Полковник пролистнул настольный блокнот. Маловато, конечно, осталось времени, но ничего, прорвёмся. Если только Стас не «сдал» их разговор своему руководству.
Квартира генерала на Горьковском проспекте на жилище холостяка походила с трудом. Чисто прибрано, никакой горы немытой посуды, в отличии от обиталища Германа Ивановича, уютно обставленная. Сразу чувствовалось дело женских рук. Щетинин, через полгода после смерти супруги, нанял служанку, или как он выражался, приходящую женщину. Медведев её никогда не видел, да впрочем, в последнее время он редко здесь появлялся. Вот и сегодня, гостя в дверях встретил сам хозяин квартиры.
— Пойдём на кухню. — Вилен Иванович прикрыл свой поджарый торс фартуком, и, судя по всему, перед тем, как открыть дверь, генерал чистил селёдку. — Возражения есть?
— Никак нет. Может чем помочь?
— Садись. — Щетинин ножом указал на стул. — Я вот с сейчас рыбку лучком посыплю, уксусом окроплю, и по соточке пропустим. За упокой души.
Поминальный стол Вилен Иванович сервировал в зале. Сам. В третий раз они отмечали годовщину, и в третий раз генерал никого не подпускал к подготовке до поминальной трапезы. Всё делал самостоятельно. Даже если дочь была дома, он всё равно оставлял ей роль помощника.
На столе стояли тарелки с холодным мясом, фаршированной рыбой, тушёная капуста, любимое блюдо генерала, овощи. В центре стола возвышалась вспотевшая бутылка «Столичной». Щетинин сорвал винт на горлышке бутылки, разлил по рюмкам водку:
— Ну, что, Герман. Давай помянём мою Татьяну. Прожили мы с ней мало, как я полагаю. Всего тридцать два года. Поверь, тридцать два года очень мало. Мне всё время кажется, что я ей и двух слов сказать не успел. Самых главных слов. Всё о пустяках трепались. А как дошло дело до главного, не успел.
Водка холодом обдала горло, проникла в желудок и уже там разлилась теплом. Закусывал Медведев быстро и много: целый день на ногах, забыл даже пообедать. Да и патрону нравилось, когда на его столе ничего не оставалось. Как генерал в таких случаях выражался: «харч удался».
Когда утолили первый голод, генерал перешёл к основной части встречи:
— Имеется новая работа.
— Точнее.
— В Киеве хотят выпустить ко второму туру голосований фильм о Петренко. Просят помощи.
— Зачем? — Медведев удивлённо посмотрел на генерала. — Он то им каким образом на мозоль наступил?
— Я так думаю, хотят прощупать позиции Козаченко. Заметил, удар рассчитан не на первый, а на второй тур.
— Люди Яценко уверенны, что на первом туре гонка не завершится? — после того, как была произнесена фамилия Петренко, аппетит пропал. Украинская власть решила надавить на педаль по имени Петренко. Почему на него? Почему это желание появилось так скоро, практически сразу после его встречи со Стасом? Неужели, тот доложился?
— Они провели анализ. И не через покупных социологов. Отработка шла через пятый отдел СБУ. Обработали за неделю практически семьдесят процентов территории страны. Максимум, как они сделали вывод, количество голосов победителя первого тура составит тридцать семь процентов. Так что, до положенных пятидесяти никто не дотянет.
— Понятно. Технические кандидаты перетянут проценты на себя.
— Совершенно верно. Теперь следующее. Заказчики хотят сделать из фильма бомбу. Так сказать, внести раздор в штаб Казачка.
— Логически, шаг верный.
— И я так думаю. Ладно, о работе поговорим чуть позже. Ты давай, закусывай, а я сейчас дочке позвоню. Что-то задерживается.
Щетинин вышел. Он и не думал никуда звонить. Ему необходимо было дать Медведеву время на обдумывание ситуации.
Ты посмотри, как быстро смеркается, — генерал прошёл на кухню, посмотрел в окно. Скоро зима. И вернулся к первоначальной мысли. — Думай, Герман, думай. Заказчики просили материал не только на Богдана. Точнее, тот стоял пятым в списке. Щетинин сам, лично, решил, что фильм должен выйти именно о Петренко. И причин тому было несколько. Первая: пусть бывший второй секретарь ЦК ВЛКСМ почувствует, что о нём помнят. И «плотно помнят». Как намёк, на то, чтобы «комсомолец» стал сговорчивее, когда наступит подходящий момент. Они, бывшие партийные чинуши всегда ссут, если им слегка прищемить хвост. А прищемить придётся. После отравления, штаб Козаченко превратился в закрытый клуб. Куда новичкам доступа не было. Да и старичков теперь, судя по всему, начали проверять.
Это была первая причина. А вот вторая… О второй Герман Иванович даже и не подозревал. Зато она, именно вторая причина, вот уже которые сутки не давала покоя Вилену Ивановичу.
Думай, Герман, — еле слышно проговорил генерал, — думай.
Медведев и думал. В данный момент он пытался понять причину столь спокойного отношения Щетинина к идее фильма о Петренко. С любым агентом нужно работать тактично, осторожно, даже бережно. Учитывая психологию объекта. А выход киноплёнки со столь провокационным содержанием мог дать двойственный эффект. Либо Богдан Васильевич тут же сложит лапки и даст согласие на сотрудничество. Либо уйдёт в глухую защиту. А там его вряд ли можно будет достать. К тому же, непонятен источник столь странной идеи. Раз Щетинин о нём молчит, значит он имеет к нему самое прямое отношение. Неужели генерал решил сломать игру? А может, всё-таки работа Стаса?
Щетинин, поставил чайник на плиту, насыпал заварку по чашкам. Он всегда заваривал чай только в чашках. Говорил, так лучше ощущается вкус напитка. После чего вернулся к аналитике происходящего. Точнее, ко второй причине.
Доклад Медведева, по возвращении того из Киева, Вилен Иванович принял спокойно. И не потому, что полностью тому доверял. Причина заключалась в другом. Остальную, недоговорённую часть информации генерал получил от своего человека, который проживал в столице Украины, и которого генерал направил наблюдать за полковником.
«Немой» работал на Щетинина около двадцати лет, ещё до прихода в КГБ Германа Ивановича. А сотрудничество его с органами государственной безопасности началось с банального уголовного дела. С фарцовки. Джинсы, грампластинки, кроссовки, одним словом перепродажа западного барахла морально неокрепшему юному поколению столицы одной из советских республик. Фарцовщика ждал скорый суд, и загремел бы он на пятилетний срок, если бы ни одно уникальное качество, которым «растлитель советской молодёжи» владел с детства. «Немой», несмотря на то, что очень даже хорошо разговаривал на родном литературном и не только литературном языке, вырос в семье глухонемых, и за годы выработал в себе умение не только общаться на их языке, но, и самое главное, что, собственно, и спасло молодого человека от возмездия правосудия, читать по губам. Столь ценным качеством и воспользовался, тогда ещё полковник Щетинин, прибывший полгода назад в московское управлении КГБ из дальневосточного городка Зеи. «Немой», такой псевдоним для начинающего соглядатая придумал сам Щетинин, начал свой «творческий путь» без каких-либо подписей, и клятв. Вилен Иванович чувствовал: ни в коем случае нельзя открывать столь ценного агента высшему руководству. И его угробят, и делу навредят. А потому, полковник использовал ценные качества секретного сотрудника крайне редко, и только в самых сложных случаях. Впрочем, со временем, их отношения приняли дружески — деловой характер. Точнее, со времён «перестройки». Именно Щетинин помог, через старые связи, переехать «Немому» вместе с семьёй в Киев, там обосноваться, открыть собственный бизнес. Особенно сильно генерал оказал помощь своему протеже в начале девяностых, когда тот, чуть было, не попал под разборки рэкета. После, они не встречались, и лишь изредка перезванивались. «Немой» ценил отношения с генералом. И когда Вилен Иванович позвонил ему, и попросил о помощи, то ответ сразу же получил положительный.
Честно признаться, Щетинин сомневался, а стоит ли вообще задействовать в операции «Немого». Но всё таки решился. И оказался прав. Фотографии, сделанные «Немым», отчёт о проведённой поездке, о встрече Медведева и Синчука, детальный пересказ их беседы возле конфетного магазина, ещё более убедили генерала, в том, что он сделал правильный выбор. Теперь командировка полковника избавляла от ненужной детализации. Герман и сам решит за него те проблемы, которые встали перед руководителем разведки. А проблемы были. Они буквально окружали его со всех сторон. И каждая проблема требовала своего разрешения.
Медведев думал. Материала в их отделе на любого из членов украинской оппозиции хоть отбавляй. Кроме Петренко. Да и тот, в основном, пяти и десятилетней давности. Больше всего информации хранилось на наиболее подставляемую фигуру из окружения Козаченко — Литовченко. Махинации на рынке нефтепродуктов им самим и членами его семьи, точнее родным братом. Создание липовых фирм в оффшорных зонах. Скрытие налогов. Материал убойный. Однако, шеф заинтересовался именно Петренко. И снова возвращаемся к вопросу: неужели Стас его «засветил»?
