на той стороне стояло гробовое. Это означало только одно – дядя в бешенстве. Все, что было до того – лишь показуха. Его мнимый гнев и недовольство – всего лишь попытка напугать собеседника. В детстве только за его молчанием следовало наказание. И чем более гнетущая тишина, тем жестче и болезненнее наказание.
– Охота уже началась, Василиса, – резко ставший спокойным голос подтвердил мои умозаключения.
– А как иначе? – ответила.
– Как думаешь, успеешь ее спасти, прежде чем я найду ее?
Царская охота. Развлечение жестокое и кровавое. В детстве не понимала сборищ незнакомых мне людей, пока сама не стала участником. Царева не волновало место проведения игрищ. Все было до банального просто – неугодных он выставлял на всеобщее обозрение. С одной стороны – показуха, с другой – возможность продемонстрировать свою власть. И совсем не важно, что совершил несчастный – убил кого-то из семьи или же пережарил омлет. Царю было все равно. Возможность упиваться своей властью и ее же демонстрировать пьянила и подогревала его черную душу. Воспитываясь в убеждении, что семья – это все, и все, кто неугоден семье, представляет для нее опасность, играла по его правилам. И в охоте тоже участвовала. Но в отличие от всех, кто наслаждался процессом, старалась закончить его побыстрее. За что в конечном итоге была отстранена. Потому как важнее самого процесса были страдания, причиненные мишени, на что я не подписывалась.
– Со сколькими людьми из твоей свиты ты готов попрощаться? – проигнорировав его вопрос, задала свой.
– Вася-Вася, – Царь расхохотался. – Скоро ежегодный бал. Надеюсь увидеть тебя там, дорогая. Смотри по сторонам, милая.
– А ты пересчитай своих перед отправкой. Думаю, что позже можешь кого-нибудь не досчитаться. Всего хорошего, – сбросила вызов.
Царев признался в том, что охота началась. А это означало только одно – у девчонки не было времени. Каждый, кто связан так или иначе с этим семейством, будет искать ее. И тот, кто сделает все более изощреннее, получит самый большой куш. До бала в честь дня города оставалось всего ничего. Раньше Совет собирать не будут – дядя просто не явиться на него, а следовательно – все будет впустую. Бал он пропустить не сможет. Ох, Шаман! Ну и делов же ты наворотил!
Довольно долго принимала душ, задумчиво смотря на стену леса перед собой. Уединение прервал настойчивый трель стационарного телефона. Повернулась к панели сбоку от себя и нажала на нее.
– Василиса Баженовна, к Вам посетитель, – из динамика донесся голос охранника.
– Кто?
– Господин Сеитов.
– Пропусти, – отключившись, вздохнула. – Ну вот и почему всем неймётся? – буркнула себе под нос. – Как-то в моей жизни всего стало слишком много, – наскоро вытерлась и прошла в гардеробную. Где благополучно обнаружила халат. С минуту смотрела на него. Нет, ну какой халат? Точно не с Сеитовым. И не в это утро. Неторопливо перевязала рану, надела на себя кружевной кремовый комплект нижнего белья, короткий белоснежный топ, зауженные брюки вишневого цвета и черные замшевые лодочки. Спешила ли я к нежданному гостю? Не-а. Его никто не ждал, вот пусть сам подождет. Нанесла неброский макияж, волосы убрала в низкий пучок. На плечи накинула пиджак и подмигнула своему отражению в зеркале. Все-таки косметика творит чудеса. Вот это леди! Закинув необходимое в черный клатч, покинула спальню. Сеитов ожидал меня в гостиной, внимательно рассматривая все вокруг. На нем красовался идеально скроенный костюм синего цвета и черная рубашка с галстуком.
– Не буду говорить, что рада тебя видеть, – проговорила и, развернувшись, проследовала на кухню. – И если ты явился для того, чтобы поиметь мою голову за вчерашнее представление, то выход там же, где и вход, – мужчина молчал, а его тихие, едва различимые шаги, раздавались позади меня.
Сумочку оставила на столе, а сама отправилась к кофемашине. Пока перемалывалось зерно, достала две чашки. Еще бы и поесть чего… Тааак… Залезла в холодильник и с радостью обнаружила свой завтрак.
– Есть будешь? – услышав молчание в ответ, развернулась к мужчине. Тот, облокотившись на стол, с интересом рассматривал меня. – Ну? – мои руки махнули в жесте. – Завтракать будешь?
– Буду, Царева, – отозвался Амир.
Решив, что поедим прямо тут, собрала сэндвичи с семгой, авокадо и сыром, нарезала свежих овощей и поставила все это на стол. Вслед за тарелками отправились чашки с кофе и заныканный щербет. Ну а что? У меня тоже свои слабости. Сластена я еще та. За щербет и душу продать можно.
Завтракали в полной тишине. Говорить откровенно не хотелось. Накормив свою душонку щербетом, откинулась на спинку стула и застыла в ожидании. Амир, не сводя с меня взгляда, потягивал кофе.
– Ну? – его молчание затянулось. – У меня дела. И если хочешь говорить, то делай это прямо сейчас. Ожидание в мои планы на сегодня не входит.
– Не груби, Вася, – чашка со стуком опустилась на стол.
– Это мой дом. И веду себя тут так, как посчитаю нужным. Терпеть не могу непрошенных гостей.
– Что произошло вчера?
– Ты все видел. Карта на заказ. Все честно, – взглядом следила, как мужчина встал, скинул пиджак и, ослабив манжеты, закатал рукава, обнажая мускулистые предплечья. – Что это? Ты конечно лапочка, но на это нет времени. Да и желания в том числе.
Он тяжело вдохнул и, обогнув стол, оказался позади меня. Стул со скрипом был перевернут вместе со мной к нему лицом вплотную к столу. Одна рука Амира оперлась на столешницу позади, вторая несильно сжала мой подбородок. Лицо качнулось из стороны в сторону, будто он осматривал меня.
– Нравлюсь? – с вызовом спросила.
Нахмурившись, он резко наклонился ближе и поцеловал. Нежностью там даже и не пахло. Целовал так, словно наказывал за что-то. Бескомпромиссно, жестко, утверждаясь. Что ж, господин Амир, я тоже умею быть жесткой. Ноги обвили его поясницу, притягивая ближе. Ладони зарылись в волосы, больно оттягивая. Мгновение – и меня подкинуло в воздухе, и я оказалась на нем. Его руки сжали меня в стальных объятиях, отдавая болью в перевязанной ране. Но меня это не волновало.
Не сегодня, Амир. Я не позволю тебе таким образом показывать свой гнев и недовольство. Я тебе не девочка. Почувствовав, как мужчина начал немного расслабляться, уловила момент и с силой укусила за губу. Во рту появился металлический привкус крови. Он оторвался от меня, тяжело дыша и не сводя взгляда.
– Слышала, шрамы украшают мужчину, – хмуро улыбнулась.
– Шрамы? – усмехнулся. – Это так… Следа даже не останется.
– А ты попробуй снова, – Амир расхохотался.
– Забавная ты, Вася.
– Знаю. А вот ты нет. Что происходит между нами? Мы никто друг другу.
