— Всё ясно, — сказал Мишель, — пора отдохнуть.
Они прошли несколько метров и очутились на острове Сите.
— Вот отель. Он не дорогой, но зато в средневековом стиле. «Генрих IV» — вас устроят королевские покои?
Годы пролетели, как ураган. Ни он ни Наташа не поспевали за стремительно сменяющими друг друга событиями. Награждение самой престижной премией, лекции в самых знаменитых университетах, путешествия по всему миру, всё это не только не давало задуматься о прошлом, оно не позволяло даже задуматься о будущем. Казалось, что кто-то невидимый и очень могучий ведёт двух эмигрантов по жизни не спрашивая их желания. Ведёт так, что и загадывать ничего не надо — всё сделает он, этот могучий и неизвестный кто-то. Единственно, что он не мог сделать, это приблизить к двум русским их родину. Она оставалась где-то очень далеко. Там, в далёкой России бурлила настоящая жизнь, хоть и не сладкая, но насыщенная и целеустремлённая. Пётр поймал себя на мысли, что сюда на остров Сите он приходил, чтобы, глядя на воды Сены подумать о России.
А месяц также будет плыть,
Роняя вёсла по озёрам,
А Русь всё также будет жить,
Плясать и плакать под забором.
Пётр любил здесь не только предаться воспоминаниям, но и почитать свои любимые стихи, которые здесь во Франции никто и никогда не читал.
— Кто это? — услышал он знакомый голос Мишеля.
Пётр обернулся и увидел капитана королевских мушкетёров, который из гида давно превратился в друга семьи.
— Это Есенин, — ответил ему Пётр.
— Слышал, что такой есть, но ничего из его стихов не знаю.
— Ты здесь случайно?
— Нет. Я заходил к тебе домой. Наташа сказала, где тебя можно найти.
Пётр вопросительно посмотрел на своего приятеля.
— О России думаешь? — продолжал тот.
— Откуда ты знаешь?
— Ты не первый русский, которого я знаю. Сначала человек, приезжающий оттуда всему удивляется и даже не вспоминает откуда он приехал. Его поражает наше изобилие, свобода, но потом, пресытившись этим, его снова начинает тянуть то, от чего он сам убежал.
— Я не убегал из России.
— Я знаю. Но это ровным счётом ничего не значит. Всё равно она не оставит тебя в покое и ты окажешься вон там… — Мишель вытянул руку и показал куда-то далеко-далеко.
— А что там? — не понял Пётр.
— Там русский ресторан, где собираются эмигранты и пытаются свою тоску залить водкой.
— Значит, у меня нет выхода?
— Выход есть.
— Какой?
— Вернуться назад в Россию.
— Кто же меня пустит, если они сами меня оттуда выгнали?
— А туда совсем не обязательно возвращаться.
Пётр даже не знал, что ответить на это абсурдное высказывание Мишеля. Однако отвечать ничего было не надо. По выражению лица Мишеля, Пётр всё понял без слов.
— Разве ты был на Красной площади, когда хоронили Суслова? Ты был там задолго до того, как это произошло. Был и всё видел. Сел за стол и всё записал. Не надо никуда ехать, надо сесть и начать писать. И тогда ты снова вернёшься туда. Вернёшься туда, где никто ещё не был, туда, куда можем заглянуть и мы, но только с твоей помощью.
— Ты думаешь у меня получится?
— Я даже не сомневаюсь в этом. Хочешь, мы закроем тебя одного в кабинете на ключ. Помнишь, как тогда у следователя?
— Откуда ты знаешь про следователя?
Мишель хитро улыбнулся.
— Это Наташа мне рассказала.
Пётр вдруг засуетился и стал собираться уходить.
— Куда же ты, Пьер? Я же тебе самого главного не сказал.
Пётр удивлённо посмотрел на приятеля.
— А разве может быть что-то главнее?
Но собеседник уже не слышал Мишеля. Он почти бегом бежал домой в свою любимую Россию, в свою страну из которой его никто и никогда выгнать не мог.
— Я по твоей доверенности контракт заключил! Не забудь получить за работу аванс!
Пётр даже не обернулся на слова Мишеля. Какие деньги, какой аванс, когда речь идёт о России.
Мишель проводил взглядом приятеля и задумался. Он никак не мог понять: чем так может притягивать к себе эта далёкая страна, где никогда не было и наверное никогда не будет спокойной и размеренной жизни, где ложась спать, никогда не знаешь, что тебя ждёт завтра, где один эксперимент не успевал закончится, как навстречу ему уже спешил новый, где революции и заговоры были не исключением, а нормой жизни.
* * *
Нет, что ни говори, а время не стоит на месте. Годы, когда русские топили в крови русских, остались давно позади. Репрессии, про которые никто не знал, но все догадывались, теперь воспринимаются, как отголоски из прошлого века. Даже самая ужасная и кровопролитная война оставалась позади. Союз Советских Социалистических Республик, как потомок великой Российской Империи, простирался на земном шаре самым большим и самым могучем государством. Советский союз, или как его называли в других странах — Россия, не очень то считался со своими соседями. Понимая, что является самой большой страной в мире, он предпочитал, чтобы соседи считались с ним, а не наоборот. Разговоры других народов о нарушении прав человека, о недавнем преследовании инакомыслящих, и прочей ерунде, он пропускал мимо ушей, оставляя эти сплетни для западных газетчиков и историков. А действительно: чья бы корова мычала, а их, европейская да американская, молчала! Во всяком случае, святой инквизиции в нашей стране не было. Хоть концентрационные лагеря и были, но людей в газовых камерах не травили и в печах не сжигали. Ну а если говорить об Америке, то мы по сравнению с ними просто святые: хоть и есть у нас ядерное оружие, но никого им не бомбили, как некоторые. А психушки разные, Беломорканал, где в гидросооружениях при бетонировании в качестве наполнителя использовали трупы заключённых, так это по сравнению с Хиросимой, просто шутка невинная.
Что ни говори, а сильна Россия-матушка да мудра, тут и спорить не о чем.
Мишель отложил рукопись в сторону и вопросительно посмотрел на Петра.
— Что-то я не пойму, ты это для нас пишешь, или для газеты «Правда»?
— Ты дальше читай, — ответил Пётр.
— Правда, Мишель, читайте дальше, там интересно будет. Я читала, — подтвердила Наташа.
Мишель недоверчиво посмотрел на своих русских друзей и снова пододвинул к себе рукопись.
…Правда и у России Ахиллесова пята имеется. Это дураки и дороги. Доберётся такой дурак до власти, тут и бороться с Россией не надо — сама рухнет. Так что и у маленьких государств при борьбе с этим огромным медведем, свой шанс имеется. Главное, чтобы дурак к власти пришёл. А что касается дураков, так этого добра в России хватает.
То, что в стране всё менять надо, так это не только умным, но и дуракам ясно было. Пока партия хоронила своих престарелых вождей, государством руководили все кому не лень. Только умным в руководстве места не хватило. И могучая экономика, как паровоз, у которого стало резко падать давление пара, стала медленно, но верно сбавлять обороты. Сначала даже никто не замечал этого. Просто для того, чтобы купить интересную книжку, надо сдать определённое количество макулатуры. Ничего страшного, на первый взгляд: не хватает бумаги, только и всего. Заметьте ни в Японии не хватает, ни на северном полюсе, а в России. Кажется чего проще — пойди и возьми: вся Сибирь в лесах. Как бы ни так. Про вторую беду забыли: дорог-то нет. А откуда им взяться, если дураки экономикой управляют? Да Бог с ними, с книгами этими. Без них с голоду не помрёшь. Тут новая неприятность — мясо стало исчезать: мрут коровы и всё тут. Но если мяса нет, так и рыбой пообедать можно. Идёшь мимо ресторана, а перед входом плакат висит: «Сегодня в нашем ресторане рыбный день». Тут и в календарь можно не заглядывать: если плакат висит, значит четверг. Вскоре не только в ресторане, но и в магазинах по четвергам мясо продавать перестали. Честно говоря, один раз в неделю можно и рыбку поесть. Взять к примеру верующих — они в пост тоже мяса не едят — и ничего! Беда в том, что и рыба закончилась. Один хлеб да водка остались. Без хлеба ещё куда ни шло, а без водки русский человек существовать не может, потому как если водку отнять, то в этой стране будет просто нечего делать. По закону подлости при таком положении что-то и с хлебом должно произойти. И произошло — засуха. И не один год, а семь лет подряд. Хорошо, что США и Канада хлеб России продавала, а то бы совсем плохо было. Правда этот хлеб через Атлантический океан перевозить приходилось, ну тут уж, как говориться, выбирать не приходится. Интересно отметить, что Россия закупала в США и Канаде хлеба столько же, сколько теряла при перевозке с полей на элеваторы. Ну да это так — к слову пришлось. Хорошо, что страна, будто на бездонной нефтяной бочке расположена: качай сколько хочешь, всё равно всю не выкачаешь. А если есть нефть, то и валюты в достатке — не только на хлеб хватит. А тут, как на грех, в мире спрос на нефть упал, а стало быть и цены вниз пошли…
