Благого пожелания хватило, впрочем, на пару только минут — засаду, в Настиной комнате надо устроить засаду!
И с этим нужно ехать к Казанцеву, тем более что пока в ванну плюхнусь с холодной водой, оденусь-переоденусь, да время на дорогу уйдет, оно и выйдет по сроку мне появиться в их штабе.
Штаб помещался, по естественным причинам, в служебном кабинете Дмитрия Петровича, и допущенный туда секретарем, я кроме хозяина кабинета никого больше там не увидел.
Торопясь, и сбивчиво несколько, стал излагать ему свою идею, а частью ее было мое личное участие в засаде.
От последнего генерал поморщился и дал знак рукой, что хорошо всё понял.
— Начнем, Сережа, с простого — ни одного свободного филера, пристава, — он показал в сторону секретарской, — вот кроме него, вообще никого свободного у меня нет.
— Так вот — я. Папенька научил меня с детства метко стрелять.
— Ой, милый, у меня уже данные, что мы на очень серьезную банду выходим.
— Так тем более вероятно, что они попробуют ударить в две цели сразу.
— Вполне вероятно. И то что вы девушку успели увезти — отменный поступок.
Я взволновался — походило, что мы более прячемся от бандитов, чем они от нас.
Казанцев, прочитав данное по лицу моему, приступил к объяснению:
— У нас, Сергей, на парады и балы Дворцовые денег не жалеют, а как до дела доходит, ровно дети малые: не понимают, что недодать — не значит получить результат меньший, или позже его получить, недодать в серьезном деле значит — вообще дело провалить. Если филер не окажется в нужном месте в нужное время, вся цепочка порвется.
— Это я понимаю, Дмитрий Петрович. Поэтому моя услуга и будет весьма полезна. Хозяйку предупредим — дескать, барышня у себя в комнате...
— Стойте-стойте, а вы кого увидеть собираетесь?
Вопрос смешал мне мысли своей, как показалось, странной ненужностью.
— Предположим, заходит в комнату бедно, но аккуратно одетый немолодой человек, незначительного физического сложения; в руке пакет. Говорит: «Петербургский знакомец барышни велел ей передать. Он в «Национале» остановился, я оттуда посыльный». Вы хотите взять пакет, а для него и главное — сблизиться; он не стреляться с вами пришел — в пакете заточка. Удар в печень, вы просто теряете сознание от болевого шока. Ваше оружие и кошелек переходит к бандиту. Вы что думаете, любой из них не поймет, что означает молодой человек в комнате вместо барышни? По вашему лицу сразу же будет сделан вывод, что вы дилетант. И я могу привести еще десять примеров, так сказать, оригинального и совершенно неожиданного для вас их поведения.
На миг я почувствовал, что мне спасли жизнь — ведь блуждала шаловливая идейка устроить засаду самому, не спросясь; да Слава Богу, воспитание не позволило совершить противное дисциплине самовольство.
— Дмитрий Петрович, а как же агенты — филеры ваши — против таких бандитов работают?
— Вот в этом и штука вся! У меня в филерах либо отставной унтер-офицерский состав, прошедший Кавказскую — они и в штыковые ходили, и против кинжала умеют, нюх у них, сметка. А другая категория из бывших уголовных.
— Как у Видока?
— Примерно. Те тоже всё умеют. Но к главному я возвращаюсь — людей таких достойно оплачивать надо, у многих же семьи. Эх, доиграемся.
Секретарь принес какие-то два листочка.
Я умолк, а Казанцев начал читать.
Потом аккуратно сложил оба листка в папку, где уж находилась стопка подобных.
На самой папке значился номер Дела и надпись крупными буквами: «ДОНЕСЕНИЯ».
— Итак... — он прервался и нажал кнопку звонка, — щец нам и буженины. — Секретарь, кивнув, скрылся. — Сейчас из соседнего трактира принесут, время — почти три часа уже. Итак, сообщаю вам, что мы имеем на настоящий момент. Связным оказался садовник. Это очень интересная личность: судим за участие в разбое, просидел пять лет в остроге. Взят на работу садовником нашей дамочкой всего неделю назад. Прежнего садовника без объяснения причин она рассчитала. А новый работал до того дворником, садовником вообще никогда не работал.
— Получается — сразу после смерти хозяина? То есть...
— Ну правильно, продолжай.
— Она уже готовилась связаться с уголовным миром для ликвидации «почеркиста»?
— Наверняка так. А зачем ей очень опасный свидетель?
— Да, вовремя мы.
— Теперь слушай дальше. Мóлодцы мои отследили маршрут садовника-связного и вышли прямо на хазу Огурца. Тебе эта кличка ничего не говорит, а в Москве его банда просто самая опасная среди всех прочих, за ними страшный хвост преступлений. Изобличить, а главное — установить, где их главное логово, никак не удавалось. Теперь знаем. И локализовать там свои силы можем, вот что важно.
— А когда они?..
— Сегодня вечером или ночью. Но вот где обретается «почеркист», мы еще не знаем. Хотя есть планчик один упредить их и устроить засаду у него на квартире. Пойдем руки мыть, сейчас в приемной накроют.
После простого, но сытного и свежего по продуктам, обеда мы вернулись в кабинет Казанцева, и только вернулись, как поступил новый листок. Быстро просмотрев его, генерал возбужденно стукнул по столу кулаком.
— Есть!
Я понял только, что сообщалось нечто хорошее.
Генерал еще раз пробежал листок глазами.
— Они выслали дозорного к дому «почеркиста». Это меблированные комнаты на Плющихе, в какой именно комнате проживает «почеркист», сейчас выясняют.
Казанцев нервно вынул сигарку и чуть не откусил ее с другого конца.
— Вот здесь нужна предельная осторожность!
Он побарабанил пальцами по столу с неприкуренной сигарой во рту...
Сделал сам себе указательным пальцем некий подтверждающий знак, затем отложил так и не прикуренную сигару и принялся что-то быстро писать на листочке примерно того же размера, что сам получал недавно.
— У меня часы встали, который час, Сережа?
— Четыре без двух минут.
Генерал прекратил писание, приподнял голову и произнес себе вслух:
— Так, полчаса на доставку... перемещение — еще сорок минут... встанут по номерам... получается половина шестого... нет, рановато немного...
Он опять занервничал, отыскал на столе сигару... прикурил, наконец...
— А вот в шесть они соберутся. Но её чикнут раньше, чем «почеркиста», чтобы полиция не догадалась прикрыть. Понятно, Сергей?
Мне стало совсем непонятно, и страх пробежал внутри холодком.
— Кого «её» чикнут? Как это чикнут?!
— Ну-ну, я же про планы их говорю. К шести они соберутся на хазе своей — и те кто пойдут на дело, и некоторые другие. Значит, на десять минут седьмого я назначаю штурм. Огурец там будет уже сам, непременно.
Сигарка совсем успокоила генерала.
— Неверный у меня был план первоначальный. Так и на войне случалось — однако вовремя исправляешь решение.
Я тоже почти успокоился, не понимая, как прежде, почти ничего.
Они всегда перед серьезным делом чаек попивают, Огурец повторяет каждому свою роль и место. Сам он на «почеркиста» не пойдет, останется с кем-нибудь на хазе, а к нему пойдут трое — один на стрёме и двое... четыре сейчас?
— Да. А тот дозорный?
— Пешка, плевать на него.
— Но вы говорили про планы их насчет Насти?.. Дмитрий Петрович, ну объясните же до конца.
— К ней они отправят кого-то, этак, на полчаса раньше.
— В меблированные, вы имеете в виду?
— Разумеется, не в особняк же к дяде твоему.
— Там ее вооруженный лакей охраняет, — похвастался я и тут же, удивившись, спросил: — А почему они уверены, что она будет дома?
— М-м, уверен. А почему, скоро сам убедишься.
Генерал совсем расслабился, сделал пару приятных затяжек...
— Сейчас допишу приказ, переоденусь в гражданское и прямиком туда едем, в Настину меблировку.
Через минуту он поинтересовался — есть ли у меня с собой оружие, или выдать?
— Есть Кольт Фарго.
Кивок показал, этот небольшой револьвер годится.
Через минуту приказ готов, отдан для пересылки филерам, а еще через десять минут мы садимся в экипаж; на генерале обычный легкий пиджак, недорогие серые брюки, широкополая шляпа хорошо прячет лицо от солнца и сторонних взглядов. У него под пиджаком тоже сбоку за поясом Кольт, только позначительнее моего.
Интересно, почему он так уверен, что бандиты не сомневаются застать Настю дома?
Скоро, добравшись до места, когда Казанцев показывает хозяйке казенную бумагу, указующую — кто он на самом деле, та, после слов «Что прикажете?», заявляет:
— А барышне, скоро как она вот с этим молодым человеком уехала, записку принёс мальчишка-посыльный.
— Давайте.
Казанцев, не читая, протянул ее сразу мне.
Крупный уверенный почерк.
«Сударыня!
К счастью, имею возможность сообщить Вам некоторые сведения, свидетельствующие против завещания, составленного Вашим дядей на имя известной нам дамы. Прошу быть дома не позже половины шестого вечера.
