Из состояния оцепенелой задумчивости его вывел Андрей. Он провернул валик пишущей машинки и выдернул бланк:
— Взгляните, Юрий Васильевич. Так?
В это время щелкнуло в селекторе. Вызывал Шрамко.
— Потом, Андрей. Пошли к начальству.
Климов отложил протянутую ему «бумаженцию» и пропустил Гульнова вперед.
— Проходите, садитесь, — официально пригласил их в кабинет Шрамко и поспешно снял очки, к которым, чувствовалось, не совсем привык. По крайней мере, Климов видел его в очках впервые. Уже по одному этому он угадал недоброе.
— Значит, так, — прикусил дужку оправы Шрамко и после секундной паузы положил очки на стол: он явно не знал, что с ними делать. — Из воинской части, где проходил службу ваш подопечный, сообщили, что во время учебных прыжков с парашютом рядовым Косгыгиным Г. М. был утерян автомат. Номер автомата… — Шрамко вытащил из под очков бланк официального ответа и протянул Климову. — Если я не ошибаюсь, сто тридцать восемь тысяч семьсот шестнадцать. Розыски оружия успеха не имели, но суду военного трибунала рядовой Костыгин предан не был.
— Почему? — спросил Гульнов. Климов тоже вопросительно глянул на Шрамко.
Тот снова взялся за очки, скрестил их дужки.
— Потому, — он подышал на стекла и полез за платком, — что было обстоятельство, смягчавшее вину: выполняя прыжок, Костыгин спас младшего сержанта Ерошина, у которого погас купол парашюта.
Видимо, Климов не очень умело воспользовался маской профессиональной невозмутимости и обнаружил замешательство, так как протиравший стекла очков Шрамко торопливо водрузил их на переносицу и грубовато пошутил:
— Ну, что ты смотришь на меня, как черт на святцы?
Климов отвел взгляд. Во-первых, он никогда раньше не видел своего начальника в очках, а во-вторых, эта история с пропажей автомата… Вот уж никогда не думал.
— Это существенно меняет дело, — только и нашелся, что сказать.
— Разумеется, — буркнул Шрамко.
— Вот тебе и сентиментальная история о бедном неудачнике, — как бы про себя обмолвился Гульнов и заглянул в лист бумаги, который держал перед собой Климов. — А что там еще пишут?
— Читай, — непонятно к кому обращаясь, распорядился Шрамко.
Из официального ответа на их запрос в армейскую часть стало известно, что наиболее близок Костыгин был с рядовым Авдеевым Юрием Павловичем из подмосковного города Чехова и младшим сержантом Ерошиным, призывавшимся из Горно-Алтайска.
Теперь надо было разыскать этик друзей.
Климов уже не думал, что к исходу вторых-третьих суток убийца будет найден, ему пришлось отказаться от этой уверенности сразу, как только он узнал о снятых матерью Костыгина десяти тысячах, а уж теперь, когда всплыла история с пропавшим автоматом, он и совсем по-другому стал смотреть на перспективу розыска.
Откровенно говоря, Климов расстроился, узнав про автомат.
Полностью отдавал себе отчет в том, что его первоначальная версия не выдержала испытания на прочность, он мысленно проигрывал варианты поведения преступника и определял направление его поиска. Молодой волк забивается в чащу, а матерый прет на людей. Считать Костыгина матерым они не могли, и поэтому Климов согласился с Андреем, что, скорее всего, тот подался на Алтай, тем более, что спасенный им Ерошин был из этих мест. Долг платежом красен. Приютит товарища, найдет ему убежище. Армейское братство порой сильнее кровного.
— Сделаем запрос на Ерошина в Горно-Алтайск, — предложил Гульнов. — Пусть они за ним понаблюдают, прощупают.
Климов потер веко.
— Если Костыгин там, поедешь его брать.
— Идет! — обрадовался Андрей. Поручение казалось ему самым пустяковым: смотаться кой-куда и возвратиться кое с кем. — В целости и сохранности, можете не сомневаться.
Климов не сомневался. Он высоко ценил оперативные способности Андрея и при всяком удобном случае давал ему это понять. Охотно поддаваясь тому настроению, в каком находился Гульнов, оп ни на минуту не забывал действительного положения вещей, те обстоятельства и причины, которые не давали ему возможности ускорить розыск.
Отныне многое зависело от подтверждения его расчетов.
Если учитывать, что Костыгин тянулся к тому, чего нет, и презирал уют в его мещанском понимании, живя, прямо сказать, довольно безалаберно, да если еще помнить одну из его фотографий, на которой запечатлены горы, водопад и обугленное дерево, можно подумать, что на Алтае он уже был и сейчас ищет убежища в его ущельях. Когда человек выпадает из суетной толпы себе подобных и становится объектом профессиональной заинтересованности определенных служб, ему не позавидуешь. Страх изнуряет мозг.
Наметив план работы па следующий день, Климов отпустил Андрея и еще какое-то время приводил свои дела в порядок, грустно размышляя, что даже те убийства, которые раскрываются и оканчиваются победой правосудия, не возмещают потерь.
Он удрученно вытащил из ящика стола фотографию разыскиваемого и еще раз внимательно всмотрелся в нее. Худощавое лицо. Темные волосы. Черные глаза. Все как у всех, если бы не ярко обозначившаяся ироническая складка губ.
Утром на работе его ждал сюрприз. Если учитывать, что порции новостей с каждым днем становились все скупее, то сообщение о происшествии, которое случилось вчера вечером и которое Шрамко прокомментировал в своем кабинете, заставило Климова поежиться и внутренне сжаться. Оказывается, вчера была обстреляна из автомата машина инкассаторов в Подгорном переулке. Но не это поразило Климова. Его не так-то легко обескуражить. В замешательство привел тот факт, что преступник уходил от погони на ярко-красных «Жигулях» седьмого выпуска. Государственные знаки были чужие, снятые с какой-то подзаборной колымаги, но номера, выбитые па двигателе, числились в ГАИ как номера костыгинской машины. Климов сразу вспомнил угнанную с территории лесоторговой базы новенькую «семерку», сходную по цвету. Налетчик явно переставил на нее костыгинский движок, так как номера кузова не соответствовали номерам на двигателе. Видимо, грабитель не был уверен в чужом моторе и поставил свой, чтобы не подвел в нужный момент. Такого поворота событий Климов не ожидал.
Слушая глуховатый голос Шрамко, он мысленно представил картину происшествия.
Выезд из города. Вдоль шоссе, которое идет над берегом, много прогуливающихся парочек. На предельной скорости мимо них проскакивают «Жигули». Сотрудники ГАИ не успевают выставить заслон и устремляются за нарушителем на своей «Волге». Чувствуется, что двигатель преследуемой «семерки» форсирован, но расстояние между двумя машинами постепенно сокращается. Понимая, что ему не оторваться, уже далеко за городом преступник отстреливается. Машину ГАИ заносит на обочину, и она врезается в опору дорожного знака «СКОРОСТЬ НЕ ОГРАНИЧЕНА». Все происходящее видит водитель движущегося навстречу бензовоза и резко преграждает путь преступнику. Красные «Жигули» на полной скорости врезаются в цистерну и взрываются. Через несколько секунд взрыв потрясает и бензовоз, завалившийся по инерции в кювет и тянущий за собой полыхающую груду металла… Из покореженной «Волги» с трудом выбираются сотрудники автоинспекции и бегут по направлению гудящего огня, но подойти к месту катастрофы нельзя из-за горящего бензина, растекающегося по асфальту.
Климов растерялся. Выходит, прав Андрей: Костыгин оставался в городе и это его он видел возле «Интуриста». Захотелось ничего не видеть и не слышать. Но слушать было что.
Эксперт научно-технического отдела, сухощавый, белобрысый, белобровый и, как многие альбиносы, с мелкими прозрачными глазами, бойко, не выдерживая паузы, чтобы за ним можно было записать, читал текст заключения.
— В сгоревшей машине марки «Жигули» найдены обгоревшие останки трупа, принадлежащие мужчине в возрасте двадцати пяти — двадцати семи лет, ростом не менее ста восьмидесяти сантиметров.
Как Костыгин, подумал Климов.
Эксперт сдул с листа невидимую пылинку и продолжил:
— В машине также обнаружен автомат десантного образца.
Под ложечкой неприятно засосало. Предчувствуя подтверждение своей догадки, Климов мысленно ругнулся: да не тяни ты резину, профессор!
