и объявил перерыв. Присяжным предложили кофе и пончики. После перерыва Люсьен разрешил Джейку продолжить. Адвокат вызвал доктора Роберта Самсона, университетского профессора экономики в исполнении Стэна Эткеведжа – того тянуло на гольф, но Джейк заставил его участвовать в представлении. Он объяснил, что если Стэн хочет возврата кредита, то обязан всячески способствовать успеху заемщиков. Стэн очень хотел возврата кредита. Ведь настоящий доктор Самсон брал за свое выступление на суде 15 тысяч долларов.
Его показания были скучными, перенасыщенными цифрами. Сводились они к тому, что, проработав еще тридцать лет, Тейлор и Сара Смоллвуды заработали бы 2,2 миллиона долларов. На перекрестном допросе Гарри Рекс выиграл несколько очков, напомнив, что Сара всегда трудилась неполный рабочий день, а Тейлор часто увольнялся.
Место свидетеля снова занял Нейт Фитерс, на сей раз в роли сотрудника полиции штата, расследовавшего аварию. После него опять выступила Порсия – теперь в роли врача, зафиксировавшего гибель семьи.
На этом Джейк решил завершить вызов свидетелей со стороны истцов. На процесс он собирался пригласить двух близких родственников, представлявших семью и способных вызвать жалость, но от лже-жюри ждать жалости было трудно.
К полудню Люсьен притомился на судейском месте и сказал, что проголодался. Джейк объявил обеденный перерыв и повел всех подопечных на противоположную сторону площади, в кафе, где Делл накрыла длинный стол с сэндвичами и холодным чаем. Джейк просил своих присяжных не обсуждать дело до заседания, но сами они – Гарри Рекс, Сайлерберг и он – не смогли удержаться и, сидя на своем конце стола, азартно спорили о прозвучавших показаниях и о реакции жюри. Сайлерберг остался доволен выступлением Джейка. Он внимательно следил за всеми присяжными и заключил, что они на стороне адвоката. Однако его беспокоила незамысловатость позиции ответчиков. Как опытный водитель умудрился не заметить идущий состав, обклеенный светоотражателями? Сейчас их спору не было видно конца, а лже-присяжные тем временем беспечно болтали, довольные бесплатным обедом.
«Его честь» отправился на ланч домой и вернулся в приподнятом настроении – не иначе, угостил себя парочкой коктейлей. Он призвал болтунов к порядку, вследствие чего в 13.30 судебный процесс возобновился.
Выступая от имени ответчиков, Гарри Рекс вызвал машиниста поезда. Исполнявшая его роль Порсия зачитала показания, данные под присягой восемь месяцев назад. Машинист имел двадцатилетний опыт работы в «Сентрал и Саутерн» и ни разу до этого не попадал в аварии. Одной из важнейших задач его ремесла был контроль сигналов светофора при пересечении локомотивом переезда. В ту ночь красные мигающие огни работали исправно, он нисколько в этом не сомневался. Нет, он не заметил приближавшегося по шоссе автомобиля. Он почувствовал толчок, понял, что что-то произошло, остановил поезд, подал назад, увидел разбитую машину и отогнал состав, чтобы спасательные команды могли подъехать с обеих сторон.
На перекрестном допросе Джейк опять воспользовался большими цветными снимками злополучного светофора и спросил «машиниста», ожидает ли он, что присяжные поверят в его «безупречную работу».
Гарри Рекс вызвал эксперта (опять Мюррея Сайлерберга), не только осмотревшего переезд, но и протестировавшего все его системы через несколько дней после аварии. Все работало отлично, чего и следовало ожидать. Даже устаревшая система безопасности вполне могла функционировать. Эксперт показал жюри видеозапись с разъяснением электросхемы, в которой все было на своих местах. Он не спорил, что светофор и столбы требовали ремонта и, возможно, замены, однако их почтенный возраст не равносилен поломке. На другом видео был запечатлен тот же самый переезд в темноте, при прохождении аналогичного состава. Присяжных почти ослепили сияющие отражатели на вагонах.
На настоящем процессе компании «Сентрал и Саутерн» придется позвать в свидетели своего представителя. Джейк предвкушал, как он в него вцепится. На этапе досудебного представления доказательств он получил массу внутренних служебных записок и рапортов о едва не случившихся на этом переезде катастрофах – сигнализировали и водители, и соседи. Каким-то чудом обходилось без жертв, но с 1970 года сообщалось минимум о трех аварийных ситуациях.
Джейк планировал буквально распять представителя компании на глазах у присяжных, считая вместе с Гарри Рексом, что это станет ключевым моментом процесса. На репетиции драмы не получилось бы, поэтому решили просто подготовить перечень фактов, который зачитает «Его честь». У Люсьена наконец-то появилось занятие, и он явно наслаждался моментом. Ночная аварийная ситуация в 1970 году: водитель утверждал, что светофор не работал. Еще одна в 1982 году: трагедии не произошло благодаря мастерству водителя, успевшего съехать в канаву и не врезаться в мчавшийся состав. Шесть рапортов о водительских жалобах. Три рапорта о жалобах людей, живущих недалеко от переезда.
Факты, пусть даже оглашаемые монотонным голосом, имели изобличающий характер. Слушая Люсьена, несколько присяжных недоверчиво качали головами.
В своем заключительном слове Джейк разгромил древнюю систему безопасности на переезде и ее неадекватное обслуживание. Отмел внутренние докладные записки и рапорты компании и разоблачил ее самонадеянность и наплевательское отношение к безопасности. Он исподволь просил присяжных о деньгах, больших деньгах. Ценность человеческой жизни не выразить в долларах, тем не менее другого не оставалось. Джейк предлагал по миллиону долларов за каждого из погибших Смоллвудов, а также требовал наложения на железную дорогу пятимиллионного штрафа и принуждения ее к ремонту переезда.
Гарри Рекс возражал. Он назвал девять миллионов возмутительной суммой, которая никому не поможет. Семью все равно не вернуть к жизни, а переезд и так уже отремонтировали. По мнению Джейка, в середине своего заключительного слова Гарри Рекс выдохся – потому, вероятно, что сам он прямо-таки жаждал девяти миллионов и чувствовал себя глупо, силясь отрицать эту очевидность.
Затем «судья» Уилбэнкс зачитал присяжным инструкции и попросил их обратить пристальное внимание на юридическое понятие корпоративной халатности. В случае решения о вине железной дороги выплата истцу будет урезана ввиду небрежности, проявленной Тейлором Смоллвудом, если они признают, что была проявлена и она. Он напомнил, что на реальном процессе лимит времени отсутствует, тогда как сегодня они ограничены всего одним часом. Порсия отвела присяжных в совещательную комнату и предложила всем кофе.
Джейк, Гарри Рекс, Мюррей Сайлерберг и Нейт Фитерс собрались вокруг стола ответчиков и приступили к разбору процесса. Люсьен махнул рукой и ушел. Присяжные, по крайней мере, получали за этот день по 300 долларов, а он – ничего.
Через сорок пять минут Порсия вернулась в совещательную комнату. Старшина присяжных сообщил, что жюри раскололось: девять проголосовали в пользу истца, двое – в пользу железной дороги, еще двое воздержались. Большинство высказалось за выплату 4 миллионов, урезанных, впрочем, вдвое из-за небрежности самого Тейлора Смоллвуда. За штраф проголосовали только трое из девяти.
Джейк пригласил всех присяжных присоединиться к обсуждению, добавив, что желающие могут удалиться. Они честно заработали свои деньги, он
