— В нашем случае это было невозможно. Слишком большие амбиции у каждого.
— Существовал ли формальный повод для разрыва?
— Конечно. Нам предложили один заказ, Витя считал его невыгодным. Заказ действительно был не слишком привлекательным, но выбирать в тот момент не приходилось. Я настаивал на заключении контракта, Витя был против... Одним словом, дело закончилось тем, что мы наговорили друг другу грубостей и я ушел, хлопнув дверью.
— Вы общались с тех пор?
— К сожалению, нет. Хотя я к этому был готов, и, думаю, Витя тоже давно забыл старые обиды.
— Последний вопрос, Дмитрий.
— Пожалуйста.
— Нам известно, что Михеев вел переговоры с табачным концерном «Пальмира» и гостиницей «Палас». В случае если «Фундаменту» не удастся договориться о заключении контрактов с этими организациями, могут заказы от них перейти фирме «Ренессанс»?
— Вам известно, сколько строительных компаний работает на рынке Петербурга?
— Думаю, немало.
— Вот именно. Наша фирма далеко не самая крупная и, кстати, не самая богатая.
— И все-таки, Дмитрий.
— Я не исключаю такой возможности. Не скрою, для «Ренессанса» это было бы большой удачей...
* * *
Майор Соловец приехал на набережную Черной речки. Со времен Пушкина этот район сильно изменился. Некогда здесь были поля и леса. Недаром классик избрал лежащую неподалеку рощу для последней встречи с обидчиком. На месте дуэли теперь установлен монумент, а вокруг, широко раскинувшись на многие километры, лежит спальный район с высотными домами и просторными магистралями.
Войдя в блочный пятиэтажный дом, Соловец поднялся на второй этаж и позвонил в седьмую квартиру.
— Кто там? — раздался женский голос за дверью.
— Уголовный розыск, — ответил оперативник.
Дверь отворилась, на пороге стояла девушка лет двадцати шести, со светлыми распущенными волосами и покрасневшими глазами. На ней был длинный голубой махровый халат.
— Здравствуйте, вы Светлана Смирнова? — спросил милиционер.
— Да.
— Меня зовут Олег Соловец. — Майор показал раскрытое удостоверение. — Это я звонил вам полчаса назад.
— Проходите.
Соловец вошел в тесный коридор небольшой двухкомнатной квартиры.
— Сюда, пожалуйста, — сказала Светлана.
Девушка показала рукой на дверь, ведущую на кухню. Оперативник вошел в небольшое помещение, в углу которого вместо обычного кухонного стола теснились журнальный столик и два кресла.
— Присаживайтесь, — предложила хозяйка.
Соловец занял одно из кресел, Светлана села напротив.
— Я понимаю ваше состояние, Светлана, — начал милиционер, — поэтому не буду долго утомлять вас вопросами.
— Ничего. Спрашивайте.
— Скажите, когда последний раз вы виделись с Виктором Сергеичем?
— Позавчера. Я была выходной. Он заехал за мной вечером, мы ужинали в ресторане «Старый Томас».
— Не было ли в его поведении чего-то необычного?
— Нет.
— Может быть, последнее время ему кто-нибудь угрожал или шантажировал? Я спрашиваю об этом вас, потому что вы были для него самым близким человеком.
— Да, мы действительно были очень близки. И особенно последнее время. Что касается угроз... Витя ничего об этом не говорил. Думаю, он не стал бы их от меня скрывать.
— Вы не собирались официально оформить ваши с Виктором Сергеичем отношения?
— Собирались. И уже давно.
— Что же мешало этому?
— Не что, а кто. Его бывшая.
— Вы имеете в виду бывшую жену Михеева?
— Да.
Глаза Светланы злобно сверкнули.
— Эта гадина не хотела давать Вите развода, — сказала девушка.
— Но насколько я знаю, при отсутствии детей развод можно получить и без согласия одного из супругов.
— Понимаете, Витя все хотел уладить миром. Он вообще не любил ни с кем ссориться. В конце концов они все равно бы развелись, но, произойди это раньше, я бы уже давно жила с Витей. — Светлана закусила губу. — Может быть, тогда этого бы не случилось...
В среду вечером на углу Четырнадцатой линии и Большого проспекта Васильевского острова открылось кафе «Ураган». Попадая в него, посетители должны были почувствовать себя на борту шхуны, которая терпит кораблекрушение. Ассортимент в основном состоял из рыбных блюд. Охранником в «Урагане» работал Игорь Москвитин, бывший милиционер, хороший знакомый оперативников Двенадцатого отделения. Встретив на улице старых знакомых, Москвитин пригласил их посетить вновь открывшееся заведение. По секрету он сообщил оперативникам, что для привлечения публики первую пару недель в кафе будут низкие цены на все. Милиционеры с опаской отнеслись к сообщению о низких ценах, однако, придя в «Ураган» и изучив меню, убедились, что Москвитин их не обманул. Вечер начинался скромно, однако вскоре оперативники вошли во вкус и, одолев большое количество спиртного под обильную закуску, разошлись по домам изрядно навеселе.
По дороге домой Дукалиса дважды останавливали незнакомые милиционеры: оперативник шел по улице, покачиваясь из стороны в сторону. Когда старший лейтенант показывал коллегам удостоверение, те добродушно улыбались и предлагали довезти до дома.
— Спасибо, ребята, я сам, — отвечал Дукалис.
В конце концов оперативник добрался до холостяцкого жилья, рухнул на кровать и провалился в сон. Впрочем, сон его был беспокойным. Милиционер ворочался с боку на бок, кряхтел и тяжело дышал. Старшему лейтенанту снилось, будто он попал в ураган на утлом суденышке. Буря неистовствовала, поднимая шхуну и грозя безжалостно захлестнуть ее могучими волнами. Сам же Дукалис находился в трюме, страдая от качки и от страха быть потопленным. В какой-то момент сидеть в трюме стало невыносимо, и оперативник выбрался на ходящую ходуном палубу. Налетевшая волна едва не смыла старшего лейтенанта за борт. Вцепившись в перила, он стал пробираться к рубке и, дойдя до нее, увидел у руля человека, чье лицо и фигуру закрывал плащ с капюшоном.
— Лево руля! — неожиданно закричал Дукалис. — Лево руля!
Тряхнув головой, человек, стоявший у руля, откинул капюшон и открыл лицо, увидев которое оперативник похолодел. Перед ним стоял Мухомор, только со шкиперской бородкой и трубкой. Вдруг лицо подполковника исказила страшная улыбка, Мухомор захохотал, а из его трубки повалили серые клубы дыма. В ужасе Дукалис отпрянул и бросился бежать, но поскользнулся, и налетевшая волна выбросила его в море...
Дукалис открыл глаза.
— Фу, черт, — произнес милиционер.
В голове его стоял туман. Лоб был покрыт потом. Шершавый язык прилип к пересохшему нёбу.
Со вздохом поднявшись, оперативник побрел на кухню. Там, взяв со стола пустую кружку и наполнив ее водой из-под крана, жадными глотками утолил жажду. Ему стало немного легче. Просветлевшим взглядом Дукалис окинул кухню. Вдруг милиционер замер, и ему показалось, что он все еще спит. Между ножек кухонного стола не спеша полз огромный темно-зеленый удав. Через дверь, ведущую в прихожую, змей медленно покинул помещение, вильнув напоследок хвостом. Оцепенение Дукалиса продолжалось около минуты. Выйдя из него, оперативник вспомнил давнишнюю антиалкогольную лекцию, прослушанную им когда-то в «конторе». Лекцию прочел лектор, присланный в отделение из общества «Знание» в качестве шефской помощи. Описанные им симптомы белой горячки навсегда запомнились старшему лейтенанту. Дукалис понял, что предостережения лектора сбылись.
— С завтрашнего дня ухожу в завязку, — дал себе слово оперативник.
Вернувшись в комнату, он заснул и до утра уже не просыпался. Оставшаяся часть ночи прошла без снов. Встав утром и выглянув в окно, милиционер увидел затянувшую небо дымку. Настроение было подавленным. Однако неожиданно пришедшая в голову мысль о бутылке пива, которую можно будет выпить по дороге на работу, подняла дух милиционера. Он вышел на кухню, намереваясь съесть дежурный утренний бутерброд. Но, открыв холодильник, с удивлением обнаружил, что из него исчезла купленная позавчера ветчинная колбаса. Пока Дукалис пытался вспомнить, когда он успел ее съесть, настало время выходить из дома. Голодный оперативник направился к ближайшему ларьку. Там он купил бутылку пива и пакетик с арахисом. Глотая пенный напиток и хрустя орешками, милиционер зашагал в сторону станции метро. В одиннадцать часов в кабинете подполковника Петренко началось оперативное совещание. Кроме Мухомора, присутствовали Соловец, Ларин, Дукалис и Волков.
— Что у нас по последним делам? — начал совещание подполковник.
Слово взял Соловец:
— Мы провели оперативные мероприятия в связи с расследованием смерти директора строительной компании «Фундамент» Виктора Михеева.
— Каковы результаты?
— Два обстоятельства позволили предположить, что кто-то пытался инсценировать самоубийство Михеева. Во-первых, в квартире директора было обнаружено написанное им заявление о пропаже пистолета.
