Туман вокруг стал стремительно рассеиваться, лес снова наполнился звуками, но Дину это уже не волновало. Она знала, что убийца утонул, но впереди было много работы. Шуравин все еще коптил небо. Но главное – небо коптила Инга Палецкис.
Шагая обратно к вор-колу, Дина несколько раз останавливалась, чтобы протереть слезящиеся глаза. По какой-то странной причине дневной свет – даже такой тусклый, как сейчас – стал для них невыносим.
Проходя мимо кромки болота, Дина увидела лежащие на земле черные очки, оброненные убийцей. Она остановилась, подняла очки и после секундного колебания надела их. Резь в глазах исчезла, дневной свет стал совсем не страшен, и Дина, облегченно вздохнув, зашагала дальше.
Она жаждала мести. И в тот миг, когда душа Пакина покинула изуродованное медведем тело, это страстное желание одержало верх над всеми прочими.
В последнее время юная актриса и певица Вероника Майская много пила, и было от чего. Поначалу судьба улыбнулась ей. Крутой продюсер Руслан Шуравин обратил на нее внимание. Правда, для этого ей пришлось лечь с ним в постель, но тут уж ничего не поделаешь. Красота – единственное оружие молоденькой женщины, если она хочет выжить в мире, где всем заправляют мужчины. Этому Веронику с детства учила мать, и Вероника оказалась хорошей ученицей.
У Руслана Шуравина был тяжелый характер. А сам он напоминал Веронике дикого зверя, только не хищника, а какого-нибудь грифа или, например, гиену. Ведь у хищников глаза холодные и острые, они выпучены и смотрят вперед, выискивая добычу. А глаза Шуравина, маленькие и абсолютно черные, были так глубоко упрятаны под брови, что нельзя было понять, на что он смотрит.
Такими глазами трудно глядеть вдаль, но зато можно хорошо рассмотреть то, что валяется под ногами.
Со временем, благодаря своему умению угадывать мужские желания и без колебаний удовлетворять их, Вероника сумела стать для Шуравина незаменимой. Все остальные любовницы сгинули, исчезли с его сексуального небосклона. Однако на этом небосклоне оставалась еще одна звезда – жена Шуравина, Дина Васильева.
Но вот теперь не стало и ее.
Вероника вздохнула было с облегчением, однако после смерти Дины все пошло совсем не так, как она ожидала. Шуравин и раньше был грубым и хамоватым человеком, теперь же он стал просто неуправляем. Казалось, убийство жены высвободило все самые мерзкие и подлые черты его натуры.
Впервые он ударил Веронику через несколько дней после того, как Дина Васильева пропала. Ударил без причины, просто так, как он сам потом сказал (ничуть, впрочем, не оправдываясь), «мне нужно было снять напряжение».
Еще через неделю все повторилось. На этот раз в постели. Во время секса он вдруг намотал волосы Вероники на левую руку, а правой стал душить ее. Вероника перепугалась до смерти, а Шуравин продолжал тянуть ее за волосы и душить, пока не кончил и не скатился на простынь. Кончи он на минуту позже – Вероника лишилась бы скальпа. А может быть, даже и жизни.
С тех пор это повторялось снова и снова. Веронике было страшно, даже очень страшно ложиться с Шуравиным в постель, но куда деваться?
«Ничего, – подбадривала она себя. – Мне бы только записать альбом и снять пару клипов, а там я и без него выплыву! Нужно только еще немного потерпеть». И она терпела.
Беда в том, что после глотка-другого мартини терпеть было намного легче, и Вероника не отказывала себе в этих глотках. «Подумаешь, один бокал!» – успокаивала себя она. Постепенно одного бокала стало мало. Но Веронику это нисколько не встревожило. «Мартини – не водка, – говорила она себе. – С него еще никто не спивался».
Вскоре Вероника поняла, что Шуравин не собирается делать из нее звезду. Ему сейчас было не до этого. Музыкантов он распустил, студию забросил. А стоило Веронике заговорить о записи альбома, как Руслан начинал ругаться матом и сжимать кулаки.
Последней каплей в чаше мучений Вероники стал разговор, который она подслушала, стоя возле двери домашнего кабинета Шуравина.
– Избавься от этой тупоголовой блондинки, – наставляла Шуравина его мерзкая помощница Инга Александровна. – Прогони ее.
– Почему? – донесся до Вероники хриплый, нетрезвый голос Руслана.
– Она тебя дискредитирует.
– Чем?
– Своей тупостью, своим поведением.
– Мне с ней хорошо в постели, – возразил Шуравин. – Если бы ты знала, как она…
– Я не хочу знать подробности твоей интимной жизни, – перебила Инга Александровна. – Сейчас меня занимает только одна проблема – похороны Дины Васильевой. И я не хочу думать о том, что ты по пьяной лавочке растреплешь что-нибудь этой дурехе Веронике.
– О чем растреплю? О том, что мы убили Дину?
– Замолчи!
– Не суетись. Нас никто не слышит.
Вероника услышала стук каблуков – Инга Александровна приближалась к двери. Видимо, хотела удостовериться, что за дверью никого нет.
Вероника отпрянула, быстро скользнула в спальню, подбежала к кровати, бесшумно скользнула под одеяло и закрыла глаза. Где-то скрипнула дверь. Затем топот каблуков приблизился к приоткрытой двери спальни.
– Говорю тебе, она спит! – громко сказал из глубины квартиры Руслан.
Инга Александровна плотно притворила дверь спальни, и каблуки ее туфель простучали обратно в кабинет.
После этого случая Вероника несколько ночей не могла спать спокойно. Шуравин убил жену! Подумать только – он убийца! Да и его помощница тоже в этом замешана. Но если это так, то… что же теперь делать?
Вероника никак не могла разобраться в своих мыслях. Не могла понять, чего в них больше: страха, возмущения или желания как-то заработать на том, что она узнала. Ведь информация в наше время стоит дорого. Но кому такое продашь? Не ментам же.
Вот если бы каким-нибудь хитрым образом вытянуть деньги из самого Шуравина… Он человек богатый. Но как подступиться? С чего начать?
Нет, в одиночку Вероника никогда бы не решилась бросить Шуравину вызов.
С недавних пор в жизни Вероники появилась еще одна странность. Ей вдруг, ну буквально ни с того ни с сего, стала сниться Дина Васильева. И появление ее в снах Вероники было каким-то противоестественным. Чужеродным, что ли. Как если бы в красивом лесном пейзаже появилась вдруг тумбочка. Или стул. В этих снах Дина Васильева ничего не говорила, просто смотрела на Веронику и вслушивалась. Во что вслушивалась?.. Непонятно.
От этих снов и от бесконечных переживаний Вероника стала пить еще больше. Иногда они с Шуравиным пили одновременно, но каждый в своем углу квартиры. Шуравин запирался наедине с бутылкой коньяка в своем кабинете. Вероника уносила бутылку мартини в спальню, где у нее всегда стоял наготове бокал.
В последние дни Шуравин почти перестал заниматься с ней сексом, и Вероника изрядно себя запустила. На улицу она теперь почти не выходила. Не было нужды. Подруг в Москве она завести не успела. Выпивку и еду Вероника заказывала по телефону, с подругами из родного городка трепалась тоже по телефону.
Лишь изредка, раз в несколько дней, девушка накидывала на себя какую-то одежду и выбиралась из дома, чтобы хоть немного развеяться, «растрясти» свое похмелье, избавиться от тумана и тяжести в голове.
Во время одной из таких прогулок она и познакомилась с ней. Это была взрослая женщина, лет тридцати, а то и больше. У нее было очень худое и очень загорелое лицо. А ее иссиня-черные волосы были подстрижены под каре.
Какого цвета у нее глаза, Вероника не знала, потому что новая знакомая никогда не снимала темные очки. Даже когда они сидели вдвоем в полумраке ресторана или прогуливались по вечерней улице, тускло освещенной желтыми фонарями, она все равно оставалась в своих дурацких очках. Вероятно, глаза у нее были черные и раскосые, потому что имя у новой подруги было совершенно не русское и даже труднопроизносимое с непривычки – Элинэ. Невероятное имя. И очень красивое.
Они стали встречаться и перезваниваться каждый день. Элинэ всегда готова была выслушать Веронику, посочувствовать ей, распить с ней по бокалу мартини в уютном ресторанчике. Дошло до того, что Вероника стала постоянно скучать по своей новой подруге и с нетерпением ждать каждой их встречи.
Однажды Вероника спросила подругу, почему она никогда не снимает очки, и та объяснила, что у нее странная болезнь, которая называется «светобоязнь». Вероника никогда раньше не слыхала о такой болезни, но приняла слова новой подруги на веру – как, впрочем, и все, что та говорила.
Вот и сейчас, сидя с Элинэ за столиком маленького уютного ресторана, Вероника старалась разглядеть сквозь темные стекла очков ее глаза.
– Мне пора, – сказала Элинэ и поставила на стол опустевший бокал.
– Не уходи, – попросила Вероника. – Посиди еще.
В ответ Элинэ подняла руку и взглянула на часики.
– Я бы с удовольствием, – произнесла она виноватым голосом, – но мне нужно идти.
