Антон Грановский - Заблудшая душа

— Это ко мне, — сказал тот. — Проходи, Павел!

Библиотекарь посторонился, и художник Базаров вошел в прихожую. Остановился перед Глебом, держа руки в карманах замшевой куртки и глядя на него спокойными голубыми глазами.

Клинков выглянул в подъезд, а затем торопливо закрыл дверь и защелкнул замок.

— Проходите в кухню, — сказал парню Юрий Петрович.

Но тот не шелохнулся. Он стоял и пристально, с каким-то странным, мрачноватым интересом разглядывал Корсака. А потом разлепил губы и негромко сказал:

— Вы знаете, что моя мама умерла? Ее убили. Сожгли заживо.

Глеб побледнел. Клинков открыл от изумления рот, а затем хрипло пробормотал:

— Черт…

— Это вы убили ее, верно? — спокойно спросил у Глеба художник.

Корсак перевел дух и попытался взять себя в руки.

— Павел… — заговорил он. — Понимаешь, твоя мама запуталась. Выбрала тьму вместо света. И я вовсе не хотел…

Павел покачал головой.

— Нет, — спокойно сказал он. — Это вы выбрали тьму.

Он вынул правую руку из кармана куртки, и Глеб увидел небольшой черный пистолет, зажатый в его смуглых пальцах.

— Боже! — выдохнул Клинков и попятился к кухне.

Глеб посмотрел на оружие удивленно.

— Павел, ты не понимаешь…

Художник нажал на спуск. Выстрел прогремел негромко и сухо, как отрывистый лай собаки. Корсак, по-прежнему глядя на Павла, прижал руки к багровому пятну, расплывающемуся у него на рубашке чуть пониже груди.

Павел опустил руку и разжал пальцы. Пистолет с глухим стуком упал на ковролин. Парень повернулся, неторопливо подошел к двери, открыл ее и вышел из квартиры.

Глеб пошатнулся, а затем рухнул на руки Клинкову. Библиотекарь, побагровев от напряжения, опустил его на пол. Глеб посмотрел на него помутившимся взглядом и пробормотал:

— Я сам… Сам в себя выстрелил.

— Глеб Олегович, молчите, — взмолился библиотекарь. — Берегите силы.

Глеб посмотрел на пол, нашел взглядом пистолет и протянул к нему руку. Затем коснулся его пальцами, с усилием притянул пистолет к себе и обхватил черную рукоять окровавленными пальцами.

— Вот так, — удовлетворенно прошептал Глеб и закрыл глаза.

Рукописи не горят (лат.).

Адвокат дьявола (лат.).

Не тронь меня! (лат.)

Сын суки и верблюда! (лат.)

Древний Зверь-первочеловек, основатель всех великих семейств нашего города и нашего края, мы обращаемся к Тебе! (нем.)

Мы обращаем к Тебе наши молитвы! Услышь их, древний Зверь-первочеловек! (нем.)

Мы любим Тебя, Зверь-первочеловек! Мы чтим Тебя! (нем.)

Прими нашу жертву! Эта женщина, Твоя непочтительная дочь, предала Тебя! И теперь мы отдаем ее Тебе! Мы любим тебя, Зверь-первочеловек! Мы чтим Тебя! Мы преклоняемся перед Тобой, как перед защитником нашего города! (нем.)

Прими нашу жертву! (нем.)