– Арво, ты ешь. Остынет, – напомнила Элис мужу, поскольку он перестал жевать и уствился в одну точку. И хоть эта точка сходилась где-то на груди женщины, она своим бабьим чутьем знала – супруг от нее далеко.
– Не хочу больше. Отдай псу остатки, – ответил он и потрогал жене животик: – Шевелится уже наш Илло?
– Не знаю. Иногда мне кажется, что бьет ножкой. Но вроде рано…
– Ничего не рано. Я мать в пять месяцев уже во всю колошматил, – «вспомнил» Вельт и громко расхохотался.
– Не гогочи, Михкеля с сестрой разбудишь, – Элис поднялась и, взяв тарелку мужа, ушла из кухни. Вельт слышал, как она открыла дверь на улицу и позвала собаку. Потом из сада донеслось громкое жадное чавканье. Жена вернулась и принялась мыть посуду. Вельт из-за стола наблюдал за движением ее спины, снова ощутил нечто мужское в своем организме, но опять не осознал этого.
Мысленно он оставался на работе. Капитан не так часто размышлял о своих служебных проблемах в домашней обстановке. Дома и других дел хватало. Не за горами зима, а он еще не заготовил всех дров. Привезешь их позже, не успеют как следует просохнуть. А топить сырыми – выбрасывать деньги на ветер. И плитку на полу гаража давно пора поправить. Делай не делай, до смерти не управишься.
Но сегодня до нормальных житейских забот его мысль не опускалась. Секретарша Энни Таск вернулась в участок к шести вечера. Вельт уже собирался уходить, но Энни его задержала и, как выяснилось, не зря. Вельт не ошибся в своих предположениях, оператор Эва Хансен банковский счет Муравиных сестре показала, а заодно и их квартирантки, фрау Литхен. Но распечатку сделать не дала, а сидела рядом с Энни у монитора и, когда набирала пароли, требовала, чтобы сестра отворачивалась. Тайну кодов без специальной бумаги с визой министра открывать никому не положено, даже близкой родственнице.
Трудно поверить, но эстонские чиновники редко нарушают закон. Мало того, в обычной жизни они взяток не берут и стараются выполнять свои обязанности перед гражданами в полном объеме. Естественно, здесь тоже существует и коррупция, и все остальное, но где-то на более высоком уровне, куда простому смертному не заглянуть. Да и там, наверху, коль выплывет наружу, если и не тюрьма, то с карьерой можно прощаться. В поселке же, где все на виду, о подобном нечего и думать. Оттого и Эва Хансен, показав сестре счета клиентов, совершила тяжкий проступок. Но она понимала, где работает Энни, и доверяла ей лично. Инспектора полиции Андруса Куузика, который явился с Энни в банк, Эва в оперативный зал даже не впустила.
– Я, наверное, была не права. У них имелся мотив, – сообщила молодая секретарша Вельту с порога. Вельт усадил Энни рядом с собой в кресло и выслушал весьма любопытный отчет.
Гражданка Германии фрау Литхен незадолго до своего предполагаемого исчезновения полностью погасила Муравиным кредит, который они брали в банке, и приобрела для них новую мазду шестерку. Правда, за машину она внесла только первый взнос, а лизинг Муравиным оставила. И это было не все. А до этого, еще полгода назад, на счет Василия Муравина перестали поступать ежемесячные тридцать тысяч крон, что означало либо увольнение, либо уход с работы. Но покидать место, где платят такие деньги, по собственному желанию никто бы не решился. И капитан сделал логичный вывод – Муравина сократили. Не нужно быть Шерлоком Холмсом, чтобы, сопоставив полученные факты, сообразить, в какое положение попали супруги – кредит есть, работы нет. И тут появляется немка.
Вельт поблагодарил сотрудницу и, отпустив ее домой, еще долго сидел в кабинете. Он попытался дозвониться до коллеги из Мюнхена, но комиссар Гроссе отгуливал последние дни отпуска и в кабинете отсутствовал. Домой полицейский сразу не пошел. Он побродил вокруг озера, выпил кружку пива в баре и все размышлял о новых обстоятельствах этого запутанного дела.
И теперь, сидя за столом собственной кухни, продолжал прокручивать в голове все варианты возможного убийства фрау Литхен. В том, что ее убили Муравины, он больше не сомневался. Оставалось понять, почему они это сделали и как?
В полицейском участке поселка Мустикат Вельт отработал неполных семь лет. Именно с тех пор, как чета Муравиных приобрела здесь дом. И за эти годы расследовать убийство ему не доводилось. Никто здесь, на его памяти, никого не убивал. За капитаном числилось немало успешных расследований, но обычно он искал либо украденный возле магазина велосипед, либо угнанную на озере лодку. Случалось ему разбираться с разбитой на парковке машиной, когда виновник аварии скрывался, не желая оплачивать ремонт. А тут совсем другое – убийство иностранки, да еще из Евросоюза.
– Так и будешь сидеть за столом всю ночь? – спросила Элис, покончив с посудой и уборкой кухни.
Вельт посмотрел на жену и поднялся:
– Ложись, я сейчас приду.
Она кивнула и удалилась. Вельт проводил взглядом могучие бедра подруги жизни, заглянул в детскую, где спали его девятилетний сын и семилетняя дочь, и плотно прикрыв к ним дверь, поспешил в спальню. Жена уже лежала в постели в длинной кружевной рубашке. Вельт присел на кровать и понял, что его мужское естество дозрело. Он медленно разделся, приоткрыл одеяло и, задрав подол ночной рубахи, поцеловал супругу в живот:
– Повернись на бочок, чтобы я на тебя не наваливался.
– Арво, наверное, уже нельзя? – забеспокоилась Элис.
– Я аккуратненько, чтобы Илло не тревожить.
Жена протяжно, как корова в стойле, вздохнула и отвернулась к стенке. Вельт лег рядом, погладил ее необъятные бедра и, мысленно попросив прощения у будущего сына, осторожно приступил к делу. Трудился не спеша, но упорно и прилежно, как делал всякую работу, за которую брался. И завершил ее так же достойно, громким победным ревом. Отвалившись на спину, некоторое время лежал, глядя в потолок. Потом неожиданно выпалил:
– Курат, но зачем им это?
– Арво, ты о чем? – сонно пробормотала супруга.
– Об этих Муравиных. К чему убивать, если она их кормила?
Элис зашевелилась и повернула к нему голову:
– При чем тут Муравины?
– Спи, женщина, это я так, сам себе, – ответил Вельт и заботливо укрыл супругу одеялом.
* * *
Комиссар Курт Гроссе вошел в свой рабочий кабинет, преисполненный гордостью за любимую команду. Мюнхенская «Бавария» один матч у «Челси» выиграла, а второй, на поле соперника, свела к ничьей. Что может сравниться с радостью победы, особенно когда эту радость разделяют тысячи земляков-единомышленников. Надо отдать должное комиссару, он и в столь эмоциональном процессе, как поддержка команды, на стадионе и в других общественных местах, где собирались фанаты, содействовал порядку и по возможности не допускал вспышек злобы и насилия. Его профессиональная выдержка и понимание психологии зачинщиков хулиганства не раз предотвращали беду. Во всех остальных проявлениях Курт от других фанатов отличался едва ли. На трибунах он размахивал флагом и орал наравне со всеми, горланил в английских пабах и голландских пивных хвалебные оды футболистам «Баварии» и хлестал пиво не меньше других. Получив достойную эмоциональную разрядку, комиссар мюнхенской полиции вернулся на работу, полный сил и энергии.
Заместитель Гроссе, Марк Швабс, доложил о текущей работе.
За время отсутствия комиссара ничего сверхъестественного в городе не приключилось. Драки турецких рабочих с немецкими правыми, несколько убийств в квартале, населенном китайцами, и неудачное ограбление частного банка – все вписывалось в жизнь большого города обычным криминальным фоном. Произошли некоторые подвижки и в хронике дел текущих. В том числе и с выяснением личности погибшего в Эстонии водителя мерседеса. Еще до завершения экспертизы труп опознал личный врач Беншера, доктор Фриц Маерберг.
На обгоревшей руке жертвы сохранилось кольцо. Маерберг это кольцо хорошо помнил, поскольку Беншер при жизни обращался к нему с просьбой его снять. Но без операционного вмешательства сделать это оказалось невозможно, а прибегать к столь радикальным мерам не было необходимости. Знал Маер и историю этого кольца. Еще студентом Альфред Беншер обручился с сокурсницей. Та погибла на склонах Альп под лавиной, и он носил символ обручения много лет. Когда надумал снять, выяснилось, что кольцо вросло в палец. Заявление доктора Швабс посчитал достаточным основанием для финальной точки – за рулем сгоревшего в Эстонии мерседеса находился сам хозяин. И в тот же день обгоревшие останки были переданы для захоронения. Беншер всю жизнь провел холостяком и родных не имел. Но кто-то из его друзей настойчиво требовал его останки, и вчера полиция, наконец, смогла это требование удовлетворить. Что касается пассажирки мерседеса, тут заместитель не смог сдержать улыбки, подвинулся вплотную к креслу шефа и что-то долго говорил ему на ухо. После чего оба мужчины разразились долгим оглушительным хохотом. Подчиненные, следовавшие по коридору мимо дверей начальственного кабинета, этот смех слышали и делились наблюдением в своих отделах. Через несколько минут вся мюнхенская полиция владела информацией – комиссар вернулся из отпуска в прекрасном расположении духа, и сейчас самое время обращаться к нему с личными просьбами.
