— Ну ладно! — встрял Женька. — Вы сегодня с дедушкой поговорите. А там решим, как быть: искать или не искать.
Домой вернулись к обеду. Бабушка Нина сделала окрошку и накрыла на стол в саду. Девчонки, несмотря на завтрак на горе, проголодались и с аппетитом принялись за окрошку. Бабушка с умилением смотрела на внучек.
Ксюша сразу же спросила у деда:
— Дедуль, а как ты смотришь на то, чтобы все-таки попытаться поискать крест?
— Да ну, чего там! — отмахнулся дед. — Землю-то ковырять зазря…
— Ну почему зря? — подключилась Таня. — А вдруг?
— Вдруг в сказках бывает! — изрек Семен Игнатьич.
— Дедушка, ты же сам искал с дядей Ваней, а с нами не хочешь! — обиделась Ксюша.
— А правда, дедушка, ты хоть нам карту покажи, — поддержала Таня.
— Вот ведь липучки! — добродушно усмехнулся дед Семен, но в его глазах все же блеснул огонек азарта. И это не ускользнуло от внучек. — Вы ведь поди думаете, что на карте все указано, ищи не хочу! А всё не так! На карте той лишь один участок показан, заштрихованный. Мы с Иваном решили, что именно в этом месте и зарыт крест.
— А ты нам покажешь карту? — загорелась Ксюша.
— Само собой! — ответил Семен Игнатьич.
— Дедушка, а как у вас с дядей Иваном эта карта оказалась? — спросила Ксюша.
— Так мне ее мой отец передал. Я тогда совсем пацаненком был. А ему один офицер-беляк отдал. Он вроде как барину тутошнему внуком приходился. А как к барину та карта попала — не знаю.
— Чего это вы удумали? — строго спросила бабушка, ставя на стол чугунок с пшенной кашей. — Тогда с Иваном в посмешищах ходили, и вот на вам, опять припекло! Да еще девчонок взбаламутили!
— Да это мы его взбаламутили! — заступилась за деда Ксюша. — Ты что, не представляешь, как это интересно?!
— Интересно, а то как же! — согласилась баба Нина. — Пол-леса перекопать — прямо дух захватывает!
— Дедуль, а почему же вы все-таки ничего не нашли? — задумалась Таня.
— Так ведь, говорю же, карта чудная! — ответил дед. — Вот сейчас сами увидите, айдате в дом!
Зайдя в комнату, Семен Игнатьич вынул из-за иконы перевязанный бечевкой пакет.
— Давно в руки не брал… Узел-то не развязать, — пожаловался он.
Ксюша метнулась к трюмо, взяла бабушкину шпильку и с ее помощью, а также своими остренькими наманикюренными ноготками, поддела узелок. Вскоре три головы склонились над столом.
— Да, что-то непонятное, — сделала вывод Таня.
На листе плотной бумаги была нарисована церковь, над ней с одной стороны колокол, с другой полная луна, рядом заштрихованный участок, а также — глаз и зеркало. Напротив церкви, с другой стороны участка, на расстоянии десяти саженей — фонарь, справа тоже фонарь. А между двумя фонарями 50 саженей.
— Н-да! — только и смогла сказать Ксюша.
— Вот и мы с Иваном головы-то ломали, а толку? — усмехнулся Семен Игнатьич. — Что бы вот это все могло значить?
— Думать будем, — сказала Таня. — Дедуль, так мы поищем все-таки крест, а? Искать желающих много, вся наша компания.
— Ну, дедуль! — затянула Ксюша.
— Да ладно! — махнул дед рукой. — Ищите, до сенокоса, всё одно, делов не вот сколь много. А вам и то развлечение. А там, глядишь, и мы с Иваном на что сгодимся.
Ксюша взвизгнула и повисла на шее у деда. Таня более сдержанно выразила свою радость, поцеловав деда в щеку.
Вечером вся компания расселась на бревнах, приваленных к забору соседки Кирилловны. Рассказывать о карте взялась Таня.
— Всё дело в разгадке того, что изображено на карте! — закончила она свой рассказ.
— А что же ты ее не захватила? — спросил Андрей.
— Дедушка запретил. Вот когда соберем все для поиска, тогда можно, но карта будет только у него.
— Привет! — раздалось вдруг со стороны. Ребята, увлекшись беседой, аж вздрогнули.
Рядом стояли Галя Аверкина и Гийом.
— Бон суар! — мягко улыбнулся он.
— Что значит «добрый вечер»! — тут же перевела Галка, кокетливо поведя бровью.
— Знаем, и мы языкам обучены, — ответил Женька.
— Вы что подкрались, аки тать в ночи? — улыбнулась Алена.
— Ничего мы не крались, — обиделась Галка. — Гуляли вот с Гийомом, а тут вас увидели.
— Ну присаживайтесь! — подвинулась Люба.
— Да нет уж, спасибо! — отказалась Галя. — Мы дальше пойдем. — И, взяв француза под руку, повела его по улице.
— Вот мамзель какая выискалась! — коротко хохотнул Олег.
— Серегу жаль, — нахмурился Андрей. — Он Галку очень любит, а она перед месье хвост распустила.
— Во парижах, может, жить хочет? — съязвил Женя.
— А мне не понравилось, что они наш разговор о карте слышали! — произнес Олег. — Добро бы одна Галка была, а то с французом.
— Ну что? — зашептал Женька, блестя глазами. — Чего тянуть? Давайте завтра и копать начнем!
— А расшифровать карту? — напомнила Люба.
— На месте сориентируемся!
— Вот делать людям нечего! — с насмешкой сказал Олег. — На меня особо не надейтесь. Я если только руководить буду.
— Валяй! — разрешил Женька, и ребята направились по домам.
* * *
Утром к девчонкам ворвался Женька.
— Доброго утреца, барышни! Готовы ли к изыманию кладов из недр земных?
— Ты еще с колокольни это прокричи! — укорила его Таня. — И еще женщин обвиняют в болтливости!
— Да я ж только с вами!
Из-за занавески, отделяющей небольшую кухоньку, вышел Семен Игнатьич.
— Здорово, сосед! — поприветствовал он Женьку.
— Здравствуйте! — ответил тот.
— Я вот что думаю, — начал дед Семен. — Сходить бы на место, оглядеть все, авось какая подсказка и вывернется!
— Я тоже так думаю, — согласился Женька. — Ну, тогда я за своими пошел, а то они только глаза продирают. А потом по дороге и других соберем.
— А я еще Ивана кликну, — решил дед.
Вскоре вся команда была в сборе и двинулась к указанному на карте месту. Церковь с еще довольно крепкими стенами стояла на окраине деревни. Почти прямо за ней, в нескольких метрах, начинался лес…
— Что же это тут за фонари изображены? — поскреб в затылке дед Иван, когда они уже пришли на место.
— А может быть, это фонари барского дома? — подала идею Ирина. — Здесь же жил какой-то барин, да? — затараторила она. — На воротах дома всегда были фонари. Может, это они и изображены?
— Барин-то здесь жил, — задумчиво проговорил Иван Петрович. — Этот… как его… коллежский… ассенизатор, что ли?..
— Асессор! — поправила Наташа.
— Во, во! Он самый! — обрадовался дед Иван. — Но только дом его был не здесь, а в Лазоревке. Да и церковь-то к селу относилась, а мы — деревня. В деревнях-то церквей не ставили. Да и меж фонарями вряд ли кто крест бы зарыл. Негоже по святыне ходить.
— Да, а к тому же есть и другие знаки: колокол, церковь, глаз, цифры, зеркало, луна. Индейское письмо какое-то! — добавила Таня.
— А что, если просто копать по всей заштрихованной территории? — предложил Олег.
— Как руководитель ты — дуб! — хохотнул Женька. — Масштаб же не указан. Кто знает истинный метраж заштрихованного участка?
Все задумались.
— Ладно! — произнесла Алена. — Будем разгадывать. Лето длинное, время есть. А мы, между прочим, приглашены в ночное. Так что готовьтесь!
— Сегодня? — спросила Ксюша.
— Нет, завтра.
— Здорово! — захлопала в ладоши Ксюша.
— Давайте по домам сегодня! — постановил дед Семен. — Как Алена сказала, будем думать. Нас много, авось что и измыслим!
* * *
День Таня и Ксюша провели в делах. Татьяна стирала занавески, Ксюша полола морковь, бабушка готовила в летней кухне, а Семен Игнатьич копал червей для предстоящей рыбалки.
Вечером, как только солнце закатным светом окрасило листву вётел, что, будто стража, стояли вокруг сада, Таня встречала корову Зорьку, пришедшую с пастбища. Таня завела ее в хлев, обтерла вымя и, подкинув сенца, на минуту прижалась носом к ее щеке, покрытой золотистой шерстью. На мгновение ощутила запах луговых трав и зажмурилась от удовольствия. Скоро белая струя парного молока звонко била в дно железного ведра…
Ужинали снова в саду.
— А ты меня возьмешь как-нибудь на рыбалку? — поинтересовалась Ксюша у деда.
— А то как же! — проворчал тот. — До зорьки-то, по холодку, вся от росы вымокнешь, комарье набросится, и будешь ты мне своим писком рыбу распугивать.
— А я мазью от комаров натрусь, брюки с сапогами надену и буду сидеть как мышка, — пообещала Ксюша.
— Посмотрим, — ответил дедушка Семен.
* * *
Ксюша еще потягивалась в постели, когда в комнату вошла бабушка.
— Встали? — с улыбкой спросила она. — А к вам Олег пришел.
Таня и Ксюша, накинув халатики, выбежали на крыльцо. Так приятно было стоять босиком на «ковриках» солнечного света, лежащих на крашеных досках.
