Вот только Андрей сомневался, что это возможно на все сто, пока человек живой, пока он чувствует, пока нечто со стороны может сделать ему больно. Или все-таки возможно?
Андрей еще раз глянул на часы. Скоро полночь. Пора заканчивать этот длительный насыщенный день.
Фонари на крыше дома еще горели, но под козырьками подъездов застыли сгустки непробиваемой темноты, и потому Андрей сначала услышал вопрос и лишь потом увидел человека, его задавшего.
— Землячок, закурить не найдется? Сделай одолжение, угости.
2.
Голос был просительным, но в нем все равно чувствовалась некая фальшь, словно говоривший сдерживал настоящие эмоции.
Андрей приостановился, пытаясь разглядеть человека. Черты лица расплывались: слишком мало света. Ясно было только, что это молодой парень. Вряд ли школьник, но моложе Андрея.
Он держал руки в карманах, поза вроде небрежная, но, как и в голосе, в его фигуре чувствовалось напряжение.
— Не курю, извини, — пробормотал Андрей.
— Может, все-таки найдется? А то меня уже дубасит. Магазины ведь закрыты.
В этот момент Андрей заметил движение и обнаружил второго незнакомца. Тот стоял правее, под балконом. Он шевельнулся, кажется, сокращая расстояние, но очень медленно. Можно было подумать, что он отошел по нужде, но это еще больше насторожило Андрея. Он предпочел бы, чтобы эти двое стояли вместе и о чем-нибудь беседовали.
Сколько Андрей себя помнил, с ним никогда ничего не случалось не только перед собственным домом, но и на всем районе. Почти всех знаешь, район в центре города, тихий, не такой темный, как на окраинах. Если кто-то раньше и околачивался на подъездах этого дома, обычно это были местные подростки.
Несмотря на невозможность рассмотреть этих двоих, Андрей понял, что совершенно их не знает. Что же они тут делают?
Он двинулся дальше, собираясь пройти мимо незнакомца и войти в подъезд. Парень шагнул в сторону, преграждая Андрею путь.
— Так что? — просительные нотки исчезли.
— Парни, нет у меня сигарет. Я же сказал.
Незнакомец сделал короткий замах и нанес удар. Андрей следил за ним, но среагировать не успел, хотя частично уклонился, ослабил силу удара, который пришелся в бровь.
— Чего грубишь, мудак? — реплика пришлась одновременно с ударом.
Андрей оказался между незнакомцами. Второй бросился к нему, стал наносить удары. Андрей хотел ускользнуть в подъезд, но для этого нужно было открыть дверь.
Отчасти эти двое помешали друг другу. Второй точный удар заставил Андрея пошатнуться, и закрытая дверь оказала ему громадную услугу. Андрей уперся в нее спиной, сохранив равновесие, и ногой нанес ответный удар, отпихнув второго нападавшего.
Тот, что с ним заговаривал, еще дважды зацепил Андрея, но эти удары не шли в сравнение с первым. Андрей, упираясь в дверь, выгнулся, выбросил ногу, оттолкнул и его.
И все же его положение осталось критическим. Он не успел об этом подумать, он ощутил это на уровне подсознания. Стоит этим двум броситься на него одновременно, и для Андрея это закончится очень плохо.
— Я в милицию позвоню! — раздался крик где-то рядом.
Один из парней на мгновение замер, и Андрей снова отпихнул ногой его напарника.
— Эй! Сейчас вас всех заберут куда надо!
Кричала пожилая бабулька из окна первого этажа в соседнем подъезде.
Один из нападавших помедлил и… побежал прочь. Второй опять налетел на Андрея, но тот уклонился, закрыв лицо руками, и даже нанес один ответный удар.
— Сука, — прошипел нападавший.
Андрей приготовился к очередному выпаду, но его не было. Незнакомец оглянулся на дружка, убегавшего вдоль подъездов, поколебался и побежал за ним.
Соседка еще что-то кричала, но Андрей не разобрал слов. Он опустился на корточки, по-прежнему упираясь спиной в дверь подъезда, восстанавливая дыхание. И только сейчас заметил, что у него течет кровь. Настоящий поток.
Первым ударом ему разбили бровь.
3.
— Вот как получилось, Клара Борисовна, — говорил в телефонную трубку Андрей. — Сам я ничего, но с таким лицом детям показываться нельзя.
На том конце провода послышался глубокий вздох.
— Напасть какая-то нашла на тебя в последнее время, Андрей, — сказала директор школы.
Андрей на это ничего не ответил, только пожал плечами, как будто Борисовна могла его видеть.
— Ну, ладно, подлечись сначала.
— Спасибо, Клара Борисовна.
Он положил трубку, подошел к зеркалу.
Над левой бровью затвердел сгусток крови. Словно инородный кокон, наполовину вживленный в его тело. Вокруг него — нездоровая желтоватая кожа. В остальном терпимо. На лбу приличная шишка, но она почти не бросается в глаза. Еще в нескольких точках лицо болит, стоит пощупать пальцем. Следы ударов, большинство из которых все-таки достигали цели.
Стоит признать, что не будь этой распухшей брови, остальное можно было с легкостью замазать так, что никто бы и не увидел. Но одного удара хватило, чтобы теперь повременить с выходом на улицу средь бела дня.
Впрочем, могло быть гораздо хуже.
Андрею повезло, он признал это еще вчера, хотя вчера он соображал неважно. Он так и сидел возле подъезда, пока не подъехал милицейский «Рафик». Соседка действительно позвонила в органы правопорядка. Андрей пытался остановить кровь, прежде чем придет домой. Ужасно не хотелось пугать мать. В принципе ничего серьезного с ним не случилось, но поди объясни матери это с такой кровищей на лице! Потому он и дождался людей в форме, хотя вовсе не собирался с ними беседовать.
Как только они появились, вышла и соседка. Это оказалась Григорьевна, которую Андрей помнил с самого детства. Невысокая полноватая женщина. Кажется, мать говорила, что она плохо спит, больные суставы или что-то в этом роде. Узнав Андрея, она разохалась, отчаянно жестикулируя и показывая блюстителям порядка, как стала свидетельницей выходки неизвестного хулиганья.
Андрей попросил ее ничего не говорить его матери и тут же сам осознал, что молчание соседки не имеет смысла. Если не сейчас, завтра утром мать увидит его лицо.
Главный из прибывшего наряда спросил Андрея, будет ли он писать заявление. Андрей отказался. Сказал, что все равно не знает, кто на него напал. Наверное, подростки, которым захотелось размяться. Или им просто не понравилось, что у Андрея не оказалось сигарет. Словом, ну, их ко всем чертям. Особо не пострадал, и ладно.
Меньше, чем за последние две недели, Андрей имел дело с милицией чаще, чем за всю предыдущую жизнь. Хватит с него! Ходи потом к следователю, убивай время пустыми разговорами.
Никто из наряда не настаивал. Зачем им лишние хлопоты? К тому же случай, по их мнению, действительно «мертвый». Они убедились, что Андрей может идти сам, что живет в этом же подъезде, и отбыли.
Григорьевна осталась, и Андрей с благодарностью принял ее предложение обработать рану, пройдя в ее квартиру.
Слушая ее причитания, Андрей вяло размышлял, кто были эти двое. В тот момент он еще склонялся к мысли, что это всего лишь случайность. Не повезло ему, оказался возле своего дома в самый неподходящий момент. Андрея почему-то сильно потянуло на сон, хотя еще двадцать минут назад он был вполне бодрым. Странно. Раньше после такого он бы вообще не смог спать.
Когда он вернулся домой, было за половину первого ночи, и мать уже спала. Андрей почувствовал облегчение: хоть в этом ему повезло. Завтра матери с утра на работу и, быть может, утром она ничего не заметит. В любом случае, на работе она хоть отвлечется, вместо того, чтобы ходить за Андреем по пятам и жаловаться вслух на неизвестных подонков.
Удивительно, но Андрей проспал всю ночь, не просыпаясь. Словно был серьезно пьян. Но на этом везение закончилось: перед уходом мать все-таки заглянула в комнату сына и увидела его расквашенную бровь.
Хорошо хоть она не зарыдала, подумал Андрей, разглядывая себя в зеркало. Не позвонила на работу с просьбой задержаться дома, чтобы спасать единственного сына. Конечно, побледнела, запричитала, вытягивая из него подробности. Андрей пытался убедить ее, что в темноте ударился о дверь в подъезде Руслана, но мать закричала, что его кто-то избил. Кажется, он ее не смог переубедить. Она, естественно, разглядела шишку на лбу. И Андрей морщился, когда она ощупывала его лицо. Удариться в дверь подобным образом просто нереально.
К счастью, он объяснил, что Григорьевна сделала все, что надо, мать не решилась опаздывать и быстро ушла, сказав ему, что он не может в таком состоянии идти сегодня на работу. Вот с этим Андрей был с матерью полностью согласен и потому позвонил директору.
Отойдя от зеркала (разглядывание своего лица настроения не поднимало), Андрей понял, что не сможет использовать внезапно полученное свободное время для развлечений: почитать книгу, послушать музыку или глянуть, есть ли по телевизору какой-нибудь стоящий фильм. Если вчера он находился в каком-то тумане, сегодня его уже ничто не удерживало от мыслей о ночном происшествии.
