был уже в десяти минутах езды от ее дома, а солнце уже почти село, когда позвонил Барклай.
— Они здесь, — сказал он. — Припарковались в том тупике в двух кварталах от спортзала. Они надели свои чертовы балаклавы.
— Где ты?
— Напротив тротуара, в пятидесяти ярдах.
— Хорошо, я позвоню Мидж и свяжусь с тобой.
— Что происходит? — спросила Мидж, ответив на первом гудке.
— Они припарковались в двух кварталах от спортзала, в том тупике слева по пути к ее дому. Ты с Майо?
— Да, — сказала Мидж.
— Передай ей трубку.
Он услышал, как Мидж что-то сказала актрисе, а затем нервный голос Таши.
— Алло?
— Вы знаете, что происходит?
— Да.
— У вас есть выбор. Я могу забрать вас из спортзала и отвезти прямо домой, но если мы так поступим, они попробуют сделать это в другой день, или…
— Я хочу, чтобы все закончилось сегодня, — твердо сказала Таша, но в ее голосе слышалось напряжение.
— Клянусь, вам ничего не грозит. Они идиоты, и мы будем готовы.
— Что вы хотите, чтобы я сделала?
— Когда я скажу, вы покинете зал. Я хочу заснять, как они пытаются затащить вас в фургон. Мы этого не допустим, но я не могу гарантировать, что у вас не будет неприятных секунд и, возможно, одного или двух синяков.
— Я актриса, — сказала Таша с дрожащим смешком. — Я просто представлю, что кто-то крикнет “снято”.
— Это буду я, — сказал Страйк. — Хорошо, дайте мне обратно Мидж.
Когда она это сделала, Страйк сказал:
— Я хочу, чтобы ты вышла из спортзала сейчас, одна, прошла прямо по тупику и заняла хорошую точку обзора за их фургоном, но так, чтобы они не могли тебя увидеть, пока ситуация не накалится. Я хочу, чтобы это было снято на камеру, на случай, если это не попадет на систему видеонаблюдения.
— Может ли Барклай сделать это? а я…
— Что я только что сказал?
— Хорошо, — хмуро сказала Мидж и отключилась.
Страйк свернул на дорогу, где находился спортзал Таши, припарковался, а затем позвонил Барклаю.
— Двигайся так, чтобы ты шел к Таше, когда они на нее нападут. Я буду позади нее и дам тебе знать, когда она начнет движение.
— Принято, — сказал Барклай.
Страйк смотрел, как Мидж выходит из спортзала в сгущающейся темноте. Он смог разглядеть Барклая, бредущего по другой стороне дороги. Он подождал, пока оба исчезнут из виду, затем вышел из БМВ и позвонил Таше.
— Направляйтесь к двери, но не выходите, пока я вам не скажу. Я буду у вас за спиной, а Барклай впереди. Притворитесь, что пишете смс. Мидж уже позади их фургона. Они выбрали место, где не должны заметить, что мы приближаемся.
— Хорошо, — нервно сказала Таша.
— Так, — сказал Страйк, находясь уже в пятнадцати метрах от входа в зал, — вперед.
Таша вышла из спортзала с сумкой через плечо, склонив голову над телефоном. Страйк последовал за ней, держась на небольшом расстоянии от актрисы. Снова зазвонил мобильный телефон: он достал его, отклонил звонок и положил обратно в карман.
Таша приближалась к тупику. Когда она проходила под фонарем, Страйк услышал, как открываются двери фургона.
Навстречу бежали люди в балаклавах, старший из них держал в затянутой в перчатку руке большой молоток. Когда он перешел на бег, Страйк услышал крик Барклая “Эй!” и вопль Таши.
Крик Барклая заставил держателя молотка остановиться — руки Страйка сомкнулись на плечах Таши – когда он толкнул ее в бок, громоздкое оружие пролетело мимо нее на три фута; Страйк тоже увернулся, его левая рука уже была сжата в кулак, которым он с силой ударил по покрытой щетиной челюсти. Его жертва издал пронзительный писк и упал навзничь на тротуар, где остался лежать оглушенный, как Иисус раскинув руки.
— Лежи, — прорычал Страйк, снова ударив свою жертву, пытавшегося подняться на ноги. Противник Барклая обхватил шотландца за талию в бесплодной попытке уклониться от ударов первого, но пока Страйк наблюдал за этим, ноги Фрэнка-2 подкосились.
— Обыщи фургон, — обратился Страйк к Мидж, которая выбежала из своего укрытия, не выпуская из рук мобильник и ведя запись, — Посмотри, есть ли там фиксаторы… не дергайся, мать твою, — добавил он, снова ударив первого брата по голове.
— И ТЫ, — заорал Барклай, которого его собственный Фрэнк только что попытался ударить по яйцам и в ответ получил ботинком по диафрагме.
— Боже мой, — пробормотала Таша, поднявшая молоток. Она перевела взгляд со стонущей жертвы Барклая, лежавшей в позе эмбриона, на неподвижного Фрэнка Страйка. — Он что, вырубился?
— Нет, — сказал Страйк, потому что только что увидел, как человек в балаклаве слегка изменил свое положение. — Он притворяется, глупый ублюдок. Это называется разумная сила, придурок, — добавил он, обращаясь к лежащей фигуре, когда Мидж прибежала с несколькими черными пластиковыми фиксаторами.
— Может быть, не стоит вызывать полицию, — сказал Барклай, глядя через дорогу на собаковода с кокер-спаниелем, который застыл на месте.
— Тем-то лучше, — сказал Страйк, сжимая запястья сопротивляющегося Фрэнка, который уже перестал притворяться, что он в отключке. Сделав это, Страйк стянул балаклаву и увидел знакомый высокий лоб, косой взгляд и редеющие волосы.
— Ну, — сказал Страйк, — все пошло не так, как ты думал, не так ли?
Неожиданно высоким голосом мужчина сказал:
— Мне нужен мой социальный работник! — что вызвало у Страйка громкий смех.
— Вот так придурок, — сказал Барклай, который успешно сдерживал младшего брата и разоблачал его, и в этот момент он начал плакать.
— Я ничего не делал. Я не понимаю.
— Или к черту, — сказал Барклай и, оглядев Страйка, добавил: — Хорошая работа ногами. Особенно для парня, у которого только одна нога.
— Ага, — сказал Страйк. — Давайте… — снова зазвонил его мобильный, — черт возьми. Кто-то продолжает… Что? — сердито сказал он, отвечая на незнакомый номер.
Барклай, Мидж и Таша наблюдали за тем, как лицо Страйка стало пустым.
— Где? — спросил он. — Хорошо… Я уже еду.
— Что случилось? — спросила Мидж, когда Страйк повесил трубку.
— Это был отец Робин. Ее забрали на допрос.
— Что?
— Вы сможете справиться с этими двумя без меня, пока
