- А что мне было отвечать? - занавески в приоткрытом окне слегка колыхнулись, выдавая кругложивотую фигуру подошедшего. - Она же, кгм, журналистка, интервью взять хотела... Да... а у меня, мероприятие на носу! Вы же, хмы-хмы, знаете, Алексей Никитич, КТО к нам приезжает, мы запланировали ТАКИЕ бои, такие... - Он говорил тихо, и мне пришлось затаить дыхание, прижавшись к побеленной стене около окна.
Сердце колотилось - ниточка обнаружилась!
- Разумеется, готовы... Я, конечно, отвлеку, найду, э-э, что сказать... Но как проконтролировать газету?.. Вообще отказаться? А вдруг подозрение? Журналисты они ведь, хм, такие... Не дай Бог, до чего докопается мы ведь от одного слушка в дерьмо провалимся по уши!.. Какая из себя? Ну-уу... Какая... высокая такая... странная - черные кубики в руках вертит... а глаза такие, хгм... цепкие... Кто-кто? Почему - Ведьма?!. Ах, Бог ты мой!.. Да... Если опять - отправлю прямо к вам!..
Повисла долгая пауза. Я едва дышала, проклиная пот, градом катившийся по щекам.
- Нет, Алексей Никитич, - отозвался наконец толстяк, еще более понизив голос, - победителем во втором бою будет Полкан, тот бульдог с обрубленным хвостом, помните?.. Как Великан? Хм... Да порошочком его замедлим, и нечего тут... Да... Да, я буду. На пустыре? Конечно, сводим, все покажем, и зрительские места - там, кстати, сиденья привезли, - и загоны... Сейчас четверо. Кушают нормально... Алексей Никитич, ими, хым-хым, Племянник ведает, вы лучше у него спросите... Добираться? Хм... Вечерком, как стемнеет: ребята всегда там. На "тройке" до Шестой Дачной, потом - на "шестерке" до конца. Ну а там - не ошибетесь... Глухое место. Ори - не услышат. Приметы знаете?.. Вот и отлично... Да, предупрежу... гм... если дозвонюсь... Понял...
Разговор с таинственным Алексеем Никитичем, похоже, восстановил пошатнувшееся деловое и уверенное состояние в толстом организаторе собачьих выставок... и собачьих боев под их прикрытием: он еще немного пошутил, перебираясь на темы, безопасные для него, но не возбуждающие меня.
Удостоверившись, что ничего интересного сказано больше не будет, я тихонько перемахнула через ограду парка и устремилась к себе домой приводиться в божеский вид.
Теперь, когда мотивы, состав преступления и его участники были налицо, я стремительно разрабатывала план действий.
Адреналин плясал в крови, хотелось героически отразить нападение какого-нибудь насильника... Но я по-прежнему не понимала: зачем организаторам подпольных собачьих схваток понадобилось похищать семидесятилетнюю хозяйку Леонида-Лидера?
"Божеский вид" занял около двух часов - сначала натиралась странной мазью без запаха, потом ждала, когда высохнет выстиранный в процеженной и отстоявшейся воде спортивный костюм.
Таким образом, из дома вышла около восьми вечера, когда уже начинало темнеть. Этот процесс ускорился с моим приездом на Шестую Дачную. Когда я слезла с "шестерки" на Десятой, солнце зашло.
Алые облака медленно падали в горизонт. Дул пронизывающий ветер, но я не обращала на холод никакого внимания.
Предстояла крупная разборка. Толстый сказал: "...ребята всегда там" или что-то в этом роде. Сколько ребят, уточнить я не решилась; предположительно трое-пятеро - ни больше, ни меньше, чтобы ухаживать за четырьмя бойцовскими собаками и прятать их от глаз случайных прохожих. Ребята наверняка не дубовые.
Поэтому я прихватила с собой несколько действенных "штучек" из своего арсенала.
Впереди были три дороги, одна из которых уводила прямо в лес, "являющийся областным заповедником и охраняющийся законом о...", а другая - к частным домикам справа от заворачивающей трамвайной линии.
Никаких, особых примет я здесь не узрела, а потому отправилась по третьей - асфальтированной, прямо между заповедными и нормальными деревьями и кустами.
Мимо пронеслись несколько машин разного вида, ни одной дорогой, подходящей Алексею Никитичу как вожаку городской псиномафии. Я шла медленно и упорно, проникаясь светом полуполной луны, вслушиваясь в потрескивание раскачиваемых ветром ветвей, шелест листьев, негромкие перещебетывания птиц.
Мимо жужжали комары, изредка тыкаясь в меня, не чувствуя во мне ничего человеческого и облетая стороной. Я мысленно прониклась уважением к Ване и его поставщикам - не знаю, как на собак, но на насекомых антиперспирант явно действовал.
Внезапно увидела тропинку слева, уводящую в глубь леса. Пошла по ней, прислушиваясь. Миновала груды старого мусора по обе стороны от тропинки.
Неожиданно послышались далекие неразличимые крики. Переждав несколько секунд, я двинулась вперед убыстренным шагом.
Так и есть - где-то впереди и слева кричали, судя по почвенной дрожи, там бежала ватага человек в десять.
Я помчалась вперед, ветки хлестали по лицу и подставленным рукам, под ногами хрустел раздавленный сушняк.
Топот и крики внезапно стихли. Черт!
Медленно прокралась вперед, вернувшись на тропинку, и через несколько десятков шагов свернула направо. Спустившись и перепрыгнув неширокий ручей, вышла на большое истоптанное поле, возможно, по выходным огораживаемое колючей проволокой для собачьих боев, а сейчас пустое.
Оно уходило направо, теряясь в смыкающихся кронах. Впереди возвышался крутой земляной склон, утыканный деревьями, налево уводила тропинка. Поднявшись по ней, я оказалась на небольшом гребне... Ага, оказывается, здешняя тропинка делится на три малых, по одной из которых можно подняться на крутой склон сбоку... Вторая спускается к роднику в каменном ложе - там тихонько журчит вода. А третья ведет...
Третья вела к костру, укрытому предусмотрительными разводчиками за плотными рядами здешней растительности. И у костра, то есть метрах в ста от меня по прямой, велся негромкий, но, судя по интонации, весьма возбужденный разговор.
Я потратила минут двадцать и даже чуть-чуть вспотела, несмотря на антиперспирант, пока незаметно подобралась к говорившим настолько, чтобы различать то, что они говорят, даже четко не видя самих фигур и лиц.
- Нет, тут надо быстро и всем вместе, - говорил один, видимо, главный, - иначе они начнут трепыхаться, перебегать, а потом и вовсе в Новгород уйдут!
- Да, брать надо здесь, - низким и злым голосом отозвался другой, пока они стенок не наставили. А в Новгороде хрен возьмешь, там стены крепкие!
- В общем, завтра выносим, - подытожил первый, - всем скопом, в пять утра, по-тихому.
- А что с заложниками делать, ну, с хазарскими? - раздался женский голос. Черт, никогда бы не подумала, что обладательница такого юного и чистого голоса способна на убийство!
- В рабство в Константинополь, куда ж их еще! - ответил четвертый голос, громкий, тоже какой-то мальчишеский. - Там сейчас что-то строят грандиозное, им рабы нужны. Пусть золотом платят.
Я побелела: иметь дело со столь обширной группировкой, ведающей, кроме собачьих развлечений, еще и работорговлей, - это не для меня.
Я еще не свихнулась...
Однако дослушать не мешает.
- Вот только Мастера! - задумчиво пробасил второй голос.
- Что Мастера? - спросила девушка.
- Узнают про яд, уши обрубят! Чипов-то нет!
- Ни хрена они не узнают: Леха спит - умаялся, бедный... Вика сидит где-то, не вылазит. Им сейчас не до нас.
- Ну да, - согласно поддакнул четвертый голос, - у них что-то готовится...
Я еще больше вспотела. Вот тебе и Алексей Никитич!
Что готовится под прикрытием собачьей выставки? Только бои? Или перевозка наркотиков, отмывание денег... Может, людские гладиаторские схватки?!
Вдруг сзади раздался треск и нарастающие крики - мимо меня, потрясая старинного вида оружием, промчались человек десять-пятнадцать в жестяных или стальных доспехах поверх одежды - среди них были и мальчишки лет тринадцати.
- Киевские напали! - заорали в лагере. - Сюда! - Послышались деревянный стук, треск, крики, проклятья, потом все стихло, и начались ожесточенные споры.
- Я с тебя вот этим самым мечом три хита снял, а ты после этого Теме врезал по спине! Все видели!
- Когда три?! Один всего! Остальные - швейная машинка, по правилам - не считаются!
- Иди ты...
- Сам иди!
Я уже совсем собралась бежать отсюда и вызывать обозы "Скорой психиатрической помощи", как вдруг сзади снова раздался треск и кто-то приставил к моей спине что-то твердое.
- Вставай! - раздался девичий голос. - С какой команды?!
Я медленно встала и повернулась. На ее голос сбежались еще несколько человек. Теперь я могла их как следует рассмотреть.
Все в смеси нормальной спортивной одежды с какими-то повязками, самодельными доспехами и кольчугами, залихватского вида, с деревянными мечами и короткими копьями, двое с кривыми луками. Большинство - подростки, есть несколько молодых людей. Все смотрят удивленно.
- Вы что здесь делаете? - выразительно спросила я.
