– Я бы с удовольствием, – произнесла она виноватым голосом, – но мне нужно идти.
Вероника капризно поджала губы.
– Ты всегда так внезапно уходишь, – с упреком проговорила она. – У тебя, наверное, есть другая подруга? Или… друг?
– А ты как думаешь? – ответила Элинэ вопросом на вопрос.
Вероника вздохнула:
– У такой женщины, как ты, должно быть много подруг и друзей. Одного я не понимаю: зачем тогда ты встречаешься со мной?
Элинэ усмехнулась и нежно провела ладонью по щеке Вероники.
– Солнце мое, но ты ведь тоже живешь с мужчиной, – сказала она.
– Ты ничего про него не знаешь, – с грустью произнесла Вероника.
– Я знаю, что он богат и обещал сделать из тебя звезду.
– Верно, обещал. Но не сделал. И, наверное, уже не сделает.
– Значит, ты с ним только ради денег? – спросила вдруг Элинэ.
– Да, – с грустью и отчаянием в голосе ответила Вероника. – Только ради них!
– Тогда тебе не на что жаловаться, – проговорила Элинэ.
Вероника нахмурила темные бровки.
– А ты, оказывается, умеешь быть жестокой, – обиженно сказала она.
– Прости, я не хотела тебя обидеть. – Элинэ улыбнулась. – Очень трудно оставаться белой и пушистой, когда за плечами у тебя ад. Слишком много грязи было в моей жизни.
Длинные ресницы Вероники дрогнули.
– Расскажи мне! – попросила она. – Расскажи мне о себе!
Элинэ кивнула:
– Хорошо. Был один человек… – Она остановилась и покачала головой. – Нет, я не хочу об этом говорить.
– Он плохо обращался с тобой?
– Да.
Из груди Вероники вырвался горестный вздох.
– Как я тебя понимаю! Смотри! – Вероника задрала рукав кофточки и показала подруге три лиловых пятна у себя на предплечье и запястье. – Видишь эти синяки?.. Его работа!
– Ты хочешь сказать, что этот продюсер тебя бьет? – с удивлением произнесла Элинэ.
– Да. Чаще всего это происходит, когда мы занимаемся любовью. Понимаешь, он как бы звереет! И с каждым разом все больше и больше. Три недели назад он вырвал у меня из головы клок волос. Вот здесь, посмотри!
Вероника нагнула голову и показала где.
– Нет, ну потом-то он, конечно, извинялся, ползал на коленях… – На глазах у Вероники выступили слезы. – Но чует мое сердце, все это добром не кончится. Когда-нибудь он просто меня убьет. – Девушка горестно улыбнулась и добавила: – И это будет раньше, чем я стану звездой.
– Бедный мой котенок, – мягко проговорила Элинэ. – Это неправильно. Это гадко. Ты заслуживаешь лучшего. Твой любовник должен за это ответить!
Голос Элинэ прозвучал так веско и уверенно, что Вероника удивленно посмотрела ей в глаза.
– Ты правда так думаешь? – спросила она.
– Насчет того, что Шуравин должен ответить за свои поступки?
– Да.
Элинэ улыбнулась и погладила Веронику ладонью по щеке – нежно, трепетно.
– Я правда так думаю, – сказала она. – Такую обиду не искупить никакими деньгами. Но если уж говорить о деньгах, то я бы на твоем месте сама взяла то, что мне причитается.
Вероника смотрела на подругу во все глаза, не веря своим ушам. Элинэ озвучивала то, о чем Вероника сама не раз думала.
– Да-да! – горячо проговорила Элинэ. – Забрала бы у него деньги, а потом бросила его ко всем чертям и начала новую жизнь!
– Но… как? – растерянно произнесла Вероника. – Как это сделать?
Элинэ пожала плечами:
– Не знаю. Но я бы нашла способ. Уж ты мне поверь.
Вероника задумалась.
– Я хочу уехать от Шуравина, – сказала она после паузы. – Но я хочу быть звездой кино и эстрады. А он обещал оплатить мою раскрутку.
Элинэ улыбнулась.
– Ты будешь звездой, – пообещала она. – Если у тебя будут деньги, ты сама оплатишь свою раскрутку. Арендуешь студию, запишешь альбом. Все это не так трудно, как кажется. Поверь мне, я кое-что в этом смыслю. К тому же у меня есть неплохие связи. Нужно только раздобыть денег.
От обрисованной радужной перспективы на щеках Вероники проступил румянец.
– Как? – взволнованно спросила она и даже подалась от нетерпения вперед. – Как достать эти деньги?
– Перехитрить, обмануть, отомстить. – Элинэ усмехнулась. – Ты ведь женщина. Не зря мужчины считают нас коварными.
– Ты хочешь сказать… – Голос Вероники задрожал от волнения, и она договорила с усилием: – Ты хочешь сказать, что мы должны ограбить его?
Элинэ удивленно вскинула брови.
– Ты с ума сошла. Конечно, нет! Бог не дал нам огромных мускулов и кулаков, как у мужиков, но он дал нам кое-что другое.
– Хитрость? – уточнила Вероника.
– Ум! Мы обведем твоего любовника вокруг пальца. Но только если ты сама этого захочешь.
– Я хочу! – воскликнула Вероника. – О господи, Элинэ, знала бы ты, как он мне опостылел! Меня коробит от каждого его прикосновения. Но… как мы это сделаем? Как мы заберем у него деньги?
Худое лицо Элинэ стало задумчивым. Некоторое время она молчала, помешивая в бокале соломинкой остатки недопитого коктейля, затем тихо спросила:
– На что ты готова пойти ради этого?
– На все! – выпалила Вероника, но тут же смутилась и сбивчиво добавила: – Ну, почти на все.
– Значит, ты хочешь выслушать мой план? – спросила Элинэ.
– Да, – твердо сказала Вероника. – Расскажи мне, как это сделать?
Элинэ посмотрела на Веронику черными, мерцающими стеклами очков и тихо произнесла:
– Похищение.
– Похищение? – Вероника побелела от ужаса и испуганно уточнила: – Ты хочешь сказать, что мы должны похитить Руслана Шуравина?
Элинэ покачала головой:
– Боже мой, конечно, нет. – Элинэ снисходительно улыбнулась. – Глупенькая. Мы похитим тебя. И потребуем у Шуравина выкуп.
Острое личико Вероники порозовело. Она нахмурила бровки и тяжело вздохнула.
– Я думала, ты и правда придумала что-то стоящее. Но твоя идея с похищением это… Это глупость какая-то. Шуравин жадный. Он никогда не выложит за меня большие деньги.
– Выложит, – возразила Элинэ. – Я знаю, как заставить его сделать это.
– И как же?
Элинэ огляделась по сторонам, после чего тихо проговорила:
– Я расскажу тебе, если ты готова слушать.
– Я готова. Расскажи!
– Тогда слушай.
Пока Элинэ рассказывала, Вероника сидела молча, нахмурив свой чистый белый лобик и прижав бокал с прохладным мартини к розовой щечке. Когда Элинэ замолчала, она нахмурилась еще больше.
– Ну… Я не знаю, – с сомнением произнесла она. – Как-то это все сложно.
– Сложно только решиться, – возразила Элинэ. – Но стоит начать, и все пойдет само собой.
Вероника помолчала еще секунду, обдумывая слова подруги, потом посмотрела на Элинэ расширившимися от возбуждения глазами и, облизнув пересохшие губы, спросила:
– И когда мы это сдалаем?
– Сейчас, – ответила Элинэ.
Голубые глаза Вероники изумленно распахнулись.
– Как сейчас? – не поверила она своим ушам.
– У тебя есть на сегодня какие-то срочные дела? – уточнила Элинэ.
Девушка качнула головой:
– Нет.
– Ты кому-нибудь говорила о том, что мы с тобой встречаемся в этом ресторане?
– Нет. Никто об этом не знает.
– Шуравин не догадывается, с кем ты проводишь время?
– Господи, да ему давно на меня плевать.
– Отлично. – Элинэ усмехнулась. – Тогда считай, что ты уже похищена. – Не давая Веронике опомниться, она достала из кармана мобильник. – Диктуй телефон Шуравина!
Вероника вновь заколебалась.
– А если он узнает? – с сомнением пробормотала она. – Он ведь тогда меня…
– Не узнает, – заверила ее Элинэ. – А когда узнает, ты будешь уже далеко отсюда. С двумя сумками, полными денег. Диктуй его номер.
Все больше возбуждаясь, Вероника быстро продиктовала номер. Элинэ набрала его на клавиатуре мобильника.
– Подожди! – тихо воскликнула вдруг Вероника. – Он ведь определит твой номер!
– Мой номер нигде не зарегистрирован, – спокойно сказала Элинэ. И добавила с ободряющей улыбкой: – Не бойся, все будет хорошо. В Москве нужно вертеться, чтобы выжить. Все так делают. И помни – ты не одна.
Элинэ нажала на кнопку вызова.
– Не надо! – крикнула, внезапно испугавшись, Вероника и попыталась вырвать телефон из пальцев Элинэ, но та отстранила ее мягким, но неожиданно сильным движением.
Он и Она сидели на диване в скромно, но со вкусом обставленной квартире.
– Дина, – с горечью проговорил он, – мы прошли вместе долгий путь. И то, что ты называешь тупиком в наших отношениях, это всего лишь развилка. Мы должны найти выход, потому что я… Я слишком сильно тебя люблю, чтобы потерять.
– Я тоже люблю тебя, Руслан, – с чувством отозвалась она. – Но ты был прав, когда сказал, что двум творческим людям трудно ужиться под одной крышей…
В кармане у Шуравина, сидевшего в продюсерском кресле и внимательно наблюдавшего за съемкой фильма, зазвонил телефон, который он сам для себя называл «интимным» или «шлюхофоном».
Руслан Маратович завел этот телефончик с год назад – специально для связи с любовницами. Номер был зарегистрирован на какую-то давно умершую бабку, а саму трубку Шуравин всегда носил при себе, во внутреннем кармане пиджака.
