— Няня, — с приливом воодушевления произнесла Мадлен. — Ты ее имеешь в виду? Джульетту? И что же она? Очевидно, запугивание продолжается уже долго, а эта Джульетта даже не…
— Да-да, я имею в виду именно ее, но петиция здесь ни при чем! Это… Ах, не знаю, как сказать. Это имеет отношение к мужу нашей общей подруги.
— И няне, — добавила Мадлен.
— Точно, — подтвердила Лоррейн.
— Я не пони… Нет! — Мадлен выпрямилась. — Ты это серьезно? Джеф и няня? — Эта шокирующая новость в духе бульварных историй поневоле вызвала у Мадлен дрожь удовольствия. Такой правильный, добродетельный Джеф с его брюшком и любовью к птицам — и молодая няня-француженка. Такое до ужаса восхитительное клише! — У них роман?
— Угу. Совсем как у Ромео и Джульетты, только здесь это Джеф и Джульетта, — сказала Лоррейн, которая, очевидно, больше не надеялась скрыть от коллег подробности разговора.
Мадлен испытала легкую тошноту, как будто съела что-то приторно-сладкое.
— Это ужасно и так неприятно. — Она не желала Ренате добра, но и такого она ей не желала. Только женщина, изменяющая мужу, заслуживает мужа-волокиты. — А Рената знает?
— Вероятно, нет, — ответила Лоррейн. — Но это точно. Джеф рассказал Эндрю Фарадею во время игры в сквош, Эндрю сказал Шейну, а тот Алексу. Мужики такие сплетники!
— Кто-то должен сообщить ей, — проговорила Мадлен.
— Только не я. Вестника убивают и все такое.
— И конечно, не я, — сказала Мадлен. — Я меньше всего подхожу для этой роли.
— Не говори никому. Я обещала Алексу, что буду молчать как рыба.
— Правильно, — отозвалась Мадлен.
Без сомнения, эта пикантная сплетня перекатывалась по полуострову, как мячик, прыгая от подруги к подруге, от мужа к жене, и скоро настигнет бедную Ренату как раз в тот момент, когда бедняжка будет думать, что больше всего в жизни ее огорчает то, что дочь запугивают в школе.
— Очевидно, маленькая Джульетта хочет пригласить его во Францию, чтобы встретиться с ее родителями, — произнесла Лоррейн, имитируя французский акцент. — О-ля-ля!
— Хватит, Лоррейн! — резко оборвала ее Мадлен. — Это не смешно. Больше ничего не хочу слышать.
Непорядочно было делать вид, что получаешь удовольствие от сплетни.
— Извини, дорогая, — спокойно сказала Лоррейн. — Чем могу быть полезна?
Мадлен оставила заявку, и Лоррейн оформила все со своей обычной расторопностью. Мадлен пожалела, что не послала ей письмо по электронке.
— Значит, увидимся в субботу вечером, — сказала Лоррейн.
— В субботу вечером? О, конечно, на благотворительной ярмарке, — с теплотой произнесла Мадлен, чтобы скрасить впечатление от своей резкости. — Буду с нетерпением ждать. У меня новое платье.
— Нисколько не сомневаюсь, — откликнулась Лоррейн. — Я приду в костюме Элвиса. Никто не говорил, что женщины должны представлять Одри, а мужчины — Элвиса.
Мадлен рассмеялась, снова испытывая симпатию к Лоррейн, чей громкий хриплый смех будет задавать тон веселой вечеринке.
— Значит, увидимся там. Ой, послушай, какими благотворительными делами занимается Абигейл?
— Точно не знаю, — ответила Мадлен. — Собирает средства для «Эмнести интернэшнл». Может быть, это лотерея. По сути дела, надо сказать ей, что для проведения лотереи ей понадобится получить разрешение.
— Ммм, — промычала Лоррейн.
— Что? — спросила Мадлен.
— Ммм.
— Что? — Мадлен крутанулась на вращающемся кресле и столкнула с угла письменного стола папку из плотной бумаги, но успела подхватить ее. — Что происходит?
— Не знаю, — сказала Лоррейн. — Петра недавно упомянула об этом проекте Абигейл, и у меня возникло ощущение, что тут что-то не так. Петра глупо хихикала, выводя меня из себя и делая какие-то туманные намеки на то, что другие девочки не одобряют затею Абигейл, но Петра одобряет, что не так уж важно. Извини. Я говорю неопределенно. Просто мой материнский инстинкт немного меня подвел.
Теперь Мадлен вспомнила тот странный комментарий, появившийся на странице Абигейл в «Фейсбуке». Она совсем об этом забыла в приступе гнева по поводу отмены репетитора по математике.
— Я выясню, — сказала она. — Спасибо за подсказку.
— Возможно, это пустяки. Au revoir, дорогая. — Лоррейн повесила трубку.
Мадлен взяла мобильник и послала Абигейл эсэмэску.
Перезвони мне сразу же, как получишь это. Мама, целую.
Сейчас дочь должна быть на занятиях, и детям не разрешают пользоваться телефонами до конца учебного дня.
Терпение, сказала она себе, снова кладя руки на клавиатуру. Все правильно. Что дальше? Афиши «Короля Лира», который будет ставиться в следующем месяце. Никто в Пирриви не хочет видеть, как мечется по сцене безумный король Лир. Им подавай современную комедию. Им хватает шекспировских драм в собственной жизни, происходящих на школьной площадке для игр и футбольном поле. Но босс Мадлен настаивал. Продажа билетов пойдет вяло, и он станет винить Мадлен в слабом маркетинге. Это происходило каждый год.
Она вновь взглянула на телефон. Вероятно, Абигейл заставит ее ждать сегодня звонка допоздна.
— «Больней, чем быть укушенным змеей, иметь неблагодарного ребенка»,[3] Абигейл, — обратилась она к молчащему телефону. Часто присутствуя на репетициях, Мадлен могла цитировать большие куски из «Короля Лира».
Неожиданно зазвонил телефон, и она подскочила. Это был Натан.
— Не расстраивайся, — сказал он.
Насильственные отношения имеют тенденцию со временем усугубляться.
Прочитала она об этом в какой-то статье или это были слова, произнесенные Сьюзи холодным и бесстрастным голосом?
Селеста лежала на своей половине кровати, прижимая к себе подушку и глядя в окно. Перри отдернул шторы, чтобы она могла видеть море.
«Мы сможем, лежа в постели, видеть океан!» — захлебываясь от восторга, говорил он, когда они впервые осматривали дом и агент по недвижимости мудро заявил: «Оставлю вас, чтобы вы огляделись сами», потому что, разумеется, дом говорил сам за себя. В тот день Перри вел себя по-ребячески: бегал по новому дому, как взволнованный пацан, а не мужчина, намеревающийся потратить миллионы на престижную недвижимость с видом на океан. Его возбуждение немного испугало ее своим безудержным оптимизмом. Предчувствие не обмануло ее. Они определенно приближались к катастрофе. В то время она была на четырнадцатой неделе беременности. Ее тошнило, она распухла и постоянно чувствовала во рту металлический привкус. Она отказывалась верить в свою беременность, но Перри питал большие надежды, словно новый дом мог гарантировать успешный ход и завершение беременности, ибо: «Вот это жизнь! Вот это жизнь для детей рядом с морем!» В то время он даже никогда не повышал на нее голоса. Сама мысль о том, что он может ударить ее, показалась бы невозможной, непостижимой, абсурдной.
Она до сих пор испытывала потрясение.
Это было как-то очень, очень… странно.
Она пыталась донести до Сьюзи всю глубину своего потрясения, но что-то подсказывало ей, что все клиенты Сьюзи чувствуют то же самое. «Но нет, понимаете, для нас это действительно неожиданно!» — хотелось ей сказать.
— Еще чая?
В дверях спальни появился Перри. Он был по-прежнему в деловой одежде, но успел снять пиджак и галстук и закатал рукава рубашки. «Днем мне придется поехать в офис, но утром поработаю дома, чтобы присмотреть за тобой», — говорил он, помогая ей подняться с пола в коридоре, как будто она поскользнулась и ушиблась или ее застиг приступ головокружения. Не спрашивая Селесту, он позвонил Мадлен и попросил ее забрать мальчиков из школы. «Селесте нездоровится», — услышала она его слова, произнесенные с искренним сочувствием и заботой, словно он и вправду верил, что ее внезапно сразила неведомая болезнь. Может быть, он действительно в это верил.
— Нет, спасибо, — сказала она.
Она посмотрела на его красивое заботливое лицо, вздрогнула и увидела то же самое лицо, которое приблизилось к ней, а губы с издевкой произнесли: «Не чувствую раскаяния». И потом удар головой об стену.
Это так удивительно.
Доктор Джекилл и мистер Хайд.
Который из них злодей? Она не знала. Селеста закрыла глаза. Пакет со льдом помог, но боль переместилась в одно место и осталась там — чувствительная пульсирующая точка.
— Ну ладно. Если тебе что-нибудь понадобится, кричи.
Она чуть не рассмеялась.
— Обязательно, — сказала она.
Он ушел, и Селеста закрыла глаза. Она его смутила. Смутился бы он, уйди она от него? Почувствовал бы он себя униженным, если бы мир узнал, что его записи в «Фейсбуке» не отражают историю в целом?
— Вам необходимо принять меры предосторожности. Для женщины, которую избивает муж, самое опасное время — когда она разрывает отношения, — неоднократно повторила Сьюзи на последней консультации, словно доискиваясь ответа, который Селеста не могла ей дать.
