— Поговорим?
— Давай.
На лице Корноухого промелькнула гримаса недовольства, вызванная панибратским словечком «давай». Корноухий спросил:
— Как дела у Вадима?
— А откуда ты знаешь, что его Вадимом зовут?
— Профессия у меня такая — все знать.
— Тогда зачем же спрашивать?
— Чтобы вы, прокручивая потом в своей памяти наш разговор, вспомнили, что первый вопрос, который я вам задал, был про здоровье Вадима.
— Вопрос был про дела.
— Ну, какие у него теперь могут быть дела!..
— С ним ты тоже разговаривал?
— Разумеется. До того.
— До чего?
— Как он заболел.
— Теперь «болеть» моя очередь?
— Делай свое дело и не суй свой нос куда не следует.
— Какое дело?
Корноухий, не отвечая, пристально смотрел на Принца и ждал, когда тот смутится. У Старицкого же, наоборот, взгляд был удивленно-наивный. И чем больше затягивалась пауза, тем большим становилось его удивление. Корноухий, ухмыляясь, напомнил:
— Я предупредил.
Корноухий развернулся, чтобы уйти, но Принц резко повернул его в прежнее положение:
— Невежливо уходить, не ответив. Какое дело?
— Я ответил.
— А я этого не понял. Поподробнее, пожалуйста.
— Убери руки.
Принц вырвал с корнем пуговицу из пальто, за которую он придерживал Корноухого.
— Убрал. Что дальше?
— Мы поговорим в другом месте.
— Поехали.
— Не сегодня.
— Что за странная у вас манера, что у тебя, что у твоей подопечной строить из себя невесть что?
— В одном предложении — четыре «что».
— И что?
— Пятое. Между нами пропасть. Генетическая пропасть, понимаете?
— Короче. Чего ты хочешь, козел? Провокация удалась. Резко выбросив руку, Корноухий нанес удар в челюсть Принца, Влад, выдержав удар, хотя запросто мог от него уклониться, тут же нанес ответный коленом в пах Корноухого. Тот скрючился от боли. Отдышавшись, детектив искоса взглянул на соперника. Было видно, что преподанный урок он оценил по достоинству. Высокомерие испарилось. Теперь перед Принцем стоял обыкновенный человек с естественно-испуганной реакцией на все происходящее.
Старицкий отклеил с мочки уха послушно стоящего телохранителя лейкопластырь. На мочке не было шва. Принц отодрал пластырь и со второго уха. Та же картина. Телохранитель был корноухим от рождения.
— Пудришь мозги хозяину? Меня, мол, пытали из-за твоей дочери, даже уши подрезали?
— Пудрю.
— И ты, мразь, будешь еще мне угрожать?
Принц схватил Корноухого за нос и сжал так сильно, что на белоснежную рубашку, ворот которой был скреплен алмазной булавкой, закапала кровь.
— Если Вадим умрет, то ты, мразь, тоже жить не будешь.
— При чем тут я? Это она… Кристина! Это графиня!
— Ах ты, отродье, кидаешь девчонку, которую должен охранять?! Я со школы ненавижу таких, как ты! Сядешь в мою машину.
Принц отпустил нос Корноухого, достал из его нагрудного кармана платок, вытер им испачканные кровью пальцы и бросил платок в лицо детектива. Тот торопливо поймал платок и, утираясь, пошел к «мерседесу».
— Машину свою закрой.
Детектив вернулся к своей машине и полез в карман за ключами. Внезапно он выхватил пистолет, но выстрелить не успел. Принц нанес ему упредительный удар.
Очнулся Корноухий в машине Принца. Она стояла среди деревьев какой-то лесопосадки, но в черте города, потому что вдалеке были видны многоэтажные дома.
— После исповеди я отвезу тебя к твоей Машине. Начинай.
— Родился я…
— Меня твоя родословная не интересует.
— А что?
— Все, что связано с графом, с его дочерью и…
— С сыном?
— Нет.
Теперь Принц пристально смотрел в «невинные» глаза Корноухого. Тот не выдержал взгляда и отвернулся.
— Смотри в глаза.
Вздохнув, Корноухий выполнил приказ.
— Чтобы не исповедоваться несколько раз, сразу назови того, кто вручил тебе футляр с ампулой.
Глаза Корноухого испуганно заметались.
— В глаза, я сказал!
— Я не знаю, кого вы имеете в виду!
— Посмотри направо… Этот омут не имеет дна. Ты не знал, что в Москве есть такие места?
— Нет…
— Хочешь проверить глубину?
— Нет…
— Рассказывай.
— Клянусь! Я никогда в жизни не видел этого человека! Футляр лежал в моем абонентском ящике, где хранится адресованная мне корреспонденция. В футляре лежали микропленка и ампула. На микропленке была подробная инструкция, что мне надлежало сделать.
— Это было до того, как ты стал телохранителем графини, или после?
— До.
— Для кого предназначалась ампула?
— Не знаю.
— Что об этом говорилось в инструкции?
— Что мне позвонят.
— Позвонили?
— Да, по поводу Вадима…
— Ты видел рисунок?
— Нет!
Принц посмотрел на омут. Корноухий, перехватив этот взгляд, торопливо добавил:
— Один раз…
— Ты разглядывал его?
— Да, когда графиня спала.
— Подсыпал снотворного?
— Да…
— А теперь подробно и детально, не пропуская ни одной мелочи, что было на рисунке.
— На рисунке была изображена графиня в бальном платье, на ногах туфельки, в руке перчатки.
— Дальше.
— Все… Больше на рисунке ничего не было.
— Ты знаешь, мои знакомые говорят, что у меня не нервы, а канаты. Но не стальные же они. Я слушаю.
— Там, правда, больше ничего не было!
— Ты того человека… Большого человека… Боишься больше, чем омута? Где вы с ним познакомились?
— С кем?!
— Думаешь, если я спрашиваю, значит, не знаю?
— Думаю, да.
— Наконец-то прямой искренний ответ. Так же искренне заверши рассказ о рисунке.
Чувствовалось, что в Корноухом борются два желания: одно — сказать правду, другое — выкрутиться.
— Кроме графини, на рисунке ничего не было.
— Перейдем к глазам…
— К глазам?!
— Да.
— Художник нарисовал очень красивые глаза…
— Дальше…
— Все, вроде…
— Я тебе помогу вспомнить. Что было нарисовано на самом дне этих многократно повторяющихся глаз?
— Повторяющихся?..
— Послушай, у тебя что, мозги от страха ссохлись? Я помогаю тебе снять с крючка твоих родственников… за границей, а ты ерепенишься!
С Корноухим сделалась истерика. Он кричал на Принца, брызгая слюной.
— Я понял! Вы все — заодно! Я сделал все, как мне было приказано! Что вам еще от меня нужно?!
— Плохо сделал! Рисунок надо было сразу же уничтожить. Почему ты этого не сделал?
— Не было приказа!
— Кто еще видел рисунок?
— Никто!
— Тогда откуда же мне известно про повторяющиеся глаза?
Корноухий растерялся.
— Не знаю…
— У тебя хорошее зрение?
— Да.
— Ты хорошо рассмотрел, что было нарисовано на дне глаз?
— Да…
— И после этого сохранил рисунок?!
— Но там была нарисована только змея!
— В форме…
— Буквы «В».
— Которая была похожа на роговые очки…
— Да…
— Поехали.
— Куда?
— К твоей «шевроле».
Принц выехал из лесопосадки. Телохранитель сидел рядом со Старицким и, опустив голову, уныло молчал. Потом что-то тихо пробормотал. Не расслышав, Влад спросил:
— Что?
— Со мной, что хотите, делайте… Только семью пощадите…
— Запомни. Я к господину «В» никакого отношения не имею.
— Но как же?!
— Мы с тобой учились в разных учебных заведениях. Ты медленнее соображаешь. Как говорил мой учитель… Впрочем, это неважно. Что «В» говорил обо мне?
— Отзывался пренебрежительно, возмущался медлительностью. Конкретного ничего не говорил, но по поведению и по отдельным словечкам я понял, что вы исполнитель…
— Что ты имеешь лично против графа?
— Ничего. Наши ситуации даже в чем-то похожи…
— Что «В» имеет к графу?
— Точно не знаю… Граф еще в Швейцарии что-то отказался подписать. Что — не знаю.
— Где вы встречаетесь с «В» и когда? Корноухий уже понял, почему киллер выспрашивает у него подробности о «В». Поэтому старался ответить на все его вопросы подробно. Вдалеке замаячила призрачная надежда на скорое избавление от змеиной опеки «В». Но были и сомнения. Почему киллер вдруг переключился с заказанного объекта на заказчика. Чтобы развеять свои подозрения, Корноухий спросил:
— А что вы имеете против «В»?
— Ничего.
— А против графа?
— Тоже ничего.
— Тогда я не понимаю…
— Все просто, как апельсин. Разборки графа и «В» меня не волнуют. Через посредника я получил от «В» заказ на графа, но от Кутепова поступил встречный заказ на «В». Граф платит больше.
— Действительно, все просто… Часто такое бывает?
— Бывает. Так где вы встречаетесь?
— Я — дипкурьер. Встречаюсь с разными… Буквами… в том числе с «В».
