— Есть отпечатки, Ронен, — сказал вдруг Шимон. — Жалюзи открывали и закрывали, по крайне мере, два человека.
— Могла быть горничная, — сказал Алон. — Все равно — нужно проверить. Сейчас скажу санитарам, — инспектор Алон шагнул к двери. — Дани, пусть смотрит Шимон, а ты ступай с Натаниэлем, попробуй поговорить с его бывшими земляками.
311-й номер представлял собой точную копию 312. Тот же цвет стен, та же обивка мебели. Разница была, пожалуй, в том, что здесь было не так жарко — видимо, кондиционер работал исправно. И, слава Богу, в том, что обитатели номера, средних лет семейная пара, находились в добром здравии. Если не считать вполне естественного шока от необычной обстановки. Когда Натаниэль и Дани вошли, к этому легкому шоку прибавилась и плохо скрытая тревога от неожиданного контакта с представителями властей (Дани был в форме).
Впрочем, тревожное ожидание на лицах несколько поубавилось, после того, как Розовски обратился к ним по-русски.
— Не волнуйтесь, пожалуйста, — сказал он и улыбнулся успокаивающей улыбкой. — Нам просто нужно задать вам несколько вопросов. Не возражаете?
— Нет, кончено, задавайте, — сказала жена. — Проходите, садитесь.
Муж молча кивнул, как бы подтверждая приглашение.
Розовски еще раз огляделся по сторонам. Еще одно отличие этого номера от 312-го — гораздо больше сумок. Если бы, не дай Бог, что-то случилось с этой парой, полиция провозилась бы с обыском куда дольше.
— Вы прилетели вчера? — спросил Натаниэль.
— Позавчера, во второй половине дня.
На вопрос, не заметила ли она сегодня утром что-нибудь подозрительное, женщина ответила:
— Мы ничего не видели. И потом — я ведь не знаю, что может быть подозрительным, а что — нет.
Ее муж настороженно поглядывал то на Дани, то на Розовски и хранил молчание.
— Спроси: когда они в последний раз видели свою соседку? — спросил Дани.
Натаниэль перевел.
— Соседку? — переспросила женщина. — Галю?
— Вы ее знаете?
— В аэропорту познакомились. Третьего дня. Пока ждали вылета. А что?
— Что она вам рассказывала? — спросил Розовски. — К кому она летит, чем собирается заниматься?
Супруги переглянулись.
— Ни к кому, — ответил муж. — Сказала только, что ее муж скоропостижно скончался. Не дождался ее приезда. Вот ведь как бывает.
— Они ведь в разводе, — заметил Натаниэль.
— Это был фиктивный развод, — сказала жена. — Она объяснила, что иначе Леву, ее мужа, не выпустили бы.
— Леву? Его звали Ари…
— Это он в Израиле стал Ари. А в Союзе его звали Лева. Лев Розенфельд.
— Розенфельд? — вмешался Дани, уловив в мешанине слов чужого языка знакомую фамилию. — При чем тут Розенфельд?
— Ни при чем, — быстро ответил Розовски и снова обратился к женщине. — Так когда вы видели Галину Соколову в последний раз?
— А что случилось?
— Ничего-ничего. Ответьте, пожалуйста.
— Утром. Часов в десять.
— Понятно. А почему, вы говорите, их бы не выпустили вместе с мужем? — спросил Розовски.
— Потому что она работала в клинике номерного института. Это было еще в восемьдесят седьмом.
— Понятно.
— Что они говорят? — спросил Дани.
— Они ее видели в десять утра.
— О чем ты разговаривал с ними так долго?
— Рассказывали о Соколовой.
— Они что, были знакомы раньше?
— Познакомились позавчера, в аэропорту.
Натаниэль снова обратился к супругам:
— На этом этаже живут те, кто прилетел с вами?
— По-моему, да, — ответила жена. — Нас всех позавчера привезли сюда. Я имею в виду — тех, кто еще не решил, куда поедет, у кого нет в Израиле родственников. Ну, конечно, некоторые не захотели в Тель-Авив, решили, что это будет дорого. А нам пока нравится.
— Это пока, — заметил Розовски. — Дай Бог, чтобы вам и дальше нравилось.
— А вы тоже из Союза? — поинтересовался муж.
— Тоже. Из Минска. А до того — из Крыма.
— И давно?
— Двадцать три года, — ответил Розовски.
— Вы работаете в полиции?
— В общем, да.
— Что они говорят? — снова спросил Дани.
— Ничего, знакомятся, — ответил Розовски. — Удивлены, по-моему, тем, что репатриант работает в полиции.
Дани пожал плечами.
— Ты уже не работаешь. Ну, это неважно. Спроси: кого-нибудь постороннего на этаже сегодня не было?
Натаниэль перевел.
— Нет, — уверенно сказала жена. — Никого не было. Только одна женщина приходила утром. Недавно ушла. Она долго занималась с нами. Не только с нами двумя, я имею в виду — со всеми, кто вчера прилетел.
— Откуда женщина?
— Из отдела абсорбции. Объясняла, что нужно делать с бумагами, которые нам вручили в аэропорту «Бен-Гурион» и куда следует идти в первую очередь. Большое ей спасибо, а то мы вроде слепых котят здесь.
— И глухих, — добавил муж. — И немых. Хорошо, хоть она говорила по-русски.
— Ну что? — спросил Дани.
— Говорят, что никого не было, кроме сотрудницы Министерства абсорбции. Она им объясняла, как пойти в банк, как пойти в Министерство внутренних дел и прочее.
— К ним скоро приставят нянек круглосуточно, — сказал Дани. — Может, оно и к лучшему, по крайней мере, будут под присмотром. Пусть опишут эту сотрудницу. Может, она представилась?
— Ты полагаешь… — начал было Натаниэль.
— Ничего я не полагаю, — перебил Дани. — Просто хорошо бы отыскать эту служащую. Может быть, она что-нибудь видела здесь. Думаю, от нее будет больше толку.
— Эта служащая, — сказал Натаниэль, вновь обращаясь к супругам, — она представилась вам?
Они задумались.
— Кажется, да, — ответила жена. — Ты не помнишь, Миша?
— Эстер, — уверенно ответил муж. — Точно — Эстер. Вот фамилию не запомнил.
— Я понял, — сказал Дани, когда Натаниэль собрался перевести. — Значит, Эстер из Министерства абсорбции. Ладно, пошли.
В коридор они вышли как раз в тот момент, когда санитары выносили из триста двенадцатого укрытое простынью тело Соколовой.
К ним подошел Ронен Алон.
— Ты был прав, — он развел руками. — Портье ничего особенного рассказать не смог. Правда, тебя он описал более-менее точно.
— Соседи тоже, — добавил Дани.
— Что — тоже?
— Тоже ничего толком рассказать не могли. Но, возможно, у нас будет свидетель потолковее.
— Кто?
Дани рассказал о служащей из Министерства абсорбции.
— Сегодня же разыскать, — распорядился инспектор.
— Знаешь, я, пожалуй, пойду, — сказал Розовски после небольшой паузы. — Много работы. Не возражаешь?
— Ради Бога, — буркнул инспектор. — Это ведь не ты ее убил?
— Нет, не я, — серьезно ответил Розовски. — Во-первых, у меня не было с ней личных старых счетов. А во-вторых, я бы это сделал, как мне кажется, профессиональнее. И не стал бы вызывать полицию. Тем более, что портье — я уверен — описал меня весьма приблизительно. Верно?
— Почему?
— Он близорук, — пояснил Розовски. — Но очки держит на полке для ключей. Видимо, считает, что очки портят его очаровательную внешность. Он, случайно, не голубой?
— Понятия не имею, — сказал инспектор. — Ладно, иди. Если что, я тебе позвоню. Ты вечером дома?
— Конечно, — Натаниэль направился к лифту. У двери он остановился и снова повернулся к Ронену: — Ты не знаешь — кто из дорожной полиции дежурил три дня назад выезде из Тель-Авива?
— На выезде? — инспектор непонимающе посмотрел на Натаниэля. — На каком именно?
— Шоссе Тель-Авив — Иерусалим.
— Не помню. Зачем тебе?
— Да так, нужно. Хотел узнать некоторые подробности дорожного происшествия. Были жертвы, по крайне мере, один человек погиб. Мой знакомый. Вернее, друг моих знакомых.
— Кто именно?
— Шмуэль Бройдер.
— Более странного происшествия я не помню, — сказал Ронен. — Поставил машину поперек дороги, на самом краю эстакады. Передними колесами на бортик. Малейшее сотрясение — и машина летит с эстакады вниз, представляешь? С тридцатиметровой высоты. Так и произошло. Впридачу, у него было неисправно зажигание, от удара о землю машина вспыхнула, как факел. Правда, дверь с его стороны оказалась не заперта, так что за долю секунды до взрыва его выбросило из машины. Как тебе подобный водитель?
— Думаю, у него что-то не в порядке с головой, — ответил Розовски.
— В самую точку, — сказал инспектор Алон. — С головой Шмуэля Бройдера был большой непорядок. В ней застряла пуля.
— Что? — удивление Розовски было достаточно искусственным. Нельзя сказать, чтобы он совершенно не ожидал такого.
— Пуля, — повторил Ронен. — Его застрелили раньше, чем поставили машину в столь странную позицию. Видимо, рассчитывали, что тело обгорит полной невозможности идентифицировать хоть что-нибудь. Но, как я уже говорил, его выбросило из машины на несколько метров… Так что дорожная полиция тебе не нужна. Этим делом занимается наш отдел. Тебе не кажется, что среди твоих знакомых началась массовая эпидемия странных смертей?
