у нас не решаются. А потом смотришь на мутантов — они из мусора себе скорлупу на сто этажей соорудили. И весь самосбор направляют на поддержание своей жизни. И, как ты видел, успешно.
— Ну и что? У нас же тоже есть защита. И еда, и энергия, — Андрей как мог защищал немутировавших людей гигахруща.
— А то… — он несколько секунд думал, — что они — новая ступень развития людей. Тебе так не кажется?
Ячейка снова погрузилась в молчание. Андрей прогонял в голове увиденное, пытаясь связать это с вопросом проводника. Его кольнула неудобная мысль о том, что тот мог быть прав. Внезапно Михаил заговорил.
— Спроси у своего партократа, — деловым тоном начал он, — может и скажет чего. А то отправили тебя непонятно куда, а сынка там и нет твоего. Или это… — он задумался. — Запишись в ликвидаторы. Они же сами тебя пригласили. Там, может, и выведаешь чего. Во всяком случае, это будет явно дешевле того, что могу предложить я. Да и вряд ли я тебе еще чем-то помогу.
Он сделал несколько громких глотков и обтер рот.
— А теперь надо спать. Завтра надо будет идти полный день.
32. Куда уходят гигахрущевцы
Гигахрущ словно благоволил путникам не следующий день. Тьма молча расступалась под лучами фонарей, пропуская путников вперед. Бесконечная бетонная даль железнодорожного тоннеля почти не издавала звуков и за несколько часов пути Михаил ни разу не остановился или обернулся, чтобы проверить и прислушаться. Было удивительно идти вот так минута за минутой, час за часом, не встречая никого и ничего. Михаил же думал о своем и по ходу пути становился все более оптимистично настроенным. Не было ни чудовищ, ни самосборов, омрачающих их путь. Возникало ощущение, будто гигахрущ решил облегчить дорогу путникам за все те испытания, которые выпали на их долю в предыдущие циклы. Даже поезд, который должен был регулярно использовать железный путь, не появился вновь, хотя Андрей этого так желал. В нескончаемо длинном бетонном тоннеле два черных силуэта уверенно шли в свете собственных фонарей.
Пробыв на ногах более шести часов, Михаил решил сделать привал. Им попалась очередная техническая станция и он решил дернуть дверь, которая должна была быть закрыта. Однако к его удивлению, тонкая железная дверь лязгнула старыми петлями и открыла вход внутрь. Он осветил длинный коридор с несколькими аналогичными тонкими дверьми и одной единственной гермодверью в дальнем конце. Приготовив оружие, Михаил проверял каждое помещение — внутри были кабинеты, склады с полками и лестница наверх. Это было похоже на контору трубопрокатного завода. Ничего опасного или достойного внимания там не было, поэтому они быстро шли по коридору. Дойдя до конца, проводник проверил петли, замок и отворил вход в небольшое убежище для работников давным-давно не действующей организации.
Когда гермодверь закрылась, он осмотрел комнату с несколькими скамьями, скинул вещмешок на пол и сел в дальнем конце.
— Нам везет! — в голосе Михаила почти что можно было услышать радость. — Такое редко бывает. Если так пойдет и дальше, то к семи утра будем у завода. Там останется дождаться обходчика и все.
— Тебя не удивляет, что в тоннеле так тихо? — с настороженностью спросил Андрей. — Так долго идем и ничего не произошло.
— Удивляет, конечно. И радует, что не надо бегать, стрелять, прятаться. Проклятый гигахрущ! Как он меня порой утомляет! Вообще сейчас надо быть настороже.
— Почему?
— Поговорка старая есть — затишье перед бурей. Если слишком тихо и спокойно, значит скоро будет что-то очень плохое.
— Что такое бурей?
— Буря, — поправил его Михаил. — Самосбор по-старому.
Он открыл вещмешок, проверил запасы и достал обед.
— Если бы мы пошли через нижние этажи, то пришлось бы поголодать день-два. А так все идет банка в банку. Бутылка к бутылке, — он достал из сумки емкость с серебряной жидкостью, потряс ею с улыбкой на лице и убрал обратно в рюкзак.
— Что потом будешь делать, когда вернешься домой? — поинтересовался Андрей, уже думая о том, что будет после завершения их пути вместе.
— Обращусь к ликвидаторам, постараюсь вернуть сына. Когда придурок домой вернется, устрою ему взбучку, — он вновь расплылся в широкой улыбке и подмигнул. — А потом сгоняю за автоматами, которые мы спрятали внизу. Надо продать их. Кстати, ты не пропадай, твою долю я отдам.
Андрей сидел на скамье напротив и смотрел под ноги, думая об оружии и талонах, которые можно было выручить.
— Ты оставь их себе, — сказал он, думая о дальнейшем сотрудничестве с Михаилом. — За то, что отвел меня в Содружество.
— Как хочешь, — Михаил пожал плечами. — К мутантам я тебя не за талоны повел. Так что твою долю я могу вернуть.
— Почему повел? — спросил Андрей, но, увидев, как проводник задумался, продолжил. — Просто так решил помочь?
Михаил чуть не подавился едой, услышав это, и громко засмеялся. В зубах были видны куски размокшего концентрата, отчего мужчина приобрел крайне неприглядный вид. Андрей слегка опешил из-за такой реакции, думая о том, что сказал.
— Что смешного?
— Как что? — Михаил продолжал издавать смешки. — Много ты знаешь людей, которые просто так прут на другой конец гигахруща, а? Хотя, может, такие и есть где-то. Идиоты.
— Так почему? — не унимался Андрей.
Словно прогоняя улыбку, Михаил дернул головой и постепенно стал серьезным. Он выдавил очередную порцию в рот, залил воды и сглотнул получившуюся массу. Проводник бросал на Андрея странные взгляды, думая над ответом.
— Смотрю я на тебя, Андрюша, и удивляюсь, почему такому идиоту как ты столько чести. Другому бы на твоем месте давно уже брюхо вспороли. Или полакомились бы мозгами. А ты все живой и счастливый. Из церкви ушел, — он поднял руку и принялся загибать пальцы. — В соборе побывал. Даже с верховным дегенератом чернобожников умудрился поболтать, — чем дальше он говорил, тем злее звучал его голос, тем сильнее мохнатые брови наползали на глаза. — И даже мутанты в Содружестве собрались, чтобы на твои слезы посмотреть. Я вчера у них в городе ни черта не понял из того, что эти уроды говорили. А сегодня гляжу на тебя и думаю, что Боги действительно решили сыграть в неведомую чертову игру. И ты, маленькая глупая пешка, отчего-то идешь по полю вперед. И нет еще никого, кто бы прострелил тебе голову. Или откусил ногу. Почему, Андрюша, м?
Застигнутый врасплох едким монологом, Андрей сидел молча, ожидая продолжения, но Михаил уставился на спутника и молчал.
— Не знаю я, — тихо ответил тот.
— И я тоже не знаю, — Михаил усмехнулся. — Не знаю, почему я должен был
