Но Вера не хотела. И не только из-за Виктора Сергеевича. А еще из-за невесть откуда взявшегося суеверия. Вера боялась, что их сглазят. Да, да, позавидуют и…
– Нет, Стас, не хочу в ресторан, – возразила она. – Давай как обычно…
– В машине? – невесело хмыкнул Стас. – Или у тебя, но только после заката, чтоб никто не увидел… Очень романтично!
– Я имела в виду бабушкин дом.
– Не надоело?
– Мне – нет. Там все началось, и лучшего места для празднования Дня влюбленных не придумаешь.
– Ну хорошо, – смягчился Стас. – В деревню так в деревню. Подъезжай к памятнику в семь, я буду ждать тебя.
Она подъехала, он ждал. В одной его руке был пакет с шампанским и фруктами, а в другой огромная связка воздушных шаров. Все они имели форму сердца, все были красными и рвались ввысь. Затолкать такую гроздь в машину было невозможно, и Стас привязал ее к заднему бамперу. Так у «Жигулей» появился хвост, как у жар-птицы, и это было очень празднично. Да вот беда – гаишникам «хвост» не нравился, они останавливали Веру на каждом посту и требовали отцепить «безобразие». В результате дорога до деревни заняла целый час.
А потом был удивительный вечер и не менее удивительная ночь. Они сидели на балкончике чердака, тесно прижавшись друг к другу, ибо места была мало, голые, закутанные в одно одеяло. Пьяные, но не от шампанского. Молчаливые, но не из-за того, что им нечего сказать, а потому что все было понятно без слов…
«Ты выйдешь за меня замуж?» – спросил Стас, не разлепляя губ, одними глазами. И Вера так же беззвучно ответила: «Да».
* * *
Сидеть у открытого окна было холодно. Несмотря на то что начало календарной весны выдалось на удивление теплым, температура утром пока не поднималась выше ноля. После обеда воздух разогревался до плюс семи, но начинался день с заморозков и небесной мрачности. Вера продрогла, однако не хотела уходить от окна. Как и закрывать его. Ей так хорошо дышалось у распахнутой створки! Рядом с домом снег уже растаял, и пахло сырой землей, из которой совсем скоро полезет сочная молодая травка…
– Вера? – Оклик донесся с улицы. Чайка, вздрогнув от неожиданности, посмотрела вниз и увидела на тротуарчике Шуру. – Что-то случилось?
Вера отрицательно мотнула головой.
– Тогда чего ты сидишь в такую рань у раскрытого окна? Да еще в одной пижаме. Заболеешь же!
На Шуре был китайский пуховик с капюшоном, из которого во все стороны торчали перья, на ногах – тренировочные штаны и резиновые сапоги. В таком виде она обычно отправлялась на работу. Вот и теперь, по всей видимости, спешила в свой ЖЭК. После того как Одинец застала Стаса у Веры, она больше не приходила к Чайке. А когда та встретила ее в магазине и спросила, собирается ли Шура занять обещанное ей место оператора ПК, девушка молча покачала головой. И поспешила удалиться, даже не купив хлеба, за которым, собственно, и пришла…
– Шур, ты прости меня, – сказала Вера.
– За что? – нахохлилась Одинец. – За то, что из сотен, тысяч, миллионов мужчин ты выбрала того единственного, которого люблю я? – И с деланой беспечностью хмыкнула. – Какая ерунда, Вера…
– Я замуж за него выхожу.
Шура вздрогнула, как будто услышала известие о смерти кого-то из близких, и прикрыла глаза.
– Что? – прошептала она, надеясь, что ослышалась.
– Да, Шура, у нас сегодня бракосочетание.
– Свадьба?
– Свадьбы не будет, мы просто зарегистрируемся… Он заедет за мной в десять на отцовской машине, мы отправимся в загс, а потом… Потом посидим где-нибудь, отметим. – Она немного испуганно посмотрела на подругу. – Может, ты придешь? Свидетелем будешь… А то у нас нет никого…
Шура ответила не сразу. Сначала она тяжко вздохнула, потом зачерпнула горсть снега, провела им по лицу, вытерла влажную ладонь об рукав и только после этого хрипло проговорила:
– Спасибо за приглашение, но я не смогу. Работа.
И, пятясь, стала удаляться.
– Прости меня еще раз, – прошептала Вера и закрыла окно.
Только теперь она поняла, как замерзла. Взяв ледяными руками одеяло с кровати, накинула его на плечи и пошла наливать себе ванну. А пока та наполнялась, сварила еще кофейку и сделала тосты. Водрузив чашку и тарелку на поднос, Вера отправилась в ванную, чтобы там позавтракать.
Погрузившись в теплую пенную воду, она блаженно зажмурилась. Хорошо! Поднос стоял на табуретке рядышком, и Вера взяла с него чашку, сделала глоток…
– Нет, не хорошо, а просто офигенно! – счастливо улыбнулась она.
Есть не хотелось, и тост Вера только надкусила – отгрызла корочку, которую очень любила. Пока допивала кофе, думала о Стасе. Именно он научил ее правильно его варить. Раньше у нее получалось отвратительное пойло, а теперь благодаря Стасу она имеет по утрам чудесный напиток. А еще Стас приучил ее к пенной ванне. Раньше Вера предпочитала душ. Или финскую сауну. А сейчас если и посещает баню, то русскую, с влажным парком и веничком. Именно такая стоит за бабушкиным домом, и Стас с Верой всю зиму ее топили. Напарившись, выползали в предбанник, пили холодное пиво и занимались любовью на брошенном на пол овчинном тулупе. После обнаруживали, что снова грязные, и, смеясь, бежали в парилку, чтобы ополоснуться…
«Надо предложить Стасу переехать в деревню, – подумала Вера. – И новый дом выстроить. А еще баню. Ту, по-черному, сломать, а возвести на ее месте… – Вера усилием воли подавила желание размечтаться. В детстве у нее была привычка строить воздушные замки, и, когда все они рухнули, Вера зареклась их возводить. – Так, хватит! Не будем забегать вперед, мы пока даже не женаты… – И тут же успокоила себя: – Но ведь поженимся! Через каких-то пару-тройку часов… – Тут восторг от осознания этого сменился тревогой. – Дядя Витя станет моим свекром. И что мне делать? А как сказать Радугиным, что мы со Стасом тайно поженились и теперь я их родственница? Как они отреагируют на это? Тетя Оля, наверное, сделает вид, что рада, ей воспитание не позволит показать свое истинное отношение ко мне (хотя откуда мне знать, какое оно?), а вот дядя Витя… Даже не могу представить… Возможно, он искренне обрадуется. Он не смог сделать счастливой мою мать, так хоть его сын сделает счастливой меня…»
Вера выбралась из ванны, насухо вытерлась и стала приводить в порядок волосы. Сегодня она решила уложить их иначе. И надеть не привычный костюм и не такие же привычные джинсы, а платье. Естественно, не белое и пышное, с оборками и корсажем, а обычное мини небесно-голубого цвета, удивительно хорошо сидящее на ней, элегантное и очень подходящее для скромного бракосочетания.
Уложив волосы волнами и собрав их на затылке, Вера пошла одеваться. До десяти было еще полно времени, но ей не терпелось полюбоваться на себя. Да и надо же было чем-то заняться в ожидании жениха!
Прошел еще час. Вера, уже наряженная и накрашенная, стояла у кухонного окна. Была суббота, и двор пустовал. Дети ушли в школу, а взрослые нежились в постели. Пройдет полчаса, и к подъезду подкатит черный «Мерседес», за рулем которого будет сидеть самый лучший мужчина на свете!
По мере того как стрелки часов приближались к заветной цифре, Вера все больше нервничала. Почему, сама не понимала. Вроде идет не на эшафот, а замуж, так с чего вдруг такое сердцебиение и слабость в конечностях? Нет, все же традиция ожидать приезда жениха невесте в окружении подружек не так уж и плоха. Они хоть отвлекли бы, развеселили… А когда ты совсем одна… Хотя, с другой стороны, некому устраивать балаган с выкупом невесты. Вера всегда терпеть не могла брачный ритуал, особенно его часть с денежным вымогательством.
Часы показали десять. Стаса не было. Вера, надеявшаяся, что он приедет хотя бы за пять минут до назначенного времени, начала злиться. «Неужели нельзя было выехать пораньше? – кипятилась она. – Ведь должен же он понимать, что я извожусь…»
Через пару минут Вера решительно взяла телефон и отправила на пейджер Стаса сообщение, спросив: «Ты где?» Но ни ответа, ни звонка не последовало!
«Уж не случилось ли чего? – запаниковала Вера. – Вдруг он в аварию попал? Или ночью в больницу угодил с гнойным аппендицитом? Ведь будь он в сознании, давно бы со мной связался…»
В четверть одиннадцатого Вера решила позвонить Стасу на домашний. Но едва подняла трубку, до ее слуха донесся знакомый рев мотоцикла. Обрадованная, она бросилась к окну.
«Машина, наверное, сломалась, – так же быстро, как Вера двигалась, неслись в голове мысли, – а скорее дяде Вите понадобилась… Пришлось Стасу мотоцикл из гаража выталкивать и ехать по раздрызганной дороге… Вот почему он опоздал!»
Вера подбежала к окну и, открыв форточку, крикнула:
– Зайдешь?
Стас, не снимая шлема, ответил:
– Выйди ты.
Вера накинула на себя пальто, обулась в белые сапожки, купленные специально для этого дня, прикрыла голову шарфиком. Помешкав, схватила ключи от машины. На мотоцикле ехать в загс, может, и романтично, но не практично. И сапоги, и платье, и колготки – все испачкается. Как она настаивала на поездке в своей машине, но Стас был непреклонен: на регистрацию только на авто представительского класса. Уж коль без торжеств решили обойтись, так хотя бы к загсу подъехать с шиком…
