У Арсюши болело все тело. Костолом и Спелый здорово избили его — просто для собственного удовольствия.
«Зачем, зачем Ленка согласилась приехать? — думал он с тоской. — Они все равно убьют и меня, и ее».
— Кстати, пушку для кого покупал? — Костолом разлегся на матраце и старательно ковырял в зубах обломком спички.
— Для Пабло, — спокойно ответил Арсюша. Пабло, пуэрториканец, был единственным в этой хибаре соседом Арсюши. Он ни слова не говорил по-русски, к тому же сегодня утром отправился на заработки в Вирджинию. Теперь никаких других жильцов, кроме самого Арсюши и его рыжего котенка Оси, в доме не было. Но и Ося убежал с утра по своим кошачьим делам.
Прошло минут двадцать.
— Мне надо в сортир, — сообщил Арсюша.
— Терпи! — рявкнул задремавший было Костолом.
— Не могу. Не могу терпеть.
— Ладно, — смилостивился Костолом. — Слышь, Спелый, проводи его.
Удобства Арсюшиного жилья сводились к крошечной комнатке с унитазом и ржавым, подтекающим душем. Принесенные Леной яркие бутылочки с моющими средствами выглядели здесь как дорогие украшения.
— Может, руки мне развяжешь? — усмехнулся Арсюша. — Или сам с меня штаны снимать будешь, а потом подотрешь?
— Ладно, хрен с тобой, — буркнул Спелый, — только дверь не запирай.
— Что, полюбоваться хочешь? Интересно тебе? — Арсюша потер припухшие запястья и быстро закрылся на задвижку.
Оглядев набор гигиенических средств, он обнаружил баллончик, на котором было написано:
«Эффективное средство для уничтожения домашних насекомых. При попадании в глаза и на кожу срочно обращайтесь к врачу!»
Подождав несколько минут, он спустил воду, приподнял ворот майки, закрыв рот и нос, и стал дергать дверь, запертую изнутри на задвижку.
— Эй, Спелый, — позвал он, — ты что, снаружи меня запер? Выйти не могу!
Дверь открывалась внутрь. В тот момент, когда Спелый толкнул ее, Арсений щелкнул задвижкой и пальнул в глаза бандиту струёй тараканьего яда.
Спелый дико заорал, схватился за лицо и рухнул, врезавшись головой в кафельную стену. Арсюша успел поймать на лету падающий прямо в унитаз пистолет. Стараясь дышать ртом сквозь зажатый в зубах ворот майки, он подтолкнул торчавшие поперек коридора ноги бандита, запер дверь туалета снаружи — и тут почувствовал холодок дула, упершегося в затылок.
— Брось пушку, падаль! — услышал он голос Костолома. — Сразу тебя не убью, суку твою вместе дождемся. Пошел!
Он втолкнул Арсюшу в комнату. Судьбой затихшего, запертого в сортире Спелого Костолом даже не поинтересовался, просто вырвал из рук Арсюши баллончик и бросил на пол, затем, держа пистолет у Арсюшиной груди, свободной рукой вытащил из кармана наручники.
— Эх, — вздохнул он с сожалением, — не хотел на тебя тратить, — он покрутил наручники на пальце, — трофейные они. В хорошей разборке мне достались. Но учти: одноразовые. Надеть можно, снять нельзя. Защелкиваются автоматически, а ключа нет. Так и подохнешь в них. Ну, давай руки-то.
Арсюша не шелохнулся.
— Руки, говорю! — Слегка размахнувшись, он врезал Арсюше ребром ладони в кадык.
Дыхание перехватило. Ловя ртом воздух, Арсений протянул руки, и через секунду на них защелкнулись одноразовые наручники.
* * *
Лена решила, что быстрее доберется сабвеем — в этот час Нью-Йорк был в вечерних автомобильных пробках, на такси можно было ехать до ночи. За это время они могут потерять терпение и убить Арсюшу. Им нужна она. Они могли просто прикончить его, ведь он наверняка пытался выяснить, кто они. Да, они могли бы прикончить Арсюшу, потом заявиться ночью, пристрелить ее и Стивена. Что им стоит?
Но им надо сначала что-то выяснить у нее. Может, кто убил их человека? Вряд ли они могут представить, что это сделала она, Лена. Они поняли — ее кто-то охраняет. Им надо знать кто.
Что ж, значит, сразу в нее не выстрелят. Сначала зададут вопрос. Это шанс… Интересно, сколько их там? Где они ее схватят — по дороге или в доме?
Она летела сквозь неторопливую брайтонскую толпу. Свернув в переулок, щелкнула в кармане предохранителем.
Заплеванная лестница. Кошачий визг в полумраке.
«Все. Не беги!» — приказала себе Лена. Войти надо было бесшумно.
Из Арсюшиной комнаты раздавалась песенка группы «Комбинация» про «два кусочека колбаски».
Осторожно приоткрыв дверь, Лена увидела сидевшего на матраце спиной к ней квадратного амбала с бычьей шеей и подбритым затылком. Арсюша стоял напротив, прижавшись к стене. Руки его были скованы наручниками, рот заклеен куском пластыря.
«Ты рассказывал мне сказки, да только я не верила тебе…» — пел старенький Арсюшин кассетник.
Костолому стало скучно в тишине. Проглядев Арсюшину фонотеку, где, кроме Вертинского, Галича и самого Арсюши, были только Моцарт и Вивальди, Костолом сплюнул с досадой. Однако, пошарив в своих бесчисленных карманах, он обнаружил недавно купленную кассету группы «Комбинация». Ее и поставил на всю мощность хилого магнитофона «Электроника». Потому и не услышал Костолом ни шагов на лестнице, ни легкого скрипа двери.
Выстрела он тоже не услышал. Он упал к ногам опешившего Арсюши и ткнулся квадратной головой ему в колени. Какое-то время для него еще звучали развеселые девичьи голоса, но звук их развалился на куски. Стало тихо.
Ранним утром на маленькой станции Камыши, в девяноста километрах от Москвы, из электрички вышел человек. Сыпал мелкий, колючий снег. Человек застегнул «молнию» теплой пуховой куртки, натянул на уши спортивную шапочку и зашагал по слякотной тропинке в сторону деревни.
Вряд ли в этом небритом, осунувшемся человеке с рюкзаком за плечами кто-нибудь мог узнать рекламного красавца, преуспевающего бизнесмена, владельца небольшой, но процветающей посреднической фирмы «Пульс» Анатолия Владимировича Вейса.
— Скажите, — обратился он к встречной старушке, — в деревне кто-нибудь сдает комнату или пристройку?
— Ох, сыночек, — вздохнула старушка, — от деревни-то ничего не осталось. Две с половиной бабки, да дедок на лавке. А ты на лето, что ли, договориться хочешь?
— Нет. На сейчас. Недельки на две.
— Что же за надобность у тебя?
— Отдохнуть хочу. Воздух у вас чистый, тишина.
— И сколько платить будешь?
— Сколько скажут, столько и заплачу.
— А, ладно, — махнула рукой старушка, — взять тебя к себе, что ли? Человек ты, вижу, культурный, смирный, непьющий. Или как?
— Непьющий, — кивнул Вейс, — и смирный.
— Вот и славно. Дровишек мне заодно наколешь. Я ведь одна живу, старик мой два года как помер. Внучат на лето привозят. Как звать-то тебя?
— Анатолий.
— А я — Полина Сергеевна. Можно просто тетя Поля.
Старушка привела его в чистую, добротную избу в самом центре деревни.
— Дом большой, а теплых комнат всего две, — объяснила она, — вот во второй и живи.
Комнатка оказалась удивительно нарядной — цветные половички, белоснежные крахмальные занавески, круглый стол, покрытый вышитой скатертью, пружинная кровать с блестящими шишечками.
— Питаться-то где будешь? — спросила хозяйка, вручая ему ключ.
— Пока не знаю, — пожал плечами Вейс, — у меня проблем с этим нет. Чаю попью с каким-нибудь бутербродом, и сыт.
— Бутерброды для мужика разве еда? Вот купишь продуктов в магазине на станции, я тебе сготовлю, что скажешь. Щей могу наварить, картошечка у меня своя. Ты же отдыхать приехал. Зачем желудок портить?
Вейс достал бумажник и протянул хозяйке пачку пятидесятитысячных купюр.
— Здесь семьсот. По пятьдесят в день, за две недели.
— Много даешь, сынок, — смутилась старушка. — Такая комната летом двадцать пять в день стоит, а сейчас и того дешевле. Но, коли тебе не жалко, возьму, не откажусь. За такие деньги и накормлю тебя от пуза!
Оставшись один, Вейс улегся на белое покрывало, уставился в потолок и пролежал так, не шевелясь, около часа.
* * *
К дому Стивена Света подъехала, как и обещала, в половине десятого.
— Честно говоря, я немного волнуюсь, — сообщил старик, открыв ей дверь. Лене позвонил какой-то мужчина, она очень быстро оделась и сказала, что должна съездить на Брайтон к своему другу Арсюше, отдать ему какую-то книгу.
— Давно она уехала?
— Часа полтора назад. Но обещала вернуться до вас.
— Можно я позвоню?
— Да, конечно. — Стивен провел Свету в гостиную к телефону.
Набрав номер, она быстро произнесла:
— Брайтон. Ресторан «Очи черные». Оздоровительный центр «Доктор Никифоров». Кличка Доктор. Чеченец, — и повесила трубку.
— Не волнуйтесь, — мягко сказала она Стивену, — я сейчас поеду и привезу Лену.
— Лучше подождите ее здесь. Она же обещала.
— Вы не знаете этого Арсюшу. Он начнет ей читать свои стихи, и придется ей слушать до позднего вечера.
