Лил дождь. Его окружал полумрак. Все тело болело, больше всего пострадала правая нога, на которую он приземлился. Брюки порвались на коленях. Он едва стоял на ногах, не в силах заставить себя идти. Но он должен идти.
Через минуту Майкл промок до нитки, ковыляя вдоль железнодорожного полотна: он искал металлический ящик, молясь, чтобы тот не разбился при падении — в этом случае документы будут безнадежно испорчены дождем. Ящик лежал в десяти футах от колеи, к счастью, крышка осталась на месте.
Теперь предстояло добраться до Манхэттена. Он знал, что находится где-то в районе Квинс, но где именно, не имел представления. Рано или поздно он выйдет к какой-нибудь станции метро. Так оно и случилось. Уже на станции он осмотрел свои повреждения: ссадины и царапины — ничего серьезного. Когда Майкл вышел из подземки на Тайм-сквер, было уже десять вечера. Он попробовал позвонить в контору отца, но там сказали, что он уже ушел. Куда ушел? Домой? Майкл набрал номер родителей — трубку никто не поднял. Наверное, ужинали в ресторане. Идти в квартиру Алана было бы очень неосмотрительно. Мэкки, конечно же, в первую очередь будет искать его там.
Совершенно неожиданно пришло решение — пойти к Гейл, явиться без предупреждения. Если предварительно позвонить, она отошьет его. Ведь ему сказано, что она больше не желает его видеть, даже не станет слушать. Другое дело, если явиться лично — у нее не хватит духу прогнать его, по крайней мере, не выслушав.
От этого могла зависеть ее жизнь, и Гейл изо всех сил старалась вникать в то, о чем говорил этот человек. Но делать это становилось все труднее и труднее: ее мозг отказывался работать. Он назвал свое имя: Дэвид, но можно и Дэниэл. Очень странно! Она уже была уверена в том, что ее смерть — вопрос времени. Девушка закрыла глаза, надеясь увидеть внутренним взором весь свой жизненный путь, но видела только лицо человека, сидящего перед ней.
— Вы меня слушаете? — спросил он.
Она открыла глаза, не имея никакого представления о том, что он только что говорил. Гейл решила делать все необходимое, чтобы не выводить его из себя, и закивала головой.
Вдруг она обратила внимание на его глаза: они были цвета синего стекла и выглядели безжизненными — таких Гейл ни у кого не встречала. Впрочем, и все его лицо показалось ей ненастоящим, пустая, манекенная красота!
— …Чаще всего люди, которых я собираюсь убить, — говорил он так, словно вел легкую непринужденную беседу, — не знают, кто я. В отличие от них, вы это знаете. Обычно перед тем, как их убить, я даю им возможность увидеть себя в зеркале — в зеркале моих глаз. Им необходим этот последний взгляд на самих себя, понимание самих себя, которое они унесут в мир иной.
Дэн откинулся в кресле. Он был возбужден, часто и шумно дышал.
— Если бы только люди поняли, — продолжал он, — что некоторые из нас заражены вирусом смерти! Мы чувствуем друг друга, узнаем друг друга, мы друг к другу тянемся. Мы только наполовину в этом мире, другая половина уже в том. Так было с Байроном в Сан-Франциско. Почему он так обошелся со мной? Потому, что боялся? Потому, что такая половинная жизнь была для него невыносима? Почему, как вы думаете?
Он смотрел прямо на Гейл, ища понимания в ее глазах и ожидая ответа.
Кто такой Байрон? Что она может ему ответить? Она лихорадочно думала. Ей следует ответить, но на ум ничего не приходило. Потеряв надежду дождаться ответа, он заговорил снова.
— Зачем это нам? — Дэн замолчал, словно потерял нить рассуждений. На его лице отразилась мучительная работа мысли, но следующая фраза, которую он произнес, была похожа на нечленораздельное мычание.
Глаза его закатились назад, пока не остались видны только белки, голова упала на грудь. Гейл вскочила с места. Он страдает какой-то формой психоза, скорее всего, от передозировки наркотиков. Другой возможности бежать у нее уже не будет.
Девушка кинулась к двери, схватилась за ручку, но маньяк налетел сзади, вывернул ей руку за спину и бросил на пол. Не успела она опомниться, как он уже сидел на ней верхом, прижав руки к полу. Ее попытки сопротивляться только распаляли его. Он разорвал блузку, потом юбку. Если ему нужен секс, если он собирается ее изнасиловать, не нужно противиться, может быть, это удовлетворит и успокоит его, может быть, только так она спасет свою жизнь.
Но Дэн вдруг замер и стал рассматривать ее тело, равнодушно и со знанием дела. Он заговорил, и слова его звучали уже более внятно:
— Иногда я делаю это потом, но иногда — когда они еще живы. Кусочек за кусочком… ты сама узнаешь.
Она не понимала, о чем он говорит, пока не увидела, как в его руке блеснул нож. Прежде чем она успела как-то отреагировать, он приставил нож к ее горлу и провел острием между обнаженных грудей, да так легко, что она не почувствовала боли, и только когда увидела кровь, поняла, что он порезал ей кожу.
Гейл стала биться, извиваться, пытаясь сбросить его с себя, но силы были неравны. Но тут она услышала стук в дверь и что было мочи закричала.
Дверь распахнулась. Дэниэл, увидев входившего Майкла, вскочил. Реакция его была замедленной, но не такой замедленной, как у Майкла, иначе тот смог бы уклониться от удара ноги, нацеленного ему в живот.
От Фонтаны мало пользы, решил Мэкки, когда звонил в сыскное агентство, чтобы узнать о его состоянии. Прояснилось немногим больше, чем сообщили телевизионные новости: доктора надеются — выживет, но опасаются, что останется парализованным на всю жизнь и вынужден будет носить с собой везде кислород, поскольку его легкие будут не в состоянии самостоятельно дышать, и, возможно, потеряет голос.
Даже разговаривая по телефону, Мэкки почувствовал панику и смятение, воцарившиеся в сыскном агентстве Фонтаны — это был театр одного актера, который занемог, и теперь никто не знает, что делать.
У Мэкки же возникли свои неотложные проблемы. Если Фридлэндер передаст документы окружному прокурору, он, Мэкки, — конченый человек. В этом не стоит сомневаться: обвинение в убийстве, большое жюри, суд, тюрьма…
Но где его искать? В свою квартиру он не пойдет. Может укрываться где угодно, тем более, что уже поздно что-либо предпринимать. Тут у него возникла идея — Фаррелл! Он занимался делом Фридлэндера и уж, конечно, должен знать, где его найти.
Как только он узнал местопребывание Фаррелла, поспешил в офис доктора Шэннона. Вышел из лифта на девятом этаже, где тот располагался, подошел к двери. Его поразила жуткая тишина, прерываемая только телефонными звонками, на которые никто не отвечал. Это показалось Мэкки, — сегодня уже трудно надеяться на что-то хорошее, — довольно-таки подозрительным. Из предосторожности вынул пистолет, снял его с предохранителя и приготовился вышибать дверь.
Но это было излишним, дверь оказалась незапертой. Как только он вошел, сразу же почувствовал запах, который не спутаешь ни с каким другим. Везде кровь: Фаррелл лежал выпотрошенным в приемной на ковре, его внутренности валялись рядом. В кабинете обнаружил Шэннона, но без головы.
Здесь же валялся шприц с высохшей кровью на кончике иглы. Он был почти пуст.
Его внимание привлекла фотография, вымазанная кровью и чем-то белым, напоминавшим воск, скорее всего, — засохшая сперма. Он знал женщину, изображенную на фотографии, но не мог вспомнить откуда.
* * *
Майкл так и не понял, откуда он получил удар в живот и кто его нанес. Он стоял, шатаясь и ничего не соображая, когда Дэн нанес ему еще один удар, теперь уже в солнечное сплетение.
— Нет! — закричала Гейл, будто это могло остановить Дэна.
Майкл согнулся пополам. Если бы Мясник был в прежней форме, он бы уложил его с первого удара. Гейл поняла, что если он продолжит избиение, Майкл в лучшем случае получит серьезные травмы.
Теперь, когда все его внимание обратилось на Майкла, Дэн, казалось, забыл о существовании Гейл, вычеркнул ее из своего сознания.
Собрав последние силы, она встала на ноги и начала искать что-нибудь, чем могла бы ударить Дэна. В этот момент у нее даже промелькнула мысль о бегстве.
Единственное, что она увидела, был металлический ящик, принесенный Майклом и лежавший теперь рядом с ним. Не спуская глаз с Дэна, она подобралась к ящику и схватила, обнаружив, что он достаточно тяжел и может послужить в качестве оружия.
Дэниэл не обращал на нее никакого внимания. Казалось, его ничего не интересовало, кроме человека, корчившегося перед ним от боли. Он усадил Майкла на один из ее недавно обтянутых новым гобеленом стульев и привязал к спинке проволокой, которую, по-видимому, принес с собой. Когда он обвязал шею Майкла, Гейл встала и, схватив ящик трясущимися руками, подкралась к Дэну сзади. Майкл вдруг увидел ее, его глаза расширились, и это не укрылось от Дэна. Он оглянулся, и в этот момент Гейл опустила на его голову металлический ящик.
