Алексей Царев отчетливо слышал его голос:
– Я на месте. Целей больше, чем мы планировали. Что делать с остальными? Это дополнительная оплата… Хорошо, договорились. – Вслед за этим послышался лязг затвора винтовки.
Алексей не находил себе места. Он обязан был что-то предпринять. Уровни страха и адреналина в крови зашкаливали, уходили за предельные отметки. Пот крупными каплями побежал по лицу сержанта. Он очень аккуратно достал из кобуры табельный «ПМ» и с сожалением подумал о том, что сдавал зачеты по стрельбе за коньяк. Надо было учиться поражать мишени, а не поляны накрывать. А в человека он вообще ни разу не стрелял. Случалось, доставал оружие, чтобы продемонстрировать его, но не применял.
Царев медленно поднялся и сделал шаг к выходу из расщелины. Под ногами чуть зашуршало, и он едва не получил от этого сердечный приступ. Второй и третий шаг дались ему еще труднее, точно его силой вели на эшафот. Ноги словно налились свинцом и не слушались.
Наконец он оказался у выхода. Сержанту предстояло карабкаться наверх или обойти вершину по узкому растрескавшемуся карнизу, образованному скальным выступом. Оба варианта показались ему невыполнимыми. Ноги дрожали. При таком раскладе он обязательно сорвется.
Вдруг один за другим послышались сухие хлопки. Царев в отчаянии передернул затвор и рванулся наверх по круче. Здравых мыслей в голове не осталось. Их словно ветром сдуло. Только звенящая тишина. Вот он, момент истины. Даже страх куда-то исчез.
Неожиданно его рация ожила и исторгла крик участкового:
– Эй, здесь стрельба! Прием!
От испуга Царев потерял равновесие и соскользнул назад к расщелине, ободрав о камни лицо. Рация, предавшая его, треща, полетела куда-то вниз. Каким-то чудом Алексей удержал в руках пистолет. Его всего трясло как в лихорадке.
Сжимая обеими руками пистолет, он спрятался в расщелине. Наступила тишина. Снайпер не проявлял никаких признаков жизни. От этого становилось еще страшнее. Что может быть хуже, чем неизвестность?
Алексей вздрогнул, услышав наверху непонятный слабый шорох. Затем вновь воцарилась тишина. Пистолет в его руках дрожал на уровне лица. Снова что-то зашумело, и несколько крошечных камешков слетели вниз. Царев чуть не выстрелил от невыносимого напряжения.
Потом все произошло очень быстро. Алексей даже не успел сообразить, что это было. Сверху вниз через проем по тонкой веревке бесшумно проскочила темная масса. Противник приземлился на согнутые ноги и разрядил ему в грудь почти всю обойму. Падая, Алексей машинально нажал на спусковой крючок. Он даже не целился. С двух метров промахнуться было довольно сложно. Куда-нибудь да попадешь.
Сержанту очень повезло. Рука с пистолетом опустилась под таким углом, что пуля угодила снайперу точно в лоб. Киллер с удивлением, застывшим в расширенных глазах, откинулся назад, выронил пистолет и повис на веревке. Алексей рухнул спиной на камни, попробовал вздохнуть, не смог и потерял сознание.
Стрельба прекратилась так же неожиданно, как и началась. Иван лежал за пеньком с пистолетом в одной руке, другой прижимал к себе Ирину и размышлял, как ему поступить. Парни из съемочной группы и жители села, его соседи, залегли на открытом месте. Снайпер мог бы их легко достать, но почему-то не делал этого. Может, киллер охотился лишь за ним? Ожидание становилось невыносимым.
– Оставайся на месте, – приказал он Ирине и перекатился к телу убитого старика.
Стрельбы не было. Вот уж действительно странно. Тогда Иван встал в полный рост. Сзади из кустов выбрался Перевязкин, толкая перед собой раненого участкового. Тот, морщась от боли, зажимал рукой плечо рядом с шеей. Между его пальцев струйкой стекала кровь, пропитывая ткань рубахи.
Иван оглянулся и спросил:
– Игорь Николаевич, а вы чего здесь? Мы же вроде бы договаривались!..
– Да вот решил подстраховать вас, – пробормотал Конопаткин, разглядывая поле сражения.
– Кто его?.. – осведомился Иван, кивнув на рану выше ключицы участкового.
– Не я, – Перевязкин покачал головой. – Снайпер ему в башку целился, а он сам к вам подбирался. Я его засек и свалил. Тут как раз стрелок этот начал палить. Одна пуля все-таки зацепила старлея, но рана пустяковая.
Ирина, глядя на них, поднялась с земли. За ней встали и все остальные.
Макс сокрушался, исследуя разбитую камеру:
– Надо же, ведь только купили!
– А запись сохранилась? – с беспокойством поинтересовалась Ирина.
– Да, флешка же целая. – Макс вырвал накопитель из разъема видеокамеры и передал его журналистке.
– У меня там Леха Царев. – Участковый указал на гору в конце балки. – Я его по рации вызывал, но он не отвечает. Как бы с ним чего не вышло. Мне надо сходить и проверить.
– Если снайпер перестал стрелять, значит, с твоим Царевым все в порядке, – заметил Иван. – Видно, он нашего стрелка успокоил. Сейчас двинем туда все вместе да посмотрим. Одному точно лучше не соваться.
Участкового убедили эти аргументы.
Он сразу повеселел и язвительно поинтересовался:
– Так что, Ваня, где твой свидетель? Ты мне, помнится, его обещал, да еще отморозка собирался сдать, который Валентину угробил.
– Да вот он, – указал Иван на труп. – Все в одном лице. Они с дружком убили почтальоншу. Он же потом видел, как снайпер палил по вертолету.
– Теперь этот тип не много нам расскажет. – Конопаткин криво улыбнулся. – Вот если бы ты раньше сдался, то и он остался бы жив, и у тебя проблем меньше было бы.
Иван сунул ему сотовый телефон, найденный в машине киллера, и сказал:
– В памяти записано признание этого типа. Проверьте одежду, обувь, отпечатки данного типа и получите необходимые доказательства. А сейчас сходим к твоему Цареву и расспросим самого киллера, если он все еще жив.
– Будем надеяться, что так, – вздохнул Конопаткин.
Он не мог себе представить, как сержант мог справиться с профессионалом. Однако это свершившийся факт. Именно поэтому они все еще живы.
– Мне бы рану перевязать… – начал было участковый.
– Это царапина, а не рана. – Перевязкин фыркнул и бесцеремонно толкнул Конопаткина в спину.
– Ты давай-ка полегче! – прикрикнул на сержанта Иван. – Он на нашей стороне.
– Я в этом что-то не уверен, – проворчал Перевязкин, смерив участкового злым взглядом.
– А этого беднягу мы так и оставим здесь? – дрожащим голосом спросила Ирина, указывая на труп.
– Да, потом за ним вернемся. – Иван махнул рукой. – Он ведь больше никуда не убежит.
– Эх, жалко, что камера сдохла, а то такой материал сделали бы! – Борис вздохнул, фиксируя их движение на телефон.
– Снимай так, как получится. Штука все равно будет взрывная, – успокоил его Макс, ощупал ссадину на локте, потом показал ее на камеру и с грустной улыбкой пояснил: – Вот мое первое боевое ранение. Скажу честно, ребята, если бы знал, что по мне будут стрелять, ни за что бы сюда не поехал. Давай, Ирка, думай, как будешь мне компенсировать всю эту хрень. Сразу говорю, так просто от меня не отделаешься.
– С меня пиво и чипсы, – буркнула Ирина, просматривая записи с флешки через свой карманный компьютер.
– Ничего подобного, – Макс покачал головой, а Борис возмущенно добавил:
– Ты нас сюда затащила, сказала, что плевое дело, а мне вон камеру разбили и прикончить могли. Про перестрелки вообще разговора не было.
У подножия горы участковый подобрал разбитую рацию.
– Так, тихо! – приказал Иван, поднимая пистолет, и заявил Перевязкину: – Сходи проверь, что там наверху, а я буду с ними, здесь. Если что, сигналь.
– Ладно, сделаем. – Сержант улыбнулся, подмигнул Ирине и, рисуясь перед ней, полез вверх.
Через две минуты он скатился назад и коротко отрапортовал:
– Снайпер готов. Прямое попадание в голову. Второй парень в отключке. Он был в бронежилете, но стреляли со слишком близкого расстояния. Думаю, что запреградные травмы у него очень серьезные. Срочно нужен врач. Самим лучше ничего не трогать.
Иван посмотрел на участкового и проговорил:
– Думаю, не надо объяснять, что необходимо делать. Мы с товарищем сейчас откланяемся, а вы вызывайте своих и объясните им, что произошло. Договорились?
– Да. – Конопаткин кивнул и добавил с сожалением: – Сдался бы ты, Ваня, пока не поздно.
– Спецназовцы не сдаются, – ответил Иван с улыбкой.
– Точно! – поддакнул Перевязкин, отступая.
Он разрядил пистолет участкового и бросил перед ним на землю. Затем они быстро ретировались.
– Вот засранцы! – Конопаткин вздохнул, глядя им вслед.
Убийца ждал Сомова в подъезде. Ему позвонили и сообщили, что клиент приближается. Он натянул на лицо маску, прикрутил к пистолету глушитель и тихо спустился по лестнице в подвал. Наконец дверь в подъезд открылась, послышались шаги. Затем раздались голоса. Сомов был не один. С ним вошла супружеская чета пенсионеров, что жили этажом ниже. Значит, ему придется устранить и свидетелей.
