— И ты его никогда не спрашивала об Эдди?
— Зачем? Я не хотела об этом ничего знать! Вы бы сами постарались выбросить это из головы.
Майкл вдруг задумался. Если бы не Валери, Магнус никогда бы не обратился за помощью к Фонтане, и запутанная цепочка причинно-следственных связей могла бы не привести к смерти его брата. Во всем виновата эта девушка-подросток.
— Я ведь не знала, что он лежит там, и никогда не позволила бы вам там копать, если бы знала об этом, — она остановилась и вдруг хитро улыбнулась: — Пообещайте мне.
— Что?
— Что вы никому ничего не расскажете об Эдди. Хорошо?
— Хорошо.
Прошел уже час, а Фонтана все не возвращался. Почувствовав неладное, Мэкки решил немедленно отправиться на поиски босса. Не зная, куда идти, он прикинул, что остров небольшой и кто-нибудь обязательно скажет, где живет доктор Магнус.
Узнать месторасположение дома Магнуса оказалось проще, чем он даже думал.
Когда он подошел к дому, то замер на месте как вкопанный, увидев двух санитаров, укладывающих Фонтану на носилки, и наблюдавшего за процессом полицейского. Другой полицейский в этот момент выходил из дверей. Мэкки понял — случилось что-то из ряда вон выходящее.
Он держался от дома подальше, не прекращая наблюдение.
Мэкки заметил то, что, по всей видимости, проглядели местные полицейские: сорняки на краю рощи были кем-то примяты к земле, и случилось это совсем недавно. Осторожно, чтобы не привлечь ничьего внимания, он вошел в рощу и увидел сломанную ветку, через минуту обнаружил на траве капли крови — он шел по верному пути. Мэкки не знал, кто прошел, но в одном месте он наткнулся на свежие следы: одни от босоножек, другие от кроссовок. Это могли быть только напавшие на Фонтану или свидетели этого. В любом случае их нужно было найти и вытрясти признание.
Выйдя из рощицы в поле, он заметил вдалеке две фигуры, мужчины и девушки. Мэкки не сомневался, что следы принадлежали именно им и что это они были в доме Магнуса.
Затем он вышел к месту, где обнаружил признаки недавних раскопок — в нескольких шагах от него из травы торчала ручка небрежно спрятанной лопаты. Если он не хочет упустить эту парочку, то копаться не стоит, тем более вырытое здесь они, как видно, прихватили с собой.
Мэкки шел за ними до самой пристани, и, когда они встали в очередь дожидавшихся парома людей, пристроился за ними. Его внимание привлек металлический ящик, который мужчина держал под мышкой. Мэкки не терпелось узнать, что в нем находится. Девушка была явно не в себе и то и дело нервно поглядывала в сторону приближавшегося парома. Мэкки решил, что она станет легкой добычей, когда паром отойдет от пристани.
* * *
Как только паром отчалил от берега, Мэкки нашел среди пассажиров интересовавшую его парочку. Девушка не находила себе места. И в то время как ее спутник остался на палубе, она спустилась вниз, чтобы укрыться от солнца.
Мэкки нашел ее в кормовой части парома. Она плакала и смотрела на удалявшийся Файр-Айленд. Он незаметно подошел к ней сзади и, наклонившись к ее уху, прошептал:
— Как твое имя, золотце?
Она даже подпрыгнула, ее глаза расширились от ужаса и заметались в поисках путей отступления, но Мэкки встал у нее на пути.
— Валери… Валери М… Магнус, — прошептала она еле слышно. — Пожалуйста, не трогайте меня.
Она вся сжалась, обхватив плечи руками. Итак, это дочь главного судмедэксперта, с удовлетворением констатировал Мэкки.
— Скажи, золотце, а как зовут твоего друга?
— Майкл. Я скажу вам все, что вы хотите!
— Даже так? — Мэкки довольно ухмыльнулся. — Тогда скажи, золотце, а что лежит в том ящике?
Когда Валери выложила ему все, Мэкки уже знал, что ему делать, но на пароме это невозможно — слишком много людей. В голове детектива зрел план.
— Если будешь вести себя хорошо, ничего не случится. Ты меня поняла?
Когда паром причалил к пристани в Бэй-Шор, Майкл заметил, что Валери рядом нет, не увидел он ее и среди пассажиров, сходивших на берег. Скорее всего, сошла одной из первых, подумал он, и направилась к своей машине. Он вздохнул с облегчением — теперь не несет за нее никакой ответственности, остается ей только благополучно добраться до города.
Он задумался, куда бы припрятать документы, вырытые на острове. Почти целый час перебирал в уме имена людей, на которых мог бы положиться, но, кроме одного человека, оказывается, не доверял никому. И этим человеком был его отец.
Пол Фридлэндер, как никто кровно заинтересованный в поимке убийцы своего сына, располагал необходимыми связями и властью, чтобы эти бумаги попали в нужные руки. Окружной прокурор, конечно же, выслушает его очень внимательно, поскольку у его отца безупречная репутация, чего так недостает ему, Майклу.
Есть еще одна причина передать документы отцу — они послужат оправданием его упрямства и заставят отца признать, что Майкл в конце концов оказался прав, затевая свое почти безнадежное расследование.
Ему нужно как можно быстрее вернуться на Манхэттен. В городе он будет чувствовать себя гораздо в большей безопасности, чем там, где сейчас находится. Особенно если кто-нибудь видел его в доме Магнуса или рядом с ним, когда доктор подстрелил Рэя Фонтану. Тем более, что тот мог прийти в сознание и отдать необходимые распоряжения. Майкл не сомневался, что Рэй узнал его в доме Магнуса.
С пристани он спустился к стоянке машин — «порше» там не оказалось. Так и есть, она села в машину, и, забыв про него, укатила в город. Итак, в Нью-Йорк ему придется добираться самостоятельно.
Поймать такси, которое отвезет его на вокзал в Бэй-Шор, не представлялось делом трудным. Проблема заключалась в том, что ему придется разгуливать по платформе с железным ящиком под мышкой, пока не отправится следующий поезд до Манхэттена. В нем уже и так взыграла мнительность — ему казалось, что все прохожие пялятся на ржавый ящик. Поэтому, приехав на вокзал, он решил, что обезопасит себя, если отсидится в какой-нибудь забегаловке. Кроме того, глоток скотча ему сейчас совсем не повредит.
Этот бар мог бы находиться в любом городе Америки: темный, прокуренный, заполненный в основном публикой, зарабатывающей на хлеб руками, и безработными, которых Майкл узнавал в любом обличии. Их всех обслуживала крупная костлявая женщина средних лет.
Когда Майкл уже сидел за столиком, какая-то дама с загорелыми ногами и длинными каштановыми волосами — очевидно, она тоже вернулась на берег с тем же паромом, что и Майкл, — бросила в музыкальный автомат двадцатипятицентовую монету, и Фрэнк Синатра запел свою «Ты вошла в мое сердце».
Через некоторое время появился еще один человек, которого Майкл видел на пароме. Несколько секунд он стоял в дверях, осматривая посетителей, потом вошел и сел за столик недалеко от стойки бара и заказал пиво. Он не был похож ни на одного из тех, кому принадлежали дома на Файр-Айленде, и даже не был ни с одним из них знаком. Хотя мужчина старался показать, что занят своим делом, Майкл почувствовал в нем интерес к себе и к ящику, стоявшему у него под столом.
Он был убежден, что этот человек — коп. Или экс-коп, как Фаррелл. К этому времени Майкл уже успел приобрести неприятный опыт общения с полицейскими и чувствовал их присутствие, даже если они и не были в униформе. Теперь он переживал: у него не было при себе достаточно денег, чтобы взять такси до города.
Наконец ему надоел нездоровый интерес переодетого копа к своей персоне и имуществу, и, хотя до прибытия поезда оставалось еще десять минут, Майкл встал и вышел из бара, не оглядываясь. На платформе было уже много людей, и Майкл немного успокоился. Вскоре появилась дама с загорелыми ногами, но того человека не было, и Майкл списал недавние страхи на свою мнительность. Его опасения, что поезд опоздает с прибытием — сегодня у него все шло наперекосяк, — не оправдались, поезд пришел вовремя. Прежде чем зайти в вагон, он осмотрел платформу, но того человека нигде не было. Может быть, ему удастся добраться домой без приключений, их сегодня у него было предостаточно.
Всеми силами сопротивляясь одолевавшему его сну, Майкл то и дело клевал носом — давали знать события сегодняшнего дня.
Только когда поезд тормозил у очередной станции, Майкл полностью просыпался, но в конце концов усталость взяла свое, и он заснул так крепко, что проснулся только, когда поезд затормозил у первой городской станции. Пассажиры выходили и заходили. Майкл увидел вошедшего в вагон лысеющего мужчину, на котором были голубоватая рубашка, широкие брюки и белые кроссовки. Мужчина направился прямо к нему.
— Здесь не занято? — спросил он, кивнув на место напротив.
— Нет.
Мужчина улыбнулся и сел.
— Знаете, — заговорил он, — стоит проехать в поезде, и начинаешь больше ценить самолеты.
