Отойдя от зеркала (разглядывание своего лица настроения не поднимало), Андрей понял, что не сможет использовать внезапно полученное свободное время для развлечений: почитать книгу, послушать музыку или глянуть, есть ли по телевизору какой-нибудь стоящий фильм. Если вчера он находился в каком-то тумане, сегодня его уже ничто не удерживало от мыслей о ночном происшествии.
Он расхаживал по квартире, не в силах остановиться или присесть, и с каждой минутой убеждался, что подростки, едва не избившие его — дело рук Ковалевской. Других объяснений нет. И быть не может.
Вчера он лопухнулся, что тут говорить. Сблизился с ними, хотя чутье подсказывало, что возможен выпад. Не обратил внимания, что просивший закурить гундосил про сигареты, даже получив ответ, что их у Андрея нет. Игнорировал подозрительное поведение второго подростка. Но сегодня уже ничто не мешало Андрею анализировать вчерашнее.
И он пришел к выводу, что те двое его ждали. Ждали, именно так! Иначе что они там делали, если никого из знакомых в подъезде у них нет? Наверняка вопрос о сигаретах был грубой, нескладной попыткой усыпить его бдительность, заставить его приблизиться к ним и спокойно пройти мимо. Позволить им нанести удар первыми.
Или в чем причина?
Спустя полчаса Андрей нашел иное объяснение этой банальщине среднестатистического хулигана с сигаретами. Не было ли это попыткой, опять же нескладной, убедить Андрея, что они напали на него, возмущенные его якобы грубым ответом? Лишь только этим? Дерзостью человека, не желавшего поделиться такой мелочью?
Да, похоже, что он попал в точку. Все так и было.
Осознание этого взвинтило негодование Андрея. Эта идея окончательно убеждала его в причастности Ковалевской. Как и в истории с разбитым окном, эта девица снова кого-то подговорила. На этот раз в прицеле оказался сам Андрей. Да, он оплошал. Хоть и не супермен, но не будь он таким расслабленным, ситуация могла быть иной, хотя двое нападающих, пусть они совсем еще пацаны, это серьезно. Повезло с Григорьевной. Не закричи она, не вспугни этих ублюдков, они бы Андрею лицо попортили не в пример тому, чем он отделался.
И ведь он знал, что Ковалевская не успокоилась! Знал! Понимал, что нужно быть осторожным, история с булыжником, залетевшим в его комнату, должна была многому научить.
И все-таки у него и мыслей не было, что она пойдет на такое, что при определенных обстоятельствах могло угрожать даже его жизни! Догадайся один из этих ретивых придурков использовать нож, чем бы все это закончилось? Нанеси он Андрею первый удар не кулаком, а ножом, не лежал бы сейчас тот, кем так была недовольна Ковалевская, в реанимации?
Андрея заколотило. Это уже слишком. Ему хотелось кричать, бить кулаками в красивое надменное лицо брюнетки, крушить мебель. Что же это получается? Да, сейчас он будет предельно осторожен, но что она еще выдумает? Постоянно входить в свой подъезд в напряженном состоянии? В конце концов, кроме собственного тела и пока еще целых окон, у Андрея есть мать. Что если с ней что-то случится? Не хватало еще за кого-то переживать!
Не зря ли он отказался вчера писать заявление? Может, надо было снова рассказать про эту стерву? И тогда сыщики занялись бы ей вплотную?
Нет, бесполезно. Ни она же вчера бросалась на Андрея вместе со своими дружками? Он их не знает, никого не рассмотрел из-за этой чертовой темени. Еще не замялось дело с домогательством. Если он снова обвинит Ковалевскую, не заставит ли это ее мать изменить свою позицию относительно разговора с ее дочерью в пустом классе?
Дернуло же его затеять с Ковалевской выяснения отношений в тот понедельник!
Впрочем, не будь этого, возможно, не случилось бы и вчерашнего. Возможно, она до сих пор не пошла бы на такое, не заставь Андрей ее испытать немало неприятных минут, связанных с разговором с милицией, с ее матерью и с директором. Он отреагировал на камень, разбивший окно, и это вызвало ее дальнейшие выпады в его сторону.
Но Андрей понимал, что рано или поздно Ковалевская дошла бы до вчерашнего абсурда, даже не заикнись Андрей ей про разбитое окно, не говоря уже про обвинения. С этим надо что-то делать! Дальше так продолжаться не может. Он просто не выдержит, сорвется. Сейчас это кажется вполне реальным. Как ему быть? Уйти из школы? Пойти к Борисовне и написать заявление об уходе?
Однако уверенности, что на этом все проблемы закончатся, почему-то не было. С чего он взял, что ухода из школы окажется достаточно? Может, раньше, когда холодная война с Ковалевской заключалась в основном в перепалках на уроках, но сейчас холодная война уже закончилась. На уроках относительное затишье, но это не значит, что брюнетка успокоилась. Она знает его телефон, знает, где он живет. Она вцепилась в него зубами, и смена Андреем места работы наверняка окажется иллюзией расставания.
Замкнутый круг какой-то! Из города, что ли, уехать? Это, конечно, полнейшая ерунда! Даже из школы он уходить не собирается! Было бы из-за чего! И в то же время оставить все, как есть, никак нельзя.
Понимая, что не сможет усидеть на месте, Андрей решил, что ему надо с кем-то поговорить, пока он не совершил очередную глупость: не побежал в школу снова выяснять отношения с Ковалевской. С кем же ему поговорить, как ни с Русланом?
Андрей подошел к телефону и набрал номер друга.
4.
— Что-то ты рано сегодня. Выходной? — Руслан закутался в одеяло и, наконец, глянул на друга. — О-о-о…
Андрей плюхнулся на диван, на свое привычное место. Замазывать шишку над бровью он не стал. Да, выглядит он сейчас жутковато.
Руслан обычно спал почти до обеда. Некогда он был такой же, как и Андрей, классический «жаворонок», но изменения в судьбе изменили и режим. И все-таки Андрей позвонил ему, хотя было лишь начало десятого.
Когда-то Руслан сказал, чтобы Андрей звонил ему в любое удобное время. Хоть ночью, хоть в шесть утра. Так сказать, Руслану уже некуда спешить, и, если его кто-то и разбудит, у него всегда достаточно времени, чтобы наверстать упущенное. Я и так целыми днями сплю, говорил он. Когда спишь, все равно, что задницей к реальности поворачиваешься, меньше неприятных эмоций и ощущений.
Руслан сам снял трубку: один из двух параллельных аппаратов всегда находился у него под рукой. Он не задавал Андрею вопросов, догадался, что друг просто так в это время звонить не станет. Только попросил у него пятнадцать минут, чтобы одеться и перебраться с кровати в свое кресло.
Сейчас он молча смотрел на Андрея, тот тоже молчал, и пауза затянулась.
— Куда это… тебя занесло? — пробормотал Руслан.
— От тебя возвращался. Двое каких-то засранцев ждали меня у подъезда.
— И ты… никого не узнал?
— Я и не мог их узнать, Руслик. Потому, что я не должен был их знать. Яна Ковалевская — дальновидная девочка. И она не могла так оплошать, чтобы подослать ко мне тех, кого я визуально знаю.
Руслик нахмурился, тяжело вздохнул.
— Значит, опять она?
Андрей быстро рассказал про вчерашнее. Высказал то странное, что указывало на не случайность этой стычки.
— Вот я сейчас с тобой говорю, — закончил он. — И меня немного отпустило. Полчаса назад я хотел в школу бежать. Вытрясти душу из этой сучки.
— Ни в коем случае, — быстро сказал Руслан. — Ни в коем случае не делай этого. Снова нарвешься. Сделать ты ей ничего не сделаешь, только заставишь когти выпустить. Ну, испугаешь слегка, ну, и что? Что это изменит?
— Так мне сидеть дома, залечивать свою рожу и не рыпаться? Потом прийти в школу и сделать вид, что ничего не было? Так что ли, Руслик?
Друг покачал головой, не зная, что ответить.
— Я понимаю, — продолжил Андрей. — Можно игнорировать ее словесные пошлости, что она шепчет мне в темном коридоре, но вот такие штуки над глазом — это не слова. И это игнорировать невозможно. Ты только подумай, если ей еще что-нибудь такое придет в голову? Например, решит, что эффективнее будет попугать не меня лично, а мою мать?
Руслан мотнул головой, словно хотел сказать, что все понимает, и Андрею лучше закончить с примерами. Андрей запнулся, опустил голову, хотя ненависть по-прежнему клокотала внутри.
— Я не знаю, что мне делать, Руслик, — прошептал он. — Ну, не драться же мне с ней?
Руслан снова неловко мотнул головой и приподнял руку, как человек требующий паузу в разговоре, чтобы не упустить какую-то мысль.
— Я знаю, что можно сделать, — заявил он. — Только что пришло в голову.
— Что?
— Конечно, это не тебе надо делать. Ты пока останешься в стороне.
— Если не я, то кто? — Андрей непроизвольно глянул на ноги Руслана. — Ты что ли?
Сказал, опомнился и быстро добавил:
— Извини, Руслик.
Друг как будто не заметил этой промашки с его стороны.
— Ни ты, ни я. Третье лицо.
— Не понял. Ты кого-то подошлешь к ней?
