И здесь произошел спор, куда поместить мертвеца. Посадить на заднее сидение? — Светозар готов был сесть рядом с ним. Данила настойчиво предлагал положить его в багажник.
— Пускай садится на мое место, за руль. — Виктор все происходящее воспринял без смущения, с легким налетом юмора. Те минуты последних перед рассветом сумерек, какие он провел в одиночестве на воздухе, навеяли на него настроение возвышенной и просветленной поэзии. — Ребята, я пережил замечательные мгновения… У меня масса впечатлений. Мне сейчас требуется одно — стопка чистой бумаги, ручка, и тишина.
— Как только возвратимся домой, — сказал Светозар, — тишину я тебе обещаю. И все остальное.
— Ну, тогда открываю багажник… — сказал Виктор. — Гаишники, случается, под утро бдительно работают. О, инспектор ГАИ — на меня не смотри. А лишь взглянешь — и отстанешь. И умчусь я — и свободы — не лишусь я — безбородый. А запрячешь — за решетку — неудачу — злую тетку…
— Гениально, — рассмеялся Данила, и одобрительно похлопал его по плечу.
Они летели по пустынным улицам, где весьма редко попадался кто-нибудь навстречу.
Казалось, на широких, просторных магистралях из живых существ присутствуют одни трехцветные светофоры. Никого больше не было видно.
— Не грусти, Свет, — сказал Виктор, продолжая глядеть вперед, в ветровое стекло. — Уверен, все живы-здоровы. Заблаговременно выбрались оттуда. Утро прекрасное, утро дождливое!.. Все прекрасно!.. Я не хочу переселяться в пресный и скучный Дантовский рай. Хотел бы навечно обретаться в Москве, где смешалось все — и рай, и ад, и любовь. Любовь, что движет солнце и светила!.. В мой разум грянул блеск с высот!..
Светозар произнес меланхолически:
— Поэзия — могущественная. Но у него, извини, безграмотные, варварские представления о душе, о загробной жизни… Я уже не могу читать Данте.
— Но какая поэзия! — воскликнул Виктор, забыв о дороге и повернув голову к Светозару. — Конечно, ты другой философской школы…
— Нет, дело не в школе… Есть различие между человеком, который соображает головой, и тем, кто — видит.
— Как ты?
— Как Валерий.
— Но ты тоже?
— В меньшей степени… Моя сестра Лена всегда в потоке, в постоянной связи с верхом. А я постоянно сбиваюсь на сугубо… мирские увлечения и интересы.
— Это ты-то мирские интересы? Да ты абсолютный йог и ясновидец… Твои медитации…
— Валерий и Лена видят, а йога — другое. На ходу не смогу тебе объяснить… Здесь надо вместе сесть, поработать — и почувствовать… кто сможет. Не всякому дано. То есть, дано всякому, но многие сами себе закрывают.
— Чем?
— Образом жизни, образом мысли. Последнее — главное. Тебе дано: ты поэт — от Бога.
— Спасибо, дорогой. — Виктор резко нажал на тормоз. — Ну, всё…
Перед ними поперек дороги стоял джип.
Сзади вплотную, буквально с неба свалившаяся, прижалась иномарка.
Из джипа рукой показывали, чтобы они открыли дверцы и вышли из машины.
— Витя, что за дома кругом? — спросил Данила.
— А что?
— Мы же должны были приехать к Светозару Павловичу на Новокузнецкую.
— О, Господи, это Чертаново. Заговорился, поехал к себе. И попал…
К ним от джипа подходил человек. Отстав на несколько шагов, двигался другой. Из иномарки выползли еще двое и встали у них за спиной.
— Кто такие? Оружие есть?
— Нет оружия, — спокойно ответил Виктор. — Мы — поэты.
— О, поэты, смотри-ка. Куда ехали?
— Домой.
— Далеко от дома?
— Километра три.
— Считай, повезло. За полчаса дойдете. Ключи от машины давай.
— Братцы, зачем вам столетний «жигуленок»?..
— Будешь вещать — получишь. Поэт, — произнес первый налетчик, забирая ключи. — Чего в багажнике?
— Ну, чего может быть у поэтов? Мертвое тело…
— Веселый парень, — хохотнул налетчик.
Как-то оно переходило на взаимопонимание между теми и этими людьми. Если бы еще не сопровождалось обидным грабежом.
— Извини, я просто обращу внимание, — сказал Виктор. — На техосмотре не был. Движок барахлит… дверца помята.
— Где дверца? — Налетчик повернулся к напарнику. — Пойди посмотри.
— Точно — покорежена, — сообщил тот, обойдя машину с правой стороны. — Не годится.
— Тогда всё. Держи взад ключи.
Махнул рукой тем, что в иномарке, повернулся к джипу. Сели, нажали на газ. Через секунду три приятеля, как будто после галлюцинации, стояли как ни в чем не бывало на пустой улице.
— М-да, — вздохнул глубоко Данила. — Могли застрелить.
— Могли — другие, — сказал Виктор. — Эти хищники нацелены на машину, и именно поношенную. Зачем? Кто что думает?
— Если откровенно — думаю, что когда Гектор бегал вокруг Трои от Ахиллеса, у него поджилки тряслись не больше, чем у меня… Давайте здесь выложим мертвеца, — предложил Светозар Павлович.
— Да, пора от него освободиться. — Виктор запрокинул лицо кверху. — Светает. Прекрасный моросящий дождичек. Прекрасный… Пойдем, достанем его.
— Милиция едет, — произнес Данила.
Они быстро сели в машину, поехали.
Виктор смотрел в зеркальце заднего обзора:
— За нами едут… Этого не хватало. Данила, не оборачивайся. Сиди прямо. Не надо на них глядеть — может, нас не заметят…
— Если ты не видишь — тебя не видят? — усмехнулся Данила. — Нельзя допустить, чтобы они осмотрели машину… Тормозни, Витя. Я побегу — они погонятся за мной. Вы скроетесь.
— Не надо, — попросил Светозар Павлович, отрешенно, как в полусне. — Потом объясню… Авось так обойдется.
Милицейская машина резко увеличила скорость, обогнала их и покатилась перед ними.
— Сейчас зажмут, — сказал Виктор. — Могу повернуть направо, я тут все знаю. Попробую оторваться.
— Не надо. Догонят. Они тоже все знают… — Данила повторил: — Я побегу — тогда вы скроетесь.
— Хорошо, — сказал Виктор. — Беги двором насквозь: я тебя подберу с другой стороны.
В этот момент он вынужден был затормозить, поскольку милицейская машина остановилась боком, загораживая проезд.
Он мог бы проскочить в просвет с левой стороны; но там встал гаишник в полном обмундировании и с автоматом наперевес. За машиной виднелись головы еще двоих.
— Как на матерую банду они на нас. Светозар, помолись, чтобы мертвец улетел из багажника. Плохо дело, — сказал Виктор.
Данила, как только машина замедлила ход, открыл дверцу и, скакнув на землю, во все лопатки припустил по дорожке во двор.
Гаишник подошел к Виктору, козырнул:
— Извините за беспокойство… Машина ваша собственная?
— Да, моя…
— Я хочу попросить о помощи. Займет не больше получаса. Человека надо доставить в больницу. Мы патрулируем улицы и сами не можем отвезти.
— Что случилось?
— Банда убила водителя служебного автомобиля, пассажир тяжело ранен. Автомобиль угнали.
— Разумеется, отвезем. Давайте его ко мне на заднее сиденье. — Виктор поднялся с места и встал рядом с милиционером.
— Ваш приятель зачем побежал? — поинтересовался милиционер.
— Он давно собирался. Каждое утро бегает десять километров. Я вокруг поеду, подберу его на той стороне.
— Документы на всякий случай можно? Простите — но так положено.
— Конечно, конечно. Мы — мирные поэты, никому зла не причиним. — Виктор передал ему водительские права, паспорт на машину и личный паспорт.
— Все в порядке, только… техосмотр давно обязаны были пройти. Нарушение. Довольно грубое… Я на сей раз закрою на это глаза. Но, прошу вас… для вас же надежнее. Сделайте отметку о техосмотре…
— Спасибо, обязательно сделаю. Вы сказали, тяжелораненый. Не стоит терять время.
— Вам спасибо, господа, — сказал милиционер, зорко глянув на прощанье в лицо Светозару и Виктору.
Они поехали вокруг квартала, а милиция развернулась и умчалась в обратном направлении.
Теперь их опять было трое.
На заднем сиденье тяжело дышал и время от времени стонал мужчина приблизительно лет тридцати пяти. У него оказалось пулевое ранение в левое плечо и в левую часть живота; он потерял много крови.
— Потерпите, — обратился к нему Виктор, — только подберем моего приятеля. И я домчу вас до больницы на Каширском шоссе. Здесь рядом… Светозар, послушай, Данила-то Бог знает что подумает. Из мертвых воскресе. Он от изумления сейчас в соляной столб обратится.
— Погоди — не сглазь.
— Ты думаешь?
— Тяжелое состояние. Пытаюсь что-то делать, но… не знаю, — произнес Светозар.
— А, черт! — выругался Виктор: машина подпрыгнула на рытвине, и раненый от толчка простонал громко. — Надеюсь, бензина хватит до Каширки. А там есть заправочная станция.
— Бензина убили, — пробормотал раненый.
