для меня, опять же издержки… Все же стоит денег, сами знаете!
— Сколько? — вздохнув, спросил Рафаэль.
— Ну-у… Никак не меньше трех с половиной тысяч баксов, — назвал свою цену Старков.
«Да, — огорченно подумал Рафаэль, — придется платить, чтобы загладить его неудовольствие. Все-таки мы с ним как-никак руководители соседних производств. А с соседями, как известно, надо жить в мире и дружбе».
— И хотелось бы получить эти деньги поскорее, поскольку у меня… В общем, во как надо! — закончил восклицанием Старков, коснувшись ребром ладони собственного горла.
— Хорошо, хорошо! Ради поддержания добрососедских отношений… — Рафаэль полез в карманы пиджака и выудил оттуда две пачки долларов, в одной из которых должно было быть ровно три тысячи. Из другой же, поменьше, он отсчитал еще пять купюр по сотне и все это передал Старкову, приговаривая: — Расписок я не беру!
— Все! — радостно воскликнул Старков. — Инцидент исчерпан! Если бы я мог решать так же оперативно все вопросы со своими смежниками… Больше вас не задерживаю! Если еще люди потребуются, то прошу прямо ко мне. Для вас всегда найдем!
— Всего доброго! — усаживаясь в свою машину, попрощался Рафаэль. При этом он с явным неудовольствием подумал, что деньги для взноса за Карину сегодня придется снять с личного банковского счета, не возвращаться же за ними обратно на работу — это плохая примета.
«Но все же каков прохиндей! — продолжал размышлять о “наезде” Старкова Рафаэль, который все еще никак не мог успокоиться из-за бестолковых трат, на которые его вынудили пойти. — Видимо, он что-то пронюхал про мои дела. В этом надо будет разобраться. А то он и дальше будет меня шантажировать почем зря, не отвяжется. Вот пусть только еще раз предъявит свои требования — закажу гада! А потом вместо “мусора” законопачу в бетонный макинтош. Тогда уж он рот на чужое больше разевать не станет…»
Вторая неприятная встреча ожидала Рафаэля у собственного дома. Как только он отпустил служебную машину и направился в подъезд, к нему подошел совсем еще молодой человек, одетый в точно такое же кожаное пальто, как и он сам. И даже на голове у него была точно такая же кожаная кепочка.
— Здравствуйте, Рафаэль Гиганович! — поприветствовал его молодой человек, протягивая руку для пожатия.
— Мы с вами, кажется, не знакомы, — заметил Рафаэль, отвечая на всякий случай на чужое рукопожатие.
— Познакомимся! — слишком самоуверенно проговорил молодой. — Вот мое служебное удостоверение, можете ознакомиться.
Рафаэль сразу насторожился, увидев в руках незнакомца красную книжечку.
— Алексев Игорь Сергеевич, следователь окружной прокуратуры… — прочитал он вслух то, что увидел в документе.
— Совершенно верно, — кивнул следователь, убирая свое удостоверение личности в карман. — Мне нужно задать вам несколько вопросов…
«И этот туда же! — подумалось Рафаэлю. — Тоже с вопросами приставать будет… Может, сразу ему дать на лапу, чтобы отвязался и все свои вопросы оставил при себе? Но нет, еще не время…»
— Что вы хотели спросить? — осведомился он, предлагая жестом присесть на скамейку у подъезда. — Надеюсь, что долго вы меня задерживать не станете…
— Нет, нет! — заверил следователь. — Только скажите мне без протокола: почему вы не подали заявление в милицию по факту изнасилования вашей дочери?
— У нас с женой уже спрашивали об этом сотрудники милиции, — ответил Рафаэль. — Поймите вы! В нашей семье несчастье! Мы с женой решили, что лучше будет, если наша дочь быстрее поправится, забудет об этом ужасе. А мстить… Мы люди немстительные. Зачем нам добиваться осуждения виновных? Это значит сломать жизнь еще нескольким молодым людям. Нет-нет… Мы хотим обо всем забыть. Нам не нужны все эти расспросы-допросы, судебные заседания и приговоры. Мы хотим только, чтобы нашу девочку и нас самих оставили в покое. Вы меня понимаете?
