Глава 24
Прилетев в Сан-Франциско и дожидаясь своего самолета, Флинн позвонил Фрейменам в город Ада, штат Техас.
Трубку взяла Мардж Фреймен.
— Как хорошо, что вы позвонили, мистер Флинн.
Он откашлялся.
— Просто хотел узнать, как идут дела в Аде.
— Вы и представить себе не можете, какой здесь ужас. Такое ощущение, что город забросили тридцать лет тому назад. Все разваливается. Но… не в наших силах что-либо изменить.
— А как поживает ваш муж?
— С ним полный порядок. Господь указал нам путь. Хорошо, что вы позвонили сегодня. Завтра вы бы нас не застали. Мы связались с религиозным колледжем Сэнди, помните, в Алабаме. Мы не знали, как поступить с деньгами. Решили отдать их колледжу, на богоугодные дела. А они предложили Сэнди работу. И теперь он будет учить студентов. Здорово, не так ли?
— Конечно, здорово, — согласился Флинн.
— Мы уезжаем завтра. Берем с собой миссис Льюис, ту самую старушку, что разводит свиней. Сэнди как раз поехал к ней. Не можем же мы оставить ее одну, не так ли? Приглядывать-то за ней некому.
— Действительно, — после паузы выдавил из себя Флинн. — Некому.
— Я очень рада, что вы позвонили, мистер Флинн.
— А я рад, что у вас все образовалось. Счастливого вам пути.
— Где ты, Френк? — В голосе Б. Н. Зеро проскальзывали нотки раздражения.
— На Гавайях.
— Могу спросить, почему?
— Захотел немного поплавать в чистой воде. Кроме того, меня должны переправить в Соленск, СССР.
Джон Рой Придди вдохнул, выдохнул, снова вдохнул. Флинн ждал.
— Все так плохо? — спросил Б. Н. Зеро.
— Да. Я могу дергать только за те ниточки, которые у меня в руках. Версию эксцентричного миллиардера можно похоронить.
— Ты разговаривал с Джорджем Удайном?
— Да.
— Почему на этот разговор у тебя ушло четыре дня?
— У него случился пожар.
— Ты выяснил все, что хотел?
— Даже больше.
— С чего такая убежденность, что он — не наш Санта-Клаус?
— Джордж Удайн способен на все, что угодно, как на плохое, так и на хорошее. Но он не помнит город под названием Ист-Фремптон, штат Массачусетс. Он там бывал, но это название ничего для него не значит. — Флинн закашлялся.
— Не думаю, что тебе так уж надо лететь в Россию, Френк.
— Заверяю вас, задание я, как обычно, выполню с блеском.
— Чего тебя туда потянуло?
— Там поселился один из лучших фальшивомонетчиков, американец.
— Согласен, это странно. Но стоит ли нам рисковать тобой?
— Думаю, да. — Флинн все кашлял. — Стоит, когда ничего не подозревающим гражданам США в трех местах обламываются крупные суммы настоящих, не поддельных, американских долларов.
— В четырех.
— Уже в четырех?
— Десять дней тому назад все брокеры Чикагской фондовой биржи получили по конверту из плотной бумаги. Догадайся, что лежало внутри?
— Сто тысяч американских долларов наличными.
— Точно. Как, по-твоему, к чему это привело?
— Котировки всех акций, которые продавались и покупались на бирже, повели себя более чем странно.
— Ты попал в десятку. Брокеры пустили их в дело. На гарантийные взносы, на опционы, кто куда хотел. Биржа обезумела. Цены на акции одних компаний взлетели до небес, других — рухнули. Надо ли говорить, что сейчас Чикагская биржа закрыта.
— Такое ощущение, будто кто-то экспериментирует.
— Твои умозаключения, Френсис, пугают нас еще больше, чем принятые тобой решения.
— Извините, сэр. — Флинн опять кашлянул. — Я полагаю, что, если и мои последующие решения будут все так же вас пугать, примите мои искренние соболезнования.
— Чего ты так кашляешь?
— Надышался дымом.
— Я же советовал тебе перестать курить эту трубку.
— И были абсолютно правы, сэр.
— Ты хоть понимаешь, что к чему?
— Нет, сэр. Совершенно ничего не понимаю. Когда я узнал, что в Аде, штат Техас, родился миллиардер, побывавший в Ист-Фремптоне, штат Массачусетс, у меня затеплилась надежда. Но ее, можно сказать, засыпало пеплом.
— Как ты себя чувствуешь? Если не считать кашля, с тобой все в порядке?
— Да, сэр.
— Знаешь, я бы послал в Россию кого-нибудь другого, Френк.
— Дусю Уэбб?
— Кто такая Дуся Уэбб?
— Я тоже хотел бы это знать.
— Давай-ка встретимся и еще раз все обговорим. Деньги подбрасывают людям. Мы не можем установить источника денег. Люди, места, где это происходит, никак не связаны. Мы не можем понять, какие преследуются…
— Я должен немедленно лететь в Россию, сэр.
— Почему?
— Люди говорили со мной о своих идеях, о том, во что они верят. Чего я только не наслушался. Узнал и о том, что дьявол бродит по земле. И о том, что можно рассчитывать на выигрыш за рулеточным столом, если у тебя только что погиб сын. И о том, что мировая экономика рушится, поскольку восемнадцать лет тому назад кто-то вставил в речь посла два предложения. Религиозные идеи, философские идеи, экономические идеи. Я бы хотел найти именно ту идею, которая стоит за происходящим. Кто-то должен во что-то верить…
— Френк, понять тебя у меня не больше шансов, чем стать игроком баскетбольной команды. Может, все-таки встретимся?
— Коммунизм — это тоже идея, не так ли? Экономическая идея?
Джон Рой Придди снова шумно задышал в трубку.
— Да. Я предполагал, что этим ты и закончишь.
— Я еще не закончил, сэр. Откровенно говоря, надежды найти решение в России у меня не больше, чем у вас шансов стать игроком баскетбольной команды. Но я должен кое-что проверить.
— Позвони через два часа. Получишь необходимые инструкции.
— Благодарю вас, сэр. Мне предстоит беседа с Рыжиком?
— Нет, — ответил Б. Н. Зеро. — Он в ремонте.
* * *
Трубку сняла его двенадцатилетняя дочь Дженни.
— Кто это? — вежливо осведомилась она, наслушавшись кашля Флинна.
— Френсис Ксавьер Флинн, — прокашлял в трубку Флинн.
— Кто?
— Человек, который появляется время от времени, чтобы настроить музыкальные инструменты.
— Вы опять звоните насчет крыши?
— Крыши? А что случилось с крышей?
— Сколько раз мы должны объяснять вам, что мы не собираемся нанимать вашу фирму для починки крыши, независимо от того, нуждается она в починке или нет. Звоните сколько угодно, ответ будет прежний. Моя мама говорила вам об этом, мой брат говорил…
— Дженни, дорогая, я звоню по межгороду.
— Папа?! Догадайся, что я тебе сейчас расскажу?
— Если мне еще придется о чем-то догадываться, — прокашлял Флинн, — глаза у меня точно выскочат из орбит и упадут на пол.
— Рэнди будет солировать со школьным оркестром. В субботу вечером. Тодд особо не злится.
— Поздравь их обоих. А какие у тебя успехи?
— Я получила семьдесят восемь по английскому.
— Это проценты?
— Да.
— Хороший результат?
— Я бы так не сказала. А ты?
— Тогда тебя пока хвалить не буду.
— Ты бы посмотрел на этот ужасный текст, который нам задали прочесть.
— Обязательно посмотрю. А теперь слушай. — Флинн откашлялся. — На днях я встретил человека, который начинал с самого низа, с такой нищеты, которую трудно себе представить, но он много читал, перечитал все, что попадало ему в руки.
— И все для него закончилось хорошо?
— Нет. Он превратился в отъявленного мерзавца. Одного из самых худших злодеев, с кем мне приходилось сталкиваться за стенами моего дома.
— Ну вот видишь.
— Вижу. Как однажды сказал Мартин д'Арси: «Важно не что читать, а кто читает». Ну, может, это и не точная цитата, но не думаю, что он сильно обидится на меня за коррективы.
— На следующей контрольной я буду бороться за восемьдесят процентов.
— Слушай, хочу доложить тебе, что буду отсутствовать еще несколько дней. Поставь в известность маму и попроси ее сообщить в бостонскую полицию, что поправляюсь я не так быстро, как хотелось бы.
— Ты успеешь вернуться к субботнему концерту?
— Я в этом сомневаюсь. Но в субботу вечером, где бы я ни был, буду напевать Генделя.
— Так вот, я уже сказала тебе, что чинить крышу мы не хотим. В наше время, при такой инфляции, нанимать кого-либо разорительно.
Флинн все кашлял.
— Ты все говоришь правильно. К дому никого не подпускай.
— Па, ты слишком много куришь.
— Я совсем не курю, — ответил Флинн, не кривя душой.
— А-а-а! — кричал Флинн. — О-о-о! Ы-ы-ы!
Он упал в темноту и стукнулся подбородком о землю. Страховочный трос свалился на него. В том, что он сломал ноги и позвоночник, у Флинна никаких сомнений не было.
Он два часа просидел в трюме вертолета, поднявшегося с британского авианосца. Скрестив ноги, зажав уши, радуясь, что ничего не поел. От шума болели уши, от вибрации тошнило.
