— Ты с ума сошла. Мне вилы в бок. Шурик говорит: за кражу великов червонец отвалят. Он-то статьи знает лучше прокурора. Советует бежать из города. Надо так и делать, — прошипел, затравленно косясь, Усов и оттолкнул от себя прильнувшую жену. — Что говорила следователю? Сходи к Шурику на Первомайскую сто шестнадцать, возьми деньги за проданный велик. Потом мне их перешлешь. Я дам о себе знать.
Люда пошла к Гаумовичу. Ворованные деньги жгли руки, но Людмила их взяла и пихнула в карман пальто.
Сейчас, в кабинете следователя, она положила купюры на стол.
— Вот эти деньги. Три десятки. Простите, что солгала сразу. Но на этот раз твердо обещаю: адрес Виктора, как только узнаю, сообщу.
Вскоре от Виктора пришла записка. Он ее передал через случайного человека. Виктор звал жену к себе в Омск. Он поселился у брата. Людмила, не колеблясь, безрассудно тронулась в путь. Усов требовал от Людмилы разделить его участь, и она согласилась.
Проходили месяцы. Виктор и Людмила жили нахлебниками. Брат осторожно намекнул: «Все у тебя в порядке?». «Конечно», — ответил Виктор. «Тогда надо прописаться, устроиться на работу». «Успеется».
Нужны были деньги. Люда написала письмо сестре. Та выслала на имя брата Виктора подкрепление. Но его хватило не надолго. Виктор за городом нанялся рубить сруб. Но скоро хозяйка напугала расспросами: кто он, откуда, почему не устраивается на завод? Виктор туда больше не поехал. Людмиле сказал:
— Бабка звякнула в милицию.
С Людмилой днями пропадали на речке. Она загорала, он не раздевался, не купался, был готов в любую минуту удрать.
Подходило к концу лето. Усов решил бежать из Омска. Проверил вещи квартиранта брата. Выкрал сберкнижку, документы и — в сберкассу.
В сберкассе девушка-кассир заколебалась: подпись в расходном ордере была чуточку иной. Она попросила:
— Распишитесь как следует. Здесь не так.
Через силу выдавил улыбку Усов. Чуть не захлебнулся от страха и подлой трусости. Произнес.
— Вот паспорт, военный билет. Что за сомнения?
С крупной суммой денег Усовы взяли курс на Череповец. Виктор хвалился Людмиле:
— Видишь паспорт? Теперь я Иван Михалев.
Покоробило, бросило в дрожь Людмилу. А муж обстоятельно поучал жену:
— В случае чего запомни: мы познакомились в вагоне. Друг друга не знаем.
От переживаний, нервного напряжения Людмила ночами почти не спала. Вставала с тяжелой больной головой. Виктор на ее жалобы отвечал с раздражением, а порой и дикой злостью. Он становился все более несносным, вспыльчивым, грубым. Поминутно одергивал Людмилу: не то сделала, не так сказала. Ему трудно было угодить. Людмила проклинала тот день, когда решилась ехать к Виктору. Проклинала все: встречи с ним, свадьбу, свою жизнь.
До Череповца не доехали. Повернули на Воркуту. Услышали, что там легко можно устроиться без прописки. На вокзале заполярного города познакомились с неким Ретуном, вором-рецидивистом, который был полон воровских планов. Он обрадовался появлению новых «друзей». «Вместе работать безопаснее». Привел Усовых к себе.
Жена Ретуна встретила гостей бесцеремонно.
— Кто будете? Доходчиво поясните.
Виктор торопливо полез в карман. В спешке вытащил сразу два паспорта.
— Не суй ксивы, на слово верю, я не из УВД, — заметил Ретун.
Усову «повезло»: он прописался по чужому паспорту, устроился на работу. Людмила устроилась ученицей продавца. С документами у нее был порядок. Вечерами она оставалась в обществе сожительницы Ретуна, тоже судимой. А тем временем, Виктор и Ретун промышляли. Усову больше везло. Это злило рецидивиста.
Тишина в полупустом доме связи. Стучит одиноко пишущая машинка. Виктор заглянул в одну, вторую комнату. Заметил на вешалке добротную меховую шубу. «Трофей» в охапку и к Ретунам.
Почти каждый вечер Виктор что-нибудь приносил. Такая была воровская удача. Однажды принес телевизор. Захмелевшим голосом плел:
— Не дам скучать слабому полу.
Но недолго длились «светлые» дни. Как-то хозяин «малины» заявил:
— Кореш, сматывай удочки. Засекли. Прихвати и девку. В момент.
На дворе установилась непогода: повалил снег, залютовал ветер Заполярья. Усовы поселились в полуразрушенном бараке на окраине города, среди мокрых стен. Людмила простудилась. Ее знобило. У нее было одно желание — умереть, покончить с постыдной жизнью. Не под силу стало переносить обиды, унижения, хворь.
— Не скули, не досаждай, без тебя тошно, — то и дело одергивал ее Виктор. — Скоро устроимся хорошо.
Но в это трудно было поверить. Люда скупо лила слезы. Виктор слышал причитания жены о загубленной жизни, издевался:
— Хотела иметь мешок кредиток, потому и поехала со мной? А вместо этого голый барак и сухари. Без тебя и мне было бы легче. Зачем вцепилась?
Он язвил, а у самого было тоскливо на душе, не давало покоя чувство страха перед возмездием. Всюду мерещились переодетые милиционеры.
Людмила в ответ на слова мужа болезненно морщилась. Ежилась от холода в сердце. Судорожно вздрагивала. В голову приходили мысли: «Стоит ли жить? Кому я нужна? Покончу разом…». Она стала безразлична ко всему, небрежна. Не замечала утра, ночи. А тут еще простуда перешла в воспаление легких. Она захлебывалась в приступах кашля. Ей нужна была безотлагательная медицинская помощь.
Под стук колес поезда в голове Виктора лихорадочно бились тревожные мысли. Он торопливо перебирал варианты: где остановиться в родном городе? Решил: у сестры Люды — Клавы. Не выдаст, поддерживала с ними связь, тайно высылала деньги.
Покидали Усовы город весной. Бежали к вокзалу по робкому утреннему морозу. А вернулись грозовой августовской ночью. Гремели раскаты грома, ветер гнал над рекой свинцовые тучи, сверкала молния, как из ведра лил дождь.
Говорят, есть примета: попадешь в дождь — сбудутся желания. Усовым дождь благополучия не сулил.
Вот и частный домик Клавы. Крупные капли дождя обильно поливают цветы и деревья палисадника. Шумит сад. Люда не может откашляться. Руками закрывает рот: боится переполошить сестру. К счастью, ее нет дома: ушла на работу в ночную смену.
Через форточку залезли трусливо в квартиру. От напряженной, налитой тревожной тяжестью тишины звенело в ушах. Люда, не раздеваясь, плюхнулась в постель.
— Врача бы… и воды… — прошептала она пересохшими губами и потеряла сознание.
Невзирая на опасность, Виктор вызвал скорую помощь. Но она ничем не могла помочь…
Виктор и Людмила, как затравленные звери, боялись всех, прятались от людей. Почти полгода у них был один способ бытия — подпольный. Страшное, нелепое существование. А ведь им было всего по восемнадцать лет. Прекрасная пора юности, время расцвета человеческих способностей! Как же бездумно они ее растоптали…
Прошло много лет. Усов отбыл наказание. Вернулся домой. Окреп. Возмужал. Стал солидным. На лице сосредоточенность, деловитость. Только в глазах и с годами не померкла печаль.
Как прежде, в его судьбе большое участие приняла капитан милиции Зайцева. «По старой памяти», — сказала она мне. Скорее всего, по долгу профессии. Мария Андреевна помогла подготовиться Усову в институт, стать инженером. Теперь у него свои питомцы, подшефные ребята из СПТУ. Думается, сейчас он знает, каким словом уберечь подростков от беды. Но за это знание заплачена слишком горькая цена.
Воскресенье. На лыжную прогулку мы собрались у опушки леса. В эту зиму как-то не везло: все что-нибудь мешало посвятить выходной день лыжному кроссу. Нынче неотложные дела выполнены. Забыта на несколько часов служба. Не только о ней думать!
Мы начинаем разминку. Еще не нагрелись. Легкий морозец пощипывает уши. Впереди начальник — полковник милиции Виктор Викторович Белов. Из всех нас, работников следственного отдела — он самый, пожалуй, заядлый лыжник.
Снег искрился в лучах февральского солнца. Белесый с голубой дымкой иней кристалликами горит на ветках деревьев. Тишина лесная. Как о ней мечтаешь в рабочих кабинетах! Над головой неторопливое карканье крупных птиц и заливистое щебетанье маленьких пичужек.
Набираем скорость. Все натруженнее и голосистее издают скрип лыжные крепления. Снег глубокий, не совсем мягкий. И хотя мало-помалу начинаем уставать, легко дышится в сосновом бору. Лес кажется большим и бескрайним. На проселках веет колючим холодком.
— Не отставать! Заблудитесь! — Подтягивает нас Виктор Викторович.
Но что такое? Петляет между соснами в расстегнутой куртке женщина. Желтую шапочку сдернула с головы. Машет ею. Под мышкой лыжи и палки. Ее ноги до колен проваливаются в снег. Чем-то перепугана. Надрывно зовет нас. Морозный лес эхом разносит ее истошный голос. Что могло произойти? Что случилось? Звери, волки? Что может ее так переполошить?
На полном ходу тормозим. Палками упираемся в снег. В недоумении.
