Вадим прошествовал мимо зала ожидания — там Регины не должно быть. Если он правильно понял, мужик с противным голосом, позвонивший ему в управление, видел их у пригородных касс. Пятница, шесть часов вечера. В зале пригородных касс царило сумасшествие. Здесь легко было затеряться, зато очень трудно было хоть кого-то разглядеть. Вадим прождал десять минут, еще пять… Регины не было, и Занозин уже собрался было с облегчением покинуть свой пост и двинулся к выходу, чтобы глотнуть на улице свежего воздуха, когда боковым зрением отловил в толпе знакомую фигурку. Регина пробиралась сквозь поток пассажиров, все время оглядываясь и выискивая кого-то глазами. Занозин тут же притормозил и вернулся на исходную позицию у стены, стараясь спрятаться за спинами. Все-таки она пришла.
Значит, правда. Он чувствовал непрошеную досаду.
Позиция его оказалась удачной, так как Регина, в конце концов обнаружившая того, кого искала, остановилась в углу зала точно напротив старающегося остаться незамеченным Занозина. Она подошла к какому-то молодому парню — высокому, крепкому, мордатому, одетому в черную куртку и черные брюки.
Между ними состоялся совсем короткий разговор — может быть, даже просто обмен приветствиями, парень явно куда-то торопился. Регина потянулась к сумочке и, вынув оттуда конверт, передала его мордатому, тот, не взглянув на содержимое, переправил его во внутренний карман своей куртки. Попрощались — и все. Парень выскочил за стеклянную дверь к платформам, но направился не к поездам, а направо — к стоянке. Регина осталась в зале, провожая его глазами.
Глупо, конечно, но наблюдавший за всей этой сценой Занозин чувствовал себя обманутым. Не за ним следили, он следил за Региной и ее знакомым втайне от них — это им впору оскорбляться и негодовать. Но Занозин чувствовал обманутым именно себя. Это была самая настоящая профессиональная удача — он вычислил место и время их встречи, пришел, увидел, застал вдвоем, как и расписывал аноним. И все равно Занозин чувствовал себя обманутым, как будто Регина Никитина врала ему, а он ей как последний дурак верил. А сама между тем встречается с мордатым мужиком, похожим на убийцу Киры Губиной.
Регина двинулась к стеклянной двери, выходящей на платформы пригородных электричек. Занозин понял, куда она шла — если завернуть налево, можно сразу попасть ко входу в метро, поэтому он рванулся вслед за ней, собираясь перехватить ее еще до того, . как она подойдет к вращающимся дверям «Комсомольской». Регина шла быстро, насколько позволяла толпа дачников, валивших к электричкам. Занозин видел подол ее длинного серого плаща и пышные рыжие пряди, бьющие по плечам. Почему-то — Занозин сам не знал, почему — он не стал окликать ее, а, приблизившись сзади, дотронулся до плеча. Регина обернулась.
— Вадим! — удивилась она. — Вот так встреча! Что вы здесь делаете?
Занозин промолчал, но отвел глаза. Поглядел поверх ее головы в сторону здания метро, перевел взгляд на шпили Казанского вокзала на другой стороне площади, потом посмотрел на ее лицо, но по-прежнему ничего не говорил.
— Или вы здесь не случайно? — догадалась Регина.
Занозин не ответил.
— Вот это да, — задумчиво и насмешливо проговорила Регина, — мужчины ходят за мной по пятам стройными рядами. Какой успех!
Они стояли на самой середине прохода. Пассажиры пригородных электричек, раздраженные бестолковостью Занозина и Регины, расположившихся на их пути, пихали их, обтекая с двух сторон. Некоторые к тычкам локтями добавляли выразительные словосочетания. Занозин взял Регину под руку и отвел в сторону, к стене вокзала под табло. Здесь их уже никто не пихал, потому что здесь все стояли и никто никуда не спешил.
— Я должен задать вам несколько вопросов, — сказал Занозин, наблюдая за Регининым лицом. Оно осталось спокойным, лишь в глазах мелькнула насмешка.
— Слушайте, Вадим, давайте пойдем выпьем чего-нибудь, я чувствую себя совершенно разбитой, предложила она и, как ему почудилось, слегка прислонилась к его плечу. От усталости, разумеется.
Им пришлось снова зайти в здание вокзала — там внутри было небольшое кафе с маленькими столиками, где можно было поговорить спокойно и без помех. Занозин взял два горячих чая, Регина тут же отхлебнула из своей чашки, глубоко вздохнула и сказала:
— Не будем тянуть время. Задавайте свои вопросы.
— С кем вы только что встречались? — задал Занозин главный вопрос.
— Вадим, — протянула Регина, внимательно рассматривая поверхность столика и чертя на нем какие-то невидимые линии, — лично вы мне очень симпатичны, и я всегда готова с вами поболтать. Но я не понимаю, почему я должна отвечать на этот вопрос. Это мое личное дело, и оно никого не касается.
— Не надо обращаться со мной как с вашим поклонником, — оборвал ее Занозин.
Регина медленно подняла голову и уставилась на Занозина с любопытством и даже отчасти с удивлением — какая внезапная смена тона! «Кажется, я позволил ей думать, что она может из меня веревки вить, как из своего Губина», — раздраженно подумал он.
Разозлился он не на нее — на себя.
— Мне кажется, вы не правильно поняли смысл нашей с вами встречи на этом вокзале, — продолжил он жестко. — Я по-прежнему расследую убийство Киры Губиной, и у меня есть некоторые основания предполагать, что я только что стал свидетелем разговора заказчика с киллером в момент передачи условленной суммы.
— Как же вы до такого додумались? — по-прежнему спокойно спросила Регина, глядя вниз и водя пальцем по столику. — А-а, полагаю, какой-то из моих таинственных «доброжелателей» подал вам эту мысль.
Регина замолчала и подняла глаза на Вадима, надеясь, должно быть, что сейчас Занозин подтвердит или опровергнет ее догадку. Но Занозин снова промолчал. Регина подождала еще немного, оттягивая объяснение, которое явно не доставляло ей никакого удовольствия. Потом неохотно заговорила, часто останавливаясь и запинаясь:
— Вадим, вы никогда не думали о том, что вот вы живете, вас окружают десятки людей, коллеги, начальники, ваши «клиенты», жертвы, потерпевшие…
С каждым вас связывают какие-то отношения — профессиональные или дружеские, в целом простые и ясные, доброжелательные или если с кем-то не доброжелательные — то нейтральные, пофигистские… Кто-то вам неприятен — и плевать, вы не хотите забивать себе этим голову, вы ничего против этого человека не имеете, просто хотите как можно меньше с ним общаться. А вы никогда не думали, что у вас много недоброжелателей? А ведь их много. Они распускают про вас слухи, все время про вас что-то вызнают, интересуются вашей личной жизнью… Скорее всего, вы перед ними ни в чем не виноваты, вы им ничего плохого не сделали, но все равно вы им не нравитесь. Не нравитесь — и все. Что-то в вас не нравится — то ли внешность, то ли ваши манеры, то ли ваша независимость или самоуверенность… Может быть, ваши недоброжелатели убеждены, что люди «вроде вас» все подлецы, карьеристы и выскочки.
Переубедить их, скорее всего, невозможно. Бог его знает почему. Непонятно. Это такая порода людей.
— Я приму это к сведению, — кивнул Занозин. — И все же? Хочу вас предупредить, что проверил ваши счета в Сбербанке — недавно вы сняли крупную сумму денег, сразу после убийства Киры Губиной.
Регина вздохнула, давая понять, что разговор ей в тягость. Занозин на вздохи реагировать не стал — хватит с него этого спектакля.
— Я скажу вам, с кем я встречалась, — сказала она, — только с одним условием…
Занозин хотел оборвать ее и заметить, что он не собирается принимать никаких условий — такая мысль просто смешна, он расследует убийства, а не в игрушки играет, неужели она всерьез думает, что он сейчас пустится с ней торговаться? Но потом Вадим решил, что стоит послушать дальше — никто ведь не обязывает его следовать этим условиям.
— ..так вот, условие. Не знаю, обязаны ли вы по уставу сообщать о случайно обнаруженных вами нарушениях закона родственным ведомствам. Вам непонятно? В общем, я хочу, чтобы то, что я вам сейчас сообщу, не стало достоянием налоговой инспекции.
Иначе я подставлю человека, который мне доброе дело сделал.
Занозин задумался — что бы все это значило? Регина — крупная неплательщица налогов? С чего бы это? С каких доходов? Или этот ее мордатый знакомый — подпольный миллионер, Корейко номер два?
Ерунда! Какие у них могут быть грехи перед налоговиками? Копеечные. Вадим посчитал, что в этой ситуации может обещать хранить молчание — ведь ясно, что не о миллионах долларов речь! Хотя наши налоговые органы копеечкой не брезгуют — это как раз олигархам все с рук сходит…
— Хорошо, — сказала Регина. — Этот парень — мой бывший одноклассник. Он живет в Подмосковье, у него там бизнес — несколько продовольственных магазинов. Полгода назад я упросила его дать мне в долг пять тысяч долларов — под проценты, естественно. Сделку мы, разумеется, официально не оформляли — все на доверии. Эти доходы мой однокашник, сами понимаете, никакой налоговой инспекции не показывает. Проценты платились исправно, а когда пришло время отдавать всю сумму, я сразу не смогла. Анекдот состоит в том, что я занимала деньги не для себя, а для двоюродного брата — ему срочно понадобились, а взять негде. Он буквально на коленях ползал передо мной, умолял деньги достать.
