— И что же вы собираетесь делать?
— Сегодня, как я и говорила, поеду домой, лелеять мужа и собственного кота, а завтра наведаюсь в «Уютное гнездышко». Точнее, послезавтра, поскольку завтра воскресенье и мне нужно побыть дома. Семейная жизнь, знаешь ли, обязывает…
— Угу… — хмыкнула Катя. — Это понятно. А что вы собираетесь делать в понедельник?
— Как ты отнесешься к тому, чтобы разделить эту квартиру с породистой кошкой? А то, боюсь, мой кот будет возражать против ее появления у меня дома… Пока она здесь поживет, и если никто не объявится, я ее в хорошие руки пристрою.
— Нормально отнесусь. — Катя улыбнулась. — Мне с ней даже веселее будет. И вообще, как я могу возражать — это же ваша квартира, и вы меня приютили так же, как эту кошку…
— Договорились!
По безлюдному пустырю возле заброшенного заводского корпуса медленно брел мужчина среднего роста. Еще совсем недавно этот мужчина отличался, если только можно так выразиться, неприметной, незапоминающейся внешностью. Из тех, кого встретишь на улице — и тут же забудешь. Забудешь даже раньше, чем пройдешь мимо него.
Но теперь, после столкновения с ротвейлером Лялей, он утратил это свое бесценное качество. Его правая рука, которой он отбивался от собаки, была туго забинтована, но через бинты уже снова проступила кровь. Да и на лице, хотя он и защитил его от Лялиных зубов, остались впечатляющие синяки и ссадины.
Перед тем как покинуть машину «Скорой помощи», он снял свою окровавленную куртку и надел вместо нее короткое пальто водителя, более-менее подходящее по размеру, но все равно в таком подозрительном виде нельзя было показываться в людных местах.
Самое же главное, Ляля его серьезно покусала. В первый момент, благодаря всплеску адреналина, киллеру удалось мобилизовать все резервы организма. Кроме того, в машине он сделал себе укол обезболивающего. Но действие укола быстро закончилось, и теперь раненая рука невыносимо болела, голова кружилась, и ноги его еле держали. Нужно было отлежаться. Нужно было привести себя в порядок. Нужен был врач. Нужно, нужно, нужно… Киллер остановился, сжал зубы, преодолел накативший приступ дурноты и побрел вперед.
Первым делом нужно было попасть в свое убежище — маленькую квартирку, которую он снял на месяц у прижимистой старухи. Там у него есть все самое необходимое. И там безопасно.
Он не мог бросить «Скорую» близко к своему дому — машину рано или поздно найдут, причем скорее рано, и начнут искать его поблизости. Теперь приходилось расплачиваться за соблюдение конспирации.
С трудом, то и дело останавливаясь, он пересек пустырь, протиснулся через дырку в заборе и оказался в тихом, безлюдном переулке. Нашел знакомую подворотню, откуда начинался бесконечный лабиринт проходных дворов. Переходя из двора во двор, он шел больше часа. За это время только два раза встретил людей — один раз нос к носу столкнулся с пьяненьким мужичком, который разговаривал сам с собой о международном положении, и еще раз — с девушкой, которая выгуливала дога. Этих он обошел стороной, но дог все равно зарычал ему вслед.
Наконец он оказался в знакомом дворе-колодце, из которого, казалось, не было выхода.
Но это только казалось.
Киллер огляделся по сторонам, отодрал фанеру, закрывающую подвальное окно, и пролез в подвал. Сгибаясь, чтобы не задевать головой сырой свод, он прошел по этому подвалу, распугав семейство крыс, поднялся по шаткой лестнице и попал в подворотню, откуда начинался черный ход, который вел в его квартиру.
Он потому и выбрал эту квартиру, что в ней, помимо обычного входа, был еще и черный. Черной лестницей редко пользовались, встретить здесь кого-то из соседей было маловероятно — но если уж не везет, так не везет: поднявшись на третий этаж, киллер увидел тетку из соседней квартиры, которая кормила беременную бездомную кошку, ласково выговаривая ей за низкий моральный уровень.
— И кто же ты после этого? — вопрошала тетка, подкладывая в блюдце шкурки от сарделек. — Шалава ты подзаборная! Ты должна свою женскую гордость иметь, а ты что? А о детях твоих кто позаботится (слово «детях» она произносила с ударением на второй слог) — государство? Как же, жди от него!
Возвращаться было поздно, силы на исходе. Да и тетка его уже заметила.
— Ой! — проговорила она, разглядывая поднимающегося по лестнице соседа. — Что же это с вами случивши? Я вас прямо не узнавши! Вы не под машину ли попавши?
— Да… под машину… — прохрипел киллер, проходя мимо настырной тетки.
— Под маши-ину? — протянула та, недоверчиво разглядывая забинтованную руку.
По-хорошему, тетку следовало убить, но не было сил возиться с еще одним трупом. Да и существует старое правило — не оставлять следов возле своего логова.
Так или иначе, эту квартиру нужно менять. Но сначала привести себя в порядок, отлежаться…
Он поднялся еще на один пролет, открыл дверь своей квартиры. Прежде чем войти, проверил секретку — крошечную полоску скотча на дверном косяке. Секретка была на месте. Он вошел, запер дверь и перевел дух.
Сразу стало легче — как становится легче раненому зверю, как только он забирается в свою нору. Теперь бы отлежаться, зализать раны… Хоть несколько дней… Но нескольких дней у него нет, нужно закончить дела и скорее уезжать из города. Он и так здесь задержался слишком надолго.
Дверь черного хода выходила прямо в жилую комнату. Изнутри она была завешена ковром, чтобы не бросалась в глаза.
Киллер откинул ковер и протянул руку, чтобы включить свет… но не включил, потому что вдруг почувствовал странное беспокойство.
Казалось бы, все было в порядке, но какое-то шестое, а может, седьмое чувство подало сигнал тревоги. В квартире кто-то был, кто-то кроме него.
При его опасной и рискованной профессии прислушиваться к таким сигналам было жизненно необходимо.
Он замер, затаил дыхание, прислушался.
Казалось бы, в квартире стоит глухая тишина, но это была не такая тишина, какая бывает в пустой квартире.
Он втянул воздух ноздрями. И почувствовал едва уловимый посторонний запах. Странный, незнакомый, ни на что не похожий. Опасный запах.
Всплеск адреналина помог справиться со слабостью и дурнотой. Киллер начал действовать.
Стараясь не издавать ни звука, даже задержав дыхание, он переместился в сторону от двери, прижался к стене, на ощупь нашел тайник, где спрятал запасной пистолет — на всякий случай. Именно на такой, как сейчас.
Пистолетом он пользоваться не любил, предпочитал удавку. Хорошее оружие — простое, бесшумное, надежное. Правда, бывают такие случаи, когда без стрельбы не обойдешься — например, тогда, в ресторане. Но после той стрельбы он сразу же выбросил оружие.
Достав пистолет из тайника, он беззвучно снял его с предохранителя, поднял, еще немного переместился и только тогда включил свет. Заранее прищурил глаза, чтобы не ослепнуть от света, мгновенно огляделся…
И тут же увидел своего незваного гостя.
Впрочем, тот и не прятался. Он спокойно сидел в кресле напротив двери и пристально смотрел на киллера.
Это был странный человек. Худой и высокий, он казался таким гибким, как будто в его теле вовсе не было костей. Узкое лицо было неестественно бледным, даже чуть зеленоватым. И на нем выделялись треугольные, немигающие глаза. Совсем как у змеи.
Киллер не думал, не анализировал — на это просто не было времени. Как всегда в экстренной ситуации, он действовал не рассуждая, на подсознании, на инстинктах.
Он принялся стрелять в своего незваного гостя — выстрел за выстрелом, пуля за пулей. Пистолет был с глушителем, и выстрелы были не громче щелчка выключателя.
Впрочем, и толку от них было не больше.
Бледный человек спокойно сидел в кресле, лишь губы его тронула едва заметная улыбка.
— Ш-што, патроны кончилис-сь? — проговорил он наконец тихим, шелестящим голосом.
— Какого… — начал киллер.
— Я заменил их холос-стыми, — ответил незнакомец на незаданный вопрос. — У меня было дос-статочно времени.
На этот раз у киллера промелькнула связная, законченная мысль. Не нужно было полагаться на пистолет. Ненадежное оружие. Слишком сложное, а где сложность — там предательство. Удавка гораздо вернее, она его никогда не подводила.
Правда, свою профессиональную удавку, настоящую каталонскую гарроту из тонкого и прочного шелкового шнура, он бросил возле Дома творчества, когда понял, что не сможет уйти, но настоящий профессионал всегда найдет выход из положения.
Он снова отключил сознание, дав волю инстинктам, выпустив их на свободу.
Дальнейшее заняло не больше трех секунд. На счет «раз» киллер метнулся к столу, на котором стояла старая настольная лампа. На счет «два» одним движением оторвал электрический шнур. Старый, потертый шнур, кое-где обмотанный синей изолентой. На счет «три» неуловимым, молниеносным движением обошел кресло, в котором сидел загадочный гость, закинул шнур, чтобы охватить им горло врага, резко затянул его…
