не знаешь, что такое страдания. Ты золотой мальчик, тебе все досталось просто так! Талант, богатство, любовь — это так несправедливо! Мир нужно изменить, и я это сделаю! Заткнись, это невыносимо, какие мерзкие звуки! — Женевьева раскачивалась взад и вперед, побелевшие пальцы сжимали нож. Все черты лица ее были пронизаны безумием, она как будто не видела ничего вокруг. Но она слышала, ее раздражал плач Адама, и вдруг меня озарило — звуки, чуткие уши учительницы музыки не перестают работать, даже когда отказал мозг.
«Глок» оказался через секунду в моей руке: загрохотали выстрелы, оглушительно полопались стекла расстрелянных из пистолета окон, пронзительно завопил Адам, Елена Генриховна завизжала и осеклась. Второй рукой сразу после первого выстрела я захватила узкую ладонь преступницы, одним поворотом выбила нож и откинула ребенка на безопасное расстояние.
Но все уже закончилось, Женевьева лежала под слоем осколков и скулила, зажимая уши руками. Ее утонченный музыкальный слух не выдержал грубой пальбы из пистолета по окнам старого домика.
Мальчика и матери уже не было в комнате, засыпанной битым стеклом и деревянными щепками после выстрелов. На крыльце застучали тяжелые шаги — в комнату ворвался пунцовый от бега Скворцов, он посмотрел на стонущую фигуру на полу, вздохнул и полез за наручниками.
Наконец мальчик был найден, Елена Генриховна сжимала его в объятиях, ее слезы капали прямо на вихрастую макушку сына. А я вышла во двор и уселась на землю под старой яблоней, отчего-то не было радости. Да, преступница задержана, мой подопечный спасен, профессиональная репутация восстановлена и можно покупать билет на море, но почему же мне так тоскливо на душе при мысли о скорчившейся на грязном полу фигуре пожилой учительницы музыки.
На море я все же полетела, две недели под ласковыми лучами южного солнца, и все мои приключения превратились в дымку. Я нежилась с утра до ночи на частном пляже отеля, совершая редкие заплывы в теплые укачивающие волны.
Кожа стала золотистой от южного солнца, сны безмятежными, лишь один раз я проснулась от звона бьющегося стекла и тонкого завывания — мне приснилась Женевьева, лежащая на полу своего деревенского дома.
Но шведский стол, сон без ограничений, морской воздух помогли забыть эту историю. А по возвращении домой тетушка ахала восторженно от моего посвежевшего лица и отдохнувшего вида.
Она с гордостью продемонстрировала пригласительные билеты на вечеринку в честь открытия благотворительного фонда «Новые звезды».
Вместо Адама, по согласованию с Юрием Васильевичем, полетел Сашка Птахин и выиграл этот конкурс, надеюсь, завтраки в отеле, шведский стол и остальные прелести взрослой богатой жизни достались мальчику сполна. Альбина Полякова взялась сопровождать мальчика, но из поездки так и не вернулась, вместо горячо любимой жены Юрия Михайловича ожидал адвокат по разводам с требованием раздела имущества. Альбина навсегда осталась в Европе, наслаждаться ролью матери с новым мужем — жгучим брюнетом цыганской наружности.
В расстройстве от такого поворота судьбы Поляков совсем отошел от руководства клиникой и назначил управляющей Елену Генриховну. Сам же он с прежним энтузиазмом занялся благотворительностью: организовал фонд помощи гениальным детям «Новые звезды», чья счастливая судьба была под вопросом из-за болезни родителей или их пагубных привычек. Под опеку фонда были взяты и Сашка Птахин, и семья Вороновых. Благотворительный фонд решил их вопрос с жильем и назначил кураторов, которые помогали семьям во всем — от покупки продуктов до лечения родителей.
Вечеринка была запланирована в загородном доме Полякова, где организовали летний лагерь для подопечных фонда. Каждый день огромный коттедж наполнялся гомоном детских голосов, десятки подопечных гуляли в сосновом лесочке, трогали каждую деталь веранды в прованском стиле и смело ставили пятна от напитков на белоснежных гобеленовых скатертях.
Для мероприятия необходима была тщательная подготовка: новое вечернее платье смотрелось потрясающе, а посмуглевшая кожа, золотистые босоножки обнимали щиколотки тонкими ремешками, а аксессуары с золотистыми вставками превратили меня в кинозвезду на красной дорожке кинофестиваля. К визиту в загородный коттедж подготовка шла с утра — тетя Мила запекала пирог с мясом, жарила блины и сооружала свои фирменные закусочные канапе и профитроли. Помимо праздничного фуршета ей нужно было время на подготовку наряда и прически, нашим личным шофером на сегодня должен был стать Игорь Павлович. Ему удалось вымолить прощение у строгой Милочки, и, хотя та была все еще настороже, разрешала Игорю ухаживать и оказывать знаки внимания.
По случаю торжественного мероприятия Игорь был в строгом костюме и галстуке, а тетушка Мила принарядилась в коктейльное платье и туфли на небольшом каблучке.
В коттедже нас уже поджидала теплая компания из детей и взрослых; Юрий Васильевич сразу же вручил мне бокал с шампанским и провел экскурсию по коттеджу — показал спортивную площадку, зимний сад и небольшой концертный зал, где все дети могли найти себе занятие по душе. В живом уголке Адам держал в руках крупную ящерицу и регулировал очередь из желающих ее погладить.
В зимнем саду Елена Генриховна рассказывала Маше Вороновой о лечебных свойствах растений, девочка, позабыв о своей суровости, завороженно касалась маленьких зеленых листиков. Птахин рядом пытался перекричать попугая и явно побеждал, от чего попугай был в бешенстве и тряс своим хохлом, а близняшки Вороновы заливались хохотом от такого веселья. Юрий Васильевич с восторгом присоединился к этому представлению. А я пошла рассматривать, как изменился дом. Везде остался современный дизайн, над которым так долго трудилась Альбина, но все помещения переделали для занятий с детьми. Игровая, огромная кухня для гастрономических экспериментов, два учебных класса, уютные спальни, лаборатория и компьютерный класс. Юрий Васильевич, как обычно, реализовал свои идеи с размахом, не жалея финансов. Лишь кабинет с камином и кожаным диваном остались нетронутыми, я опустилась на сиденье и залюбовалась видом огромной панорамной стены: лес ожил от тепла, по деревьям прыгали шустрые белки, полянка утопала в свежей траве и первых цветах. Когда мы кричали со Скворцовым друг на друга в этой комнате, деревья стояли в почерневших рыхлых сугробах.
Я поняла, что нужно навестить своего напарника по этой истории, чтобы уже узнать все секреты пожилой учительницы музыки. В просторной гостиной я сложила несколько упаковок закусок, предупредила тетю, что хочу отлучиться, и направилась к выходу. На крыльце ко мне подошел Витя Воронов. Паренек шутливо отсалютовал и потянул к себе пакеты со снедью: «Давай помогу. Не бойся, я больше не краду». До моей машины мы шли в молчании, Витька явно собирался с духом. Уже когда я опустила стекло, чтобы попрощаться, он застенчиво выдавил:
