— Кого ждать, шеф?
— Если бы я точно знал, ребята, то сказал бы вам. Но это будет человек решительный, очень жадный и непременно читающий по утрам газету «Актив»…
— Все ясно!
— Ты, Олег, посмотри вон ту заметку. Разве можно после нее не броситься искать бункер на даче у покойной старушки? И больше ни слова о деле. Давайте шашлыком заниматься…
* * *
Удивительная вещь этот огонь и запах мяса. Первобытные инстинкты сами пробуждаются в человеке.
Точно! Вся наша человеческая история у каждого на подкорке записана. Почему мужики так рыбалку любят? Или охоту, или тот же шашлык?
Где-то там, у мужчин в генах сидит зов пещерного человека. Он требует добыть для своего племени мяса и жарить его на костре. И вот этот запах и есть символ успеха, залог продолжения рода и жизни, в конце концов…
А Савенков продолжал хвастаться своим искусством.
— Это у меня не просто баранина. Я ее сутки в белом вине мариновал. Вы, молодые люди, кроме уксуса, соли и перца ничего и не знаете. А у меня сотня способов готовить мясо для шашлыка.
— Так уж и сотня?
— Считайте, молодежь! В кефире, в луковом пюре, в горчице, в пиве, в коньяке…
— А в водке можно?
— Нет, только в коньяке! Меня один армянин научил. Очень пикантный вкус получается. Хорошо, но дорого! Лучше в кефире или огуречном рассоле…
* * *
Савенков еще долго передавал молодым свой кулинарный опыт. Делал он это вдохновенно.
Шеф был болтлив и суетлив. Для Олега это был еще один признак, что Игорь Михайлович, всегда сосредоточенный в ходе поиска, уже все для себя решил и ждет результата.
В три часа дня Савенков закрыл все ставни, загнал в дом ребят, а сам отправился «координировать некоторые вопросы с местными властями».
Вернулся он, когда уже стемнело.
И вернулся не один, а с Дибичем, который был явно не в восторге от затеи Савенкова.
В полночь все четверо устроились перед экраном маленького монитора и стали вглядываться в чуть заметные очертания двери бункера на соседнем участке.
Это очень напоминало ночную рыбалку при полном отсутствии клева. Все смотрели в одну точку, но поплавок на экране не шевелился.
Есть рыболовы, которым важен сам процесс. Важно ловить, а не поймать. Так вот Дибич был не из таких!
Он вытерпел всего полчаса. Затем демонстративно встал, прошел в дальний конец комнаты, нащупал в темноте диван, плюхнулся в него и начал тихо ворчать:
— Надоели мне твои шуточки, Савенков. Почему это ты решил, что сюда кто-нибудь придет. И обязательно, что бы сегодня! Кто тебе это сказал? Или это тебе твоя интуиция намекнула? Так ты передай ей мой большой привет…
— Не скули, Дибич. Я чувствую, что сегодня мы их поймаем.
— Хорошо! Если сегодня никого не возьмем, я, Игорь, всех собак на тебя спущу! Все, до двух ночи здесь сидим, а потом разбегаемся.
— Ты же профессионал, Дибич. В какое время крадут машины чаще всего? Три или четыре часа ночи. Самое сонное время!
— Хорошо, Савенков. Я здесь на диване полежу до четырех. Потом ты меня разбудишь и отвезешь в Москву.
* * *
Ворчание генерала решительно и довольно нахально прервал Олег. Он единственный, кто все еще смотрел на экран:
— Молчать всем! Рыбка клюет. Полная тишина.
— Сколько их, Олег?
— Пока их двое, шеф! Я всего две спины вижу. Одна из них, кажется, женская.
— Верю! Ты, Олег, большой специалист по женским фигурам…
* * *
Стоявший на ночной дороге автомобильный подъемный кран казался пустым.
Свет в кабине не горел. Да и сама кабина была повернута к лесу передом, а к дороге задом. Так что, проезжая, невозможно было разглядеть затаившихся в ней двоих мужчин.
Их было двое! Один, молчаливый и с явным выражением скуки на лице. Это был, очевидно, офицером полиции на уровне капитана. Во всяком случае, второй, более молодой, обращался к нему с почтением. И не иначе, как «товарищ капитан».
Капитан отвечал нехотя, всем своим видом показывая, что, если для этого настоящего крановщика сегодняшнее задание это приключение, то для него — пустяк.
Крановщик чувствовал, что его собеседник не очень расположен общаться, но не мог удержаться от новых вопросов:
— Наверняка, что именно здесь бандиты должны проехать. Верно, товарищ капитан?
— Верно.
— А мы сейчас в засаде сидим. Нас не перебьют, как в Марьиной роще?
— Нет! Мы им пути отступления им перекроем и все! Правильно?
— Да, товарищ капитан! А хорошо это вы придумали кран развернуть к дороге задом. Прямо, как в сказке. Они нас не заметят, а мы их видим.
— Да, я здорово придумал.
— Это, чтоб их не спугнуть, да? А то они заметят нас, и сразу перестрелка начнется. У вас оружие-то есть, товарищ капитан?
— Есть.
— Хорошо бы и мне. Гранату или еще что-нибудь! А классное здесь место, самый узкий участок. Только через нас проехать можно. Я перекрою дорогу, и этим бандюгам полный абзац! Ни взад, ни вперед…
— Помолчи! Слышишь, машина идет. Пригнись и не дыши…
Когда машина прошла мимо них и повернула налево к дачным домикам, кран заурчал и, легко подхватив лежавший вдоль обочины бетонный блок, переместил его поперек дороги.
Капитан взглянул на часы и засек время. Приказы он привык выполнять точно. Раз сказано, пропускать по одной машине каждые тридцать минут, то так он и сделает.
Тютелька в тютельку!
* * *
Когда подошла вторая машина, капитан взглянул на часы, высунулся из кабины и заорал:
— Ремонтные работы! Ты, друг, подожди несколько минут.
— А другой дороги к тем дачам нет?
— Нет. Только через нас. А у меня стрелку заело.
— Долго возиться будешь?
— Еще семь минут.
* * *
После возгласа Олега никто не бросился к экрану. Все замерли, боясь спугнуть удачу.
Лишь Дибич шустро сполз с дивана и начал лихорадочно нащупывать свои туфли. Он быстро сообразил, что пришел его час. И он, как генерал, должен принимать командование на себя.
А руководить босиком было неудобно.
* * *
Стараясь не наступить на длинные шнурки, Дибич подошел к столу, взглянул на экран и прошептал:
— Смотрите, как у него спина дергается. Это он замок пилит! Пилите, друг мой, пилите! Сейчас мы вас тепленькими возьмем.
Дибич сделал паузу и продолжал, чуть повысив голос и вводя в свой шепот командные нотки.
— Брать гадов будем в момент их проникновения в бункер. Понятых потом найдем! Савенков остается у телевизора. А я командую группой захвата. Ты, Корин, наручники взял?
— Только одни…
— Достаточно! Наденешь каждому по браслету на правую руку. А у тебя, Крылов, оружие есть?
— Газовый пистолет.
— Отставить, Олег! Не надо нам этой вони. И еще неизвестно, в какую сторону ветер подует.
— Они входят!
— Приготовились! По моей команде начинаем. Вперед! И без суеты и лишнего шума…
* * *
Буквально через три минуты после рывка группа захвата вернулась в новом составе.
Впереди, вытянув сцепленные наручниками правые руки, ковыляли на ватных ногах задержанные.
Олег потянулся к выключателю, но Савенков притормозил его.
Посветив фонариком несколько секунд в лица ночных гостей, он выдал предложение, которое несколько удивило его товарищей и погасило восторженный настрой победителей.
— Не будем пока свет зажигать. Еще часик — другой подежурим у экрана. Я не этих ждал. Вернее, не только этих! Знакомьтесь, ребята. Это Илья Васильевич Фокин.
— Редактор «Актива»?
— Да! Представляете, как послезавтра газета выходит с шапкой: «Наш главный редактор задержан за распиловкой замка на чужой даче».
— А кто эта девушка?
— А это Нина Назарова, если я не ошибаюсь. Муж в тюрьме, а вы так нехорошо…
— А я борюсь за его освобождение. Мы искали улики в пользу Дмитрия.
— Стоп! Больше ни слова. Эту версию будет развивать ваш адвокат. На суде! Слава, усади задержанных на тот диван и постереги их. Там на столике широкий пластырь есть, слово пикнут, то заклей им рты.
* * *
Разместив гостей в темном углу, Слава Корин сел в центре комнаты лицом к ним и стал небрежно поигрывать пистолетом. Оружия в полной темноте почти не было видно. Лишь изредка на стальных гранях «Макарова» мерцал отблеск экрана, над которым неподвижно застыли три головы…
Ждать долго не пришлось.
И все повторилось!
Сначала две спины на экране и ожидание пока злодеи распилят новый, только что поставленный Олегом замок.
Потом по сигналу Дибича решительный бросок, захват и пара задержанных.
Отличие было лишь в том, что, за неимением наручников, эти двое были связаны простой веревкой. Да и даме из этой пары пришлось сразу залепить пластырем рот. Уж больно она громко и грязно ругалась.
