Майор Велико Граменов. Здесь все мне было знакомо. И вершины, и долины. Знакомо, но уже поросло травой забвения.
Батальоны рыли окопы, а я обходил их, не в силах усидеть на одном месте.
Дьявольский родник. Здесь ранили Драгана. Отряд вел тогда Ярослав. Мы опустили носилки на землю, и я умыл Драгана ледяной водой. Он посмотрел на меня. Посмотрел и улыбнулся.
— Ты ли это? — едва слышно прошептал он.
— Да, товарищ командир.
— Я почувствовал твое присутствие, когда меня несли. У тебя широкий шаг, сильное плечо. И рана моя так не болит, когда у товарищей надежные плечи.
— Они очень надежные, товарищ командир.
— Верю!.. Если вам станет тяжело, не мучайте себя, оставьте меня. Я ни на кого не буду обижаться. Выведите отряд из кольца окружения. Каждый может стать командиром, хотя не каждый доживет до победного конца нашей борьбы...
Я еще раз обтер лицо Драгана, и оно порозовело.
— Будет жить! — прошептал Ярослав, и мы снова его понесли.
Наш Драган — так его называли все, а теперь он пытается перечеркнуть воспоминания... Это тебе не удастся, дружище. Нас чересчур много, чтобы ты мог заставить нас забыть самое дорогое в своей жизни. Ведь даже самые обыкновенные люди с нами. Не жди легкой судьбы, потому что мы не оставим тебя в покое. Ведь ты — наша легенда!
Так я разговаривал с самим собой, а всего в ста метрах от меня проходила граница.
Ну и времена! А Драган похож на слепого. И Ярослав говорил за день до своей смерти: «Нельзя его оставлять одного. Он наш, и мы его товарищи».
Где-то в овраге послышался цокот лошадиных копыт. Я свернул в сторону и остановился у отвесной скалы. Снизу мне махал широкоплечий унтер-офицер. Он пытался заставить животное пройти по узкой козьей тропе. Я подал ему знак, чтобы он подождал, и сам спустился к нему по откосу.
Лошадь покрылась потом, и нетерпеливо рыла копытом землю, а унтер-офицер переступал с ноги на ногу, чтобы согреться.
Он представился и тут же стал рассказывать обо всем, ради чего его прислал Павел.
Я слушал, и передо мной возникали образы Стефки Делиевой, подпоручика Чараклийского...
Драгану я мог бы простить и пулю, которую он выпустил бы в меня, но этим людям... Да ведь они еще не заплатили за пролитую ими кровь и теперь снова взялись за свое...
В кустах я увидел свою лошадь. Солдат едва удерживал ее.
Я вскочил в седло. Унтер-офицер последовал моему примеру. Я послал связного в первый батальон, а сам поехал во второй. И сразу все горы ожили. У меня возникло такое чувство, что и мертвые поднимаются, чтобы прикрыть собой границу.
Не знаю почему, но всякий раз, когда заходила речь о Стефке Делиевой, передо мной возникал и образ Жасмины. Вспомнилось, какой она была в минуту нашего расставания. Она хотела что-то мне сказать, хотела, чтобы я задержался еще хоть ненадолго. И Стефку вспомнил, как она встретилась мне на нашей лестнице со старым, потертым зонтиком в руке...
Неужели Жасмина скрыла от меня что-нибудь?.. И Ярослав намекал как-то на то, что она запуталась, и Драган вызывал ее к себе, не поставив меня об этом в известность.
Где же мое место в этом потоке событий?.. Неужели я остался сторонним наблюдателем, когда она шла одна навстречу какому-то испытанию?
На сборном пункте меня ждали все командиры батальонов. Прежде всего я подошел к Павлу.
— Я верю тому, что они рассказали, — проговорил он, обращаясь ко мне.
— А если это ложь?
— Раз они набрались смелости признаться, значит, найдут в себе силы, чтобы искупить свою вину.
— А пограничники?
— Все дело в нас, Велико.
Я выслушивал доклады командиров батальонов, а думал о Жасмине...
Где-то в окопах запел солдат. Песню подхватили его товарищи.
Послышался шум мотора. К нам с воем приближался газик.
Прежде всего я увидел голову водителя, который, открыв дверцу, искал место для стоянки. Потом показался Драган.
Все замолчали, глядя на странных гостей. Я еще не успел опомниться, как Павел побежал к машине и вынес на руках что-то, завернутое в шубу. Это была Венета. И я поспешил к ней. Она прижалась к мужу и непрерывно повторяла одно и то же:
— Я знала, что мы вас найдем. Была уверена, что вы будете вместе.
Я держал ее за руку и в то же самое время пытался понять, зачем они здесь. Венета замолчала. Только прижалась к Павлу, следя за ним счастливыми глазами.
Драган стоял возле газика, ждал меня.
Я подал ему руку. Он пожал ее и задержал в своей руке.
— Я приехал к тебе лично! — сказал он.
— Неужели опять кто-то сбежал?
Драган как будто не расслышал моей иронии. Жестом подозвал Павла, и мы втроем ушли за машину. Там Драган долго и испытующе рассматривал меня.
— Не знаю, правильно ли вы поймете меня, — начал он, вынул сигареты и закурил, не предложив их никому из нас. Такое с ним было впервые. — Так уж получилось, что нам пришлось встретиться здесь, откуда некогда мы вместе начинали путь. Сколько бы мы ни ссорились, наши дороги всегда будут пересекаться.
Драган говорил что-то, стараясь подойти к сути дела, но это ему никак не удавалось.
— Что случилось? — прервал его я.
— Нужно принять меры, чтобы ничего не случилось, — добавил он и протянул мне какое-то письмо.
Я посмотрел на конверт. Сразу же узнал почерк Жасмины и больше уже не мог шелохнуться.
«Что они сделали с ней?» — промелькнула в голове нелепая мысль.
— Прочти, а потом уж поговорим! — резко сказал он и глубоко затянулся дымом сигареты.
Я разорвал конверт. Слова и строчки заплясали у меня перед глазами. Ускользала от меня связь между отдельными мыслями, но когда я прочел последние слова, понял самое главное — и на сей раз Жасмина не изменила самой себе.
Я передал письмо Павлу. Возле него стояла Венета, его Венета, а он читал, что моя Жасмина решила действовать одна, прихватив с собой
