жаль, но вашего брата ещё нет. У него тренировка по…
Он потерял интерес к ее словам, едва захлопнулась дверь. Проследовав внутрь, Адам бросал брезгливые взгляды на скромную обстановку жилища.
– Я пришел к вам, – грубо оборвал он ее, и улыбка медленно сползла с лица, оставив выражение надменности и пренебрежения. – Я хотел поговорить о ваших стремительно развивающихся отношениях с моим младшим братом, – Ларссон сразу же перешел к делу и испытующе посмотрел на нее пронзительным взглядом, посылая волну токсичных вод радиоактивного ядовито-зеленого моря.
Волна лживого очарования сбила бы ее с ног и отключила мозг, окажись она хоть каплю менее рациональна и подозрительна. Особенно, в отношении таких людей, как старший брат ее друга.
– Вы умная девушка, мисс… – пауза после «мисс» затянулась. На лице Адама заиграла ехидная улыбка.
Он не стал рассыпаться в лживых речах и быстро перешел к сути вопроса. Нахождение в квартире, аренда которой стоила вдвое меньше ценника его пальто, не доставляло ему особого удовольствия, но вопрос стоял серьезный и требовал личного участия. Щепетильность ситуации затрагивала честь семьи непогрешимых небожителей, заставив одного из них снизойти с пантеона северных богов до общения с простыми смертными.
– Эванс, – она поправила недовольным тоном, гордо выдав одну из самых простецких для Северо-Востока фамилий, и встала напротив, скрестив руки на груди.
Попытка Адама смешать ее с серой массой, что окружала их благородное семейство, почти удалась. Почти, но, видимо, не совсем, и Адам все еще стоял посреди студенческой халупы, приторно и фальшиво улыбаясь, чем и опровергал факт незначительности самой Эванс как проблемы.
– Конечно. Верно, – будто бы внезапно вспомнил, что и не забывал, уточнил он и усилил токсичное воздействие, бросая в ее сторону взгляды с радиоактивно-обаятельным излучением. Улыбка стала шире и уже грозила ослепить, лишь бы ее искусственность не оказалась замеченной. Увы, как бы ни старалось воплощение скандинавского бога, его слова слышались натянутыми, а доброжелательный облик выглядел прикрепленной к лицу маской.
– Мисс Эванс, – звучало мягко, сладко, фальшиво. С привкусом меди в глотке купороса. Так он все еще пытался отвлечь внимание от смешивания с мусором личности, носившей «забытое» имя. – Неужели вы думаете, что вы действительно достойная пара для одного из Ларссонов, мисс… – и опять, будто ничего не значащая пауза, и тон голоса Ларссона сменился на предостерегающий. – Эванс? – не забыл, но вспомнил он, добавив.
Сладкий голос плавно перетек в ядовитый с саркастичными интонациями. Ларссон старательно давал ей понять, где именно находится ее место. Доходчивее объяснить это мог бы только кусок плинтуса у него в руках, которые Адам вручил бы ей с присущей ему гордостью.
– Я думаю, что Ли… – Эванс по привычке едва не назвала друга привычным женским именем, но вовремя прикусила язык, – Лиам сам может решить, кто для него подходящая пара, мистер Ларссон, – вполне сдержано и уважительно дала она отпор и, кажется, даже не обиделась на уничижительный тон.
Претензии Ларссона вполне ожидаемы и абсолютно точно в духе надменного сноба, считавшего, что она пыль у его ног и не более. Легкий укол досады сменил теплые волны фальшивого очарования, расходившегося по коже ионизированным излучением. Послевкусие из разочарования пришло на смену сладости лживых речей, вымоченных в медном купоросе. Наивная, как выпускница католической школы, она, видимо, надеялась, что наследник благородного семейства окажется не столь высокомерен и более дипломатичен и не задаст подобный вопрос в лоб, но…
– Вы же понимаете, что не из нашего круга, – ткнул её Адам реалиями, отмечая, что подружка брата не прогнулась в первые полторы минуты общения, и это немного странно. И либо амбиции простолюдинки с куда более далеко идущими планами, либо по дороге сюда Адам растерял все обаяние, что вряд ли. Оставалось только одно – усилить напор и сломить чужую волю токсичными флюидами, исходившими из зеленых глаз. Ларссон скептически приподнял бровь, оценивающе посмотрев на нее, и начинал что-то подозревать.
– О, я-то это как раз понимаю, сэр, – Адаму казалось, что слишком учтиво для черни из гетто.
Для поддержания линии обороны она отошла подальше, ища опору спиной о край разделочного стола. Конечно, исключительно для сохранения зоны комфорта, а не для театрализации, но в этом случае, что называется, так совпало.
– Только вот напомните мне, сколько девушек вашего круга сбежали от него за последние полгода? Год? Может два? – она не отказала себе в удовольствии сделать акцент на круге общения, и да, Эванс могла приводить примеры часами и сутками, если понадобится. В этом ни у кого не было сомнений.
– И мы с вами оба знаем причину, – Адам лукаво прищурил глаза и склонил голову набок, переводя разговор в плоскость недомолвок и недосказанностей. – Вы решили выбрать тактику выжидания, подгадать нужный момент и прибрать к рукам выгодную партию из лопушка-Лили? – для него здесь все было более чем очевидно.
Девочка, конечно, нашлась сообразительная, но ее намерения столь же ясны, что даже смешно: строила из себя правильную тихоню, которая по факту та еще зубастая сучка. Если Лиам и, правда, лопух, то с Адамом этот номер уже не пройдет. Он не раз встречал таких охотниц за деньгами их семьи и не раз жестоко и вполне оправдано преподавал им жизненный урок, после которого с виду милые и кроткие особы показывали очень острые зубы, а некоторые еще и когти.
– Только учтите, милочка, мой брат никогда не женится на такой, как вы, – грубо высказал он с резкостью и ехидством, и продолжил уже с некой досадой:
– Если женится вообще.
– Как вы можете так о нем говорить? – сразу же вскипела Эванс. – Словно у него нет права выбора? – не секрет, что богачи те ещё прагматики, и цинизм Ларссона куда выше ее уровня оставил ей обиду за друга.
В голове девчонки не могло уложиться, что Грегори Ларссону далеко не плевать на будущее собственных детей. Лиам так же запряжен в повозку семьи, долга и чести, хоть и совершенно не способен нести на себе столь тяжкий груз социальной ответственности.
– И не только у него, за нас решают обстоятельства, – заметил Адам пусто и безжизненно. – Не все могут позволить выбрать, что им по душе, – вышло уже совсем как-то грустно.
– Лиам может, – мерзавка гордо вскинула подбородок, глядя ему в лицо.
– Ох, да не дурите мне голову! Хотите сказать, что согласитесь выйти замуж за гея по доброте-то душевной? – Ларссон уже откровенно издевался над ней.
– Представьте себе, некоторые готовы многим пожертвовать ради близких, и секс не такая уж важная часть жизни, как многие утверждают! – не упустила
