— Я точно знаю, что нормальная, и могу это доказать, — Алиса встает, из рюкзака на полу достает кипу бумаг, кладет перед Пенелопой на рукавицу.
— Что это?
— Тесты. Я нашла выход из положения.
— Из которого?
— Я поняла, как можно не ходить в школу, но закончить ее! Экстернат. Я прошла тесты, и меня приняли.
— Что, вообще не нужно ходить в школу? — не верит Пенелопа.
— Иногда нужно, но по русскому мне уже поставили зачет за полугодие! И по химии, и по истории, и по обществу.
— А по остальным предметам, я так понимаю, незачет?
— И что? За месяц наверстаю, я принесла учебники. А не наверстаю, заплачу.
— Мне все это кажется подозрительным! — не сдается Пенелопа. — С чего это вдруг?
— Все очень просто. Я определила первоочередные задачи и решаю их.
Здоровье, — Алиса демонстративно потрясла заштопанным носком, — школа, — кивок на бумаги, — и деньги.
— А деньги ты будешь зарабатывать тут? — уточнила Чучуня.
— Нет, деньги повязаны с Коржаком. Его надо найти.
— Не надо, — встает Пенелопа, хватается за виски и опять садится. — Мне нехорошо что-то… Вы с Гогой Мазариным друг друга стоите. Зачем искать? Ты уже сделала все, что могла! Если ты действительно отсюда позвонила всем Коржакам, расслабься и жди, когда тебя отловят и поставят на животик утюг.
— Почему? — Алиса удивлена. — Потому что они уже определили, откуда ты звони ла, они знают номер моего телефона!!
— Нет, почему именно на животик?
Несмотря на ожидание неприятностей, почти целый месяц было полнейшее затишье. Пенелопа устала дергаться и перепроверять каждый заказ.
Через три дня после прихода Гоги Мазарина Алиса раз десять поделила сначала на листке в клеточку, потом на калькуляторе 24 на 100. У нее получилось 0, 24. Двадцать четыре сотых от суток, это… Она решила обойтись без подсказок и открыла учебник. Да-а-а… Вероятно, раздел составления пропорций в школе был ею пропущен. То есть совершенно. Весь день Алиса думала, стоит ли ей изучить этот раздел, потом вдруг представила себя, беспомощную, в мире, где каждый мужчина за малейшую провинность запросто поставит на счетчик!.. И взялась за учебник. Через сорок минут она, ужасно гордая собой, посчитала, что каждый просроченный день ей полагается отсидеть дополнительно чуть больше четырнадцати минут.
Королева, ознакомившись с ее расчетами, только хмыкнула.
— Наивная, — погладила она участливо Алису по голове. — Ты еще не знаешь, как мужики коварны. Ты и не представляешь себе, что они называют счетчиком. Смотри сюда. За первый просроченный день тебе придется отсидеть дополнительно четырнадцать минут, так? А вот следующий процент от следующих неотсиженных суток уже будет больше.
— Почему? — не поняла Алиса.
— Мой знакомый сутенер, если я не отдавала ему вовремя сто долларов, к примеру, говорил, что через неделю я должна отдать сто двадцать…
— Что ты с ним сделала? — спросила Алиса.
— Такое маленьким девочкам не рассказывают. Считай, не отвлекайся!
— Он ставил тебя на счетчик в двадцать процентов! — тут же сосчитала Алиса и мысленно поставила себе “пять” по алгебре.
— Не радуйся. Еще через неделю мой долг составлял уже сорок четыре доллара, просекаешь?
— Не просекаю! Откуда взялись еще четыре доллара?
— Это просто. Со следующей недели он считает Двадцать процентов уже не от сотни, а от ста двадцати. Как это у вас говорят — просекла фишку? А со следующей недели — со ста сорока четырех и так далее. И, знаешь что, если хочешь рассчитать все правильно, учитывай сотые доли!
Оставив Алису в остолбенении, Королева доложила Пенелопе, что девчонка будет занята расчетами, по крайней мере, еще целые сутки, можно расслабиться.
Алиса, действительно, сначала занялась цифрами, но часа через два ей показалось кощунственным, что какой-то Мазарин сумеет удлинять сутки сначала на четырнадцать минут, чтобы взять следующий процент, потом на… Стоп. Алиса представила себе Гогу, тычущего пальцем в калькулятор, и рассмеялась. Потом подумала, что для этого он запросто может нанять самого умного бухгалтера, а уж тот высчитает все до секунды! И загрустила. И позвонила Рите Мазариной.
— Расслабься, — успокоила ее Рита. — Брат пока уехал, а я купила пистолет. “Вальтер” называется, дамский. Еще я убралась в квартире корейца.
Пошли туда со мной жить, а?
— Извини, дела!
Ириска родила девочку, и так быстро это получилось, что она не успела добраться до роддома, и врач, приехавшей по вызову “Скорой”, долго еще не мог прийти в себя от открывшегося ему в квартире роженицы зрелища.
— Вы только пгедставьте, коллеги, такую кагтину! Мы входим в квагтигу, гоженица висит на тугнике, совегшенно натугально висит, ногами болтает, а двое детей ловят у нее снизу гебенка! Нет, я видел, как гожают в ванной, но чтобы вешались на тугник?! Полнейшее беспгосветное вагвагство, все кгичат — женщина кгичит, соответственно, от боли, два подгостка под гоженицей кгичат, чтобы мы ушли и не мешали, медсестра моя тоже стала кгичать от страха, что гебенка уронят, ужас! А дети, кстати, получили очень сегьезную психологическую тгавму, очень, только пгедставьте, девочка просила разгешить ей зашить маму?!
— Я принесла продукты Ирис… Ирине Каримовне, как ты просила, — оправдывалась потом перед Пенелопой Алиса, — а у нее схватки начались. Я предложила сразу позвонить в “Скорую”, хотя ты знаешь мое отношение к врачам на “Скорой”, но я все равно предложила! А Ирина Каримовна говорит, никакой “Скорой”, я первого два дня рожала, сама дойду до ближайшего роддома, чтобы сыну было недалеко меня навещать. Стала одеваться, а потом не смогла от боли. Я ее уложила, вызвала “Скорую”, а Ириска катается по кровати и воет, потом встала, бегала, бегала по квартире и решила немного повисеть на турнике. Пока висит — молчит, говорит, так меньше болит. Я чувствую, что уже слишком частые схватки пошли, попросила ее сына прогладить парочку простыней и поставить воду на огонь. Ириска на турнике совсем не кричала, висела, висела, а потом смотрю — она ноги расставляет. Мы присели под нею… знаешь, наверное, я тоже буду рожать в висячем положении, это очень удобно, когда схватка — поднимаешь колени, а сила тяжести…
— Ты не сможешь столько провисеть на турнике! Ириска мастер спорта по спортивной гимнастике! Ты зачем оскорбила доктора?
— Я придержала голову ребенка, когда он выходил, чтобы Ириска не разорвалась, он же вылетал, как пушечное ядро! А этот доктор с “фифектом фечи” стал меня отталкивать и орать! Я его не оскорбляла, я его лягнула ногой, чтобы он отпал, и спросила, кто будет потом зашивать Ириску? Мне бы не дали, так ведь? А он вообще не акушер, он дежурный терапевт, знаешь, как терапевты на “Скорой” зашивают? Да ей потом с такими швами мужу нельзя будет показаться! Где ее муж вообще? Да, кстати, как его зовут?
— Тебя это не касается! Слушай, я устала каждый раз вздрагивать, как только слышу твое имя, устала думать, что ты в данную минуту замышляешь, тебя попросили только отвезти продукты!..
— Как это — не касается? Ириска родила девочку и назвала ее Алисой в мою честь! Она сказала, что никто в жизни еще так трогательно не заботился о ее… В общем, она имела в виду промежность. Вот так-то! Я хочу знать какое у моей тезки будет отчество! Тебе, Пенелопа, теперь вздрагивать придется в два раза чаще!
Семнадцатого декабря пришел заказ на девушку для обслуживания гостей и в помощь по дому.
Пенелопа, проверив заказ, объявила общий сбор на восемь вечера. Она нервничала и даже повысила голос на Колобка, чего раньше себе никогда не позволяла. Колобок разволновался, а когда он волновался, то начинал проявлять повышенное усердие, так что Чучуне с большим трудом удалось отнять у него тряпку и пылесос и убедить, что рабочий день окончен, что все любят его по-прежнему, а Пенелопа — больше всех.
Осмотрев собравшихся в столовой работников прачечной, Пенелопа коротко доложила обстановку.
— Загородный дом в десяти километрах по Ярославскому шоссе. Пять дней работы. С двадцать второго по двадцать седьмое. Подготовка к празднованию Рождества, сам праздник, уборка после отъезда гостей.
Ириска с ребенком на руках, Королева, обрабатывающая пилочкой свои ногти, Чучуня, готовившая чай, и Пенелопа — во главе стола с приготовленными документами и фотографиями, все молча посмотрели на Алису.
— Что? — осмотрела всех по очереди Алиса. — Я не могу, у меня суд назначен на двадцать четвертое, два зачета надо сдать до Нового года, а еще четыре носка не заштопаны. Бабушка угодила в больницу, из Франции приезжает дедушка ее проведать, я обещала, что Новый год встречу с ними.
— До Нового года все должно кончиться, — зловещим голосом объявила Пенелопа. — Ты сама все это заварила, тебе и расхлебывать.
— Ты хочешь сказать… — подалась к ней Алиса.
— Да. Фамилия заказчика Коржак.
