— Я-то вас понимаю как физическое лицо, но как юридическое… — завел свою шарманку следователь. — Вы же понимаете, что мы по закону обязаны возбудить уголовное дело по изнасилованию несовершеннолетней. Для этого нам даже не нужно вашего заявления. Вполне достаточно сообщения бригады со станции «Скорой помощи», которая доставляла вашу дочь в больницу. Они выполнили свой долг, сообщив нам об этом случае.
— Все ясно, — сказал Рафаэль. — Но я по-прежнему буду настаивать на том, чтобы нас с дочкой оставили в покое.
— Это ваше право, — развел руками следователь. — Скажите тогда только одно: у вас нет никакой информации об исчезновении школьника Иллариона Добудько из десятого класса? Друзья-одноклассники называли его просто Ларик. Он учился в одной школе с вашей Кариной. О его пропаже сообщили родители. Все одно к одному! Одноклассники вашей дочери говорили мне, что видели перед самым нападением на вашу дочь, как этот самый Ларик приставал к ней в школьном дворе…
— Нет, я не знаю никакого Иллариона, — пожал плечами Рафаэль. — Что мне до какого-то там мальчишки? Своих забот полон рот…
— Тогда прошу извинить, — сказал следователь. — Сами понимаете, работа у нас такая… До свидания! Да, если вдруг у меня возникнут еще вопросы, я могу к вам с ними обратиться?
— Лучше не надо, — попросил Рафаэль. — Мы сейчас озабочены только здоровьем дочери…
— Еще раз прошу извинить! — окончательно откланялся следователь.
«Чего это он так мягко стелет? — с подозрением подумал Рафаэль. — Ишь как закрутил: “Если у меня возникнут еще вопросы…” Да если они у тебя возникнут, ты меня повесткой вызовешь в прокуратуру! Только и всего. Не посчитаешься с моими просьбами и желаниями, чертов законник!..»
И еще подумал Рафаэль: нет, все-таки надо было сунуть ему денег, дать на лапу, может, тогда и оставил бы нас в покое…
* * *
За организацию похорон Замполита отвечал его старый друг и соратник по отсидке в Вологодском ИТУ строгого режима Федька Барин. Он ничего не пожалел для своего кореша, раздобыв для него даже целый автобус с профессиональными «плакальщицами» в возрасте от семнадцати до семидесяти семи лет. Не забыл Барин и о «близких родственниках» покойного. Но поскольку таковых у Васьки Буерака попросту не было, так как он являлся сиротой с детства, на роль убитых горем отца и матери Замполита наняли бомжа и бомжиху, ошивавшихся на Ярославском вокзале.
Траурная процессия на аллеях Пятницкого кладбища, где была выкопана могила для Замполита, получилась впечатляющей и запомнилась многим тамошним завсегдатаям, поскольку боевики из бригады Федьки Барина не жалели милостыни, раздавая деньги налево и направо всем желающим помянуть «доброго человека по имени Василий».
Валет приехал на похороны в самый последний момент перед тем, как гроб с покойником был закрыт крышкой и ее заколотили могильщики.
— Все спокойно? — поинтересовался он у Барина.
— Да, мы постарались предусмотреть любые неожиданности, — ответил Барин.
— А что указано в свидетельстве о смерти? — продолжал задавать свои вопросы Валет, стоя с Барином чуть в стороне от общей людской массы, пришедшей на похороны.
— Написали, что несчастный случай. Все якобы произошло на охоте. Неумелое обращение с охотничьим оружием. Судебно-медицинский эксперт согласился с нашей версией. Пришлось, конечно, за это заплатить…
— Ладно, потом поговорим. Сейчас я должен сказать пару слов о Замполите…
Валет подошел к еще открытому гробу и, посмотрев на своего бывшего помощника, неожиданно прослезился, чего от него никто из боевиков даже не ожидал.
— Спи спокойно, дорогой наш друг Вася! — начал свой панегирик Валет, смахнув выступившие слезы. — Мы тебя никогда не забудем. Ты был и всегда останешься в нашей памяти, как настоящий кремень, которому под силу было справиться с любым порученным делом. Пусть земля тебе будет пухом! Спасибо, друг, за все! Прощай!
Гроб под очень натуральный вой плакальщиц опустили в могилу и туда посыпались, застучав по крышке, монетки, чеканки 1997 года.
— На поминки приедешь? — спросил Валета Барин.
— Попозже приеду. Сейчас у меня еще есть одно важное дело… — ответил Валет, кивнув своим личным телохранителям в сторону кладбищенских ворот.
Пока Валет добирался до поселка Томилино, находившегося рядом с Москвой, беспрестанно размышлял о том, как договориться с «ишаками»-таджиками, захваченными во время схватки с группировкой Бабаяна в Южном порту.
Об этих «ишаках», а именно так назывались на бандитском сленге перевозчики оружия, доставлявшие его от продавцов к покупателям, Валет разузнал от одного старого таджика, промышлявшего в столице России «живым товаром». Все, кто был с ним знаком, называли его попросту Бабай. С Бабаем же, в свою очередь, Валета познакомил покойный Замполит. Бабай за хорошие деньги пообещал снабдить Замполита и его Хозяина «очень ценной информацией».
— «Ишаков» двое, — разоткровенничался Бабай. — Одного зовут Расул, а второго — Нурали. У нас в горах они очень уважаемые люди. Хорошо стреляют… Когда-то мы вместе занимались продажей живого товара в Москве, но Расула и Нурали поймала ваша милиция. Чтобы откупиться, им пришлось обратиться за помощью к своим родственникам «кулябцам». Денег им дали, но потребовали, чтобы они занялись другой работой. Тогда они и стали «ишаками»… Я не вру, Аллах свидетель! Вот я и остался один в этом деле.
В общем, именно тогда Замполит, а через него и сам Валет, узнали о таджикских торговцах оружием, продававшим его группировке Бабаяна в Москве. С того момента Валет твердо вознамерился выйти на таджикских курьеров и договориться с ними о доставке крупной партии оружия, чтобы потом перепродавать его с выгодой для себя всем московским бригадам. А заодно раз и навсегда поставить жирную точку в споре: кто является подлинным хозяином на юго-восточных окраинах Москвы, он или «лица кавказской национальности».
Со второй частью проблемы Валет, как ему казалось, разобрался весьма успешно. Теперь надо было начать переговоры с «ишаками», которые уже несколько дней мучились в ожидании решения своей участи, не понимая, в чьих руках оказались.
В поселок Томилино, известный в прошлом своей знаменитой птицефабрикой, проигрывавшей теперь в конкурентной борьбе производителям американских окорочков, БМВ Валета въехала в полдень. Иномарка, проехав почти весь этот населенный пункт, остановилась у неказистого деревянного домишки, стоявшего на самой окраине. Мало кто в Томилино теперь помнил, что рядом с этим домом еще во время Великой Отечественной войны было выкопано бомбоубежище, в котором также мог располагаться и подземный командный пункт. Правда, вход в это сооружение после войны взорвали, чтобы туда не лазили местные мальчишки, но это самому бомбоубежищу никакого ущерба не нанесло. Валет, узнавший об этом «командном пункте», распорядился приобрести дом, находившийся по соседству с интересующим его объектом, у престарелого владельца по имени Иван Иванович, а затем выкопать подземный ход, соединяющий погреб под этим домом со старым бомбоубежищем. Все эти работы были проделаны в полной тайне в кратчайшие сроки, а потом в бывшем бомбоубежище расположилась база, где при необходимости можно было отсидеться хоть целому войсковому подразделению. В настоящий момент на «базе» содержались двое «ишаков» и пять девушек, взятых во время боя в Южном порту.
— Как дела на базе? — спросил Валет у мордатого охранника с пышными усами, спускавшимися от верхней губы на подбородок и даже ниже, выскочившего из дома при приближении машины Хозяина и застывшего по стойке «смирно».
— Усе путем! — заверил усатый охранник. — Духи в одном крысятнике, девки — в другом. И те, и другие дюже страдают от полной неизвестности, что с ними будет…
— Тащи ко мне на разборку обоих духов! — приказал Валет. — Я буду у себя в «бункере».
«Бункером» Валет называл свой отдельный кабинет в бомбоубежище, из которого при необходимости можно было улизнуть, если милиция или другие враги сумели бы захватить главный вход вместе с подземным ходом. Небольшой лаз, ведущий прямо в овраг, по дну которого журчал небольшой ручей, всегда мог помочь Валету сохранить свою шкуру в целости и сохранности.
Связанных таджиков доставили в «бункер» через минуту после того, как Валет сам оказался там. Перед этим он успел только выпить стопку водки «за помин души Замполита», закурить длиннющую сигару и развалиться в удобном кресле, предварительно включив систему искусственной вентиляции.
«Ишаки» выглядели помято, будто их пытали несколько ночей кряду, хотя Валет мог дать голову на отсечение, что никто здесь к ним и пальцем не прикоснулся. «Переживают, — подумал он. — Боятся. Конечно, что может быть страшней неизвестности…»
