Открыв деревянную шкатулку, она, показывая ее содержимое, сообщила:
— Вот, видите, сколько от Сержа у меня писем, а от сына сегодня получила первое. — Задумавшись, она
рассеянно произнесла: — И в кого он у нас такой уродился эгоист?..
Прерывая ее излияние, Диспетчер спросил:
— Софья Романовна, вы меня еще чаем не угостите? — Он показал ей свою пустую чашку.
— Сейчас, дорогой, только я чай подогрею, а то он уже, наверное, остыл.
— Не надо подогревать, и остывший пойдет.
Пока Софья Романовна не спеша исполняла просьбу Диспетчера, он взял один конверт, лежащий сверху в
шкатулке, и спрятал в карман.
Исполнив его просьбу, она, опустившись на стул, поинтересовалась:
— О чем мы с тобой говорили?
— О жизни сына, внука и вашей.
— Старая кочерыжка, совсем забывчивая стала, — пожурила она себя беззлобно. — Какая у меня теперь
жизнь, жду смерти, никому не нужная, а Бог смерти не дает. От скуки сошлась здесь с одним, тоже из дворян. Так
хорошо мне с ним жилось, столько у нас с ним было общего, но пожили мы с ним мало. Бог призвал его к себе к
ответу. Очень порядочный был человек, а теперь искать ухажера уже нечего, чувствую, как силы покидают меня.
— Может, перед смертью вернетесь домой, к Семену Филипповичу, чтобы смерть дома принять?
— Думала и я о такой возможности, даже ключ от квартиры берегла, а сейчас решила окончательно
зубастенькую здесь дождаться. Если бы меня позвал жить к себе внучок, я бы с доброй душой согласилась, но у
него цыганская жизнь. Его переводят из части в часть, то в одном военном городке живет, то в другом. Мне за
ним уже не угнаться.
Дождавшись, когда Софья Романовна закончит свое излияние, Диспетчер осторожно поинтересовался:
— У вас ключ от квартиры где хранится?
— Он у меня пропал из тумбочки в день похорон Юрия Викторовича.
— А кто его тогда хоронил?
— Как кто? — гордо произнесла Софья Романовна. — Конечно я и его сын Виктор.
— Вы, случайно, не знаете, где живет его сын?
— Точно не знаю, где-то в Москве.
— У вас его адреса нет?
— Был когда-то, а теперь я его затеряла, да он мне и не нужен.
— Где и кем работает Виктор? — продолжал настойчиво допытываться Диспетчер у ничего не
подозревавшей Софьи Романовны.
— Каким-то небольшим начальником на железной дороге. Там он дослужился до трех маленьких звездочек
на кителе, только они у него расположены как у коллежского регистратора.
— Что-то я таких званий не знаю, — улыбнувшись, признался Диспетчер.
— Такие звания до революции были у гражданских служащих, а если его приравнивать к воинскому, то, —
задумавшись на минуту, она закончила: — Оно будет соответствовать старшему прапорщику.
«Ну, бабуля, с тобой не соскучишься», — испытывая удовольствие от беседы, подумал Диспетчер.
— Вы помните его фамилию?
— Интересный вы молодой человек, я с Юрием Викторовичем прожила больше года, как я могу не знать его
фамилию, или вы думаете, что я уже выжила из ума? — обиделась она.
— Да нет, что вы, я просто так спросил, — стал оправдываться Диспетчер.
Она задумалась, у нее от удивления расширились зрачки глаз, потом она обрадованно выпалила:
— Заславский Юрий Викторович, — добавив с удивлением: — А ведь я едва не забыла его фамилию!
Больше Софья Романовна ничего важного, что могло заинтересовать Диспетчера, не сообщила. Когда он
заметил, что она стала повторяться, только тогда он решил с ней распрощаться.
Расставаясь с Диспетчером, Софья Романовна, не скрывая к нему симпатии, призналась:
— За все время нахождения здесь вы первый, кто выслушал меня, не перебивая и не мешая. Если захотите
еще со мной поговорить, приходите, можно даже и без гостинцев, буду очень рада, — сделав удивленное лицо, она воскликнула: — А мы с вами так и не познакомились. Я даже не знаю, как вас звать!
— Софья Романовна, мне нравится, что вы меня называете молодым человеком. В следующий раз как вам
скажут, что к вам пришел молодой человек, так знайте, что я пришел вас навестить. Вы хорошая мать и хороший
собеседник.
Без всякой фальши и наигранности он уважительно поцеловал ей морщинистую сухонькую ручку и, простившись, ушел.
Как он и предполагал, личного дела умершего Заславского Юрия Викторовича у администрации дома
престарелых не сохранилось, но это его не обескуражило.
Теперь у него в голове стали роиться мысли, появляться версии, над проверкой которых придется
поработать.
О результатах беседы с Софьей Романовной Диспетчер доложил Бороде и Душману, предложил проверить
несколько возникших у него в голове версий. По одной из них Душман послал к месту службы Церлюкевича
Сергея Семеновича своего человека, который, вернувшись назад, сообщил, что проверяемое им лицо находится
в загранкомандировке уже четыре месяца и домой должно вернуться лишь через два месяца. Тем самым у
Церлюкевича Сергея Семеновича имеется полное алиби непричастности к краже картин у отца, а поэтому в
дальнейшей его проверке необходимость отпала.
С большими трудностями, пользуясь информацией как справочной службы города, так и Московской
железной дороги, Диспетчер установил, что Заславский Виктор Юрьевич работает в метрополитене сменным
мастером, был женат, имеет взрослого сына, Сергея, с женой разведен и не живет более двух лет. Никто не смог
сказать о причине распада его семьи, поэтому Диспетчер решил нанести визит его соседям.
Когда Заславский был на работе, Диспетчер, поднявшись на третий этаж, для вида позвонил несколько раз в
квартиру Заславского, а потом позвонил в квартиру соседа по лестничной площадке.
На звонок дверь ему открыла пожилая женщина. Поздоровавшись с ней, Диспетчер представился:
— Я ваш новый участковый инспектор, пришел познакомиться с жильцами своего участка. Сейчас звонил
вашему соседу Заславскому, но он, наверное, крепко спит.
Старушка, улыбнувшись, заметила:
— Никто из его квартиры вам откликнуться не мог, Виктор Юрьевич сейчас на работе.
— Кто к нам пришел? — раздался из глубины комнаты мужской голос.
— Наш новый инспектор пришел с нами познакомиться, — ответила старушка спрашивающему.
— Что за привычка вести разговор в дверях, приглашай его в комнату.
Когда Диспетчер, разувшись, прошел в зал, то увидел пожилого мужчину, который надевал на себя халат. Без
пояснения было понятно, что он супруг старушки.
Мужчина, поздоровавшись и узнав, с кем имеет дело, представился:
— Егор Федорович.
— А меня Иван Поликарпович, — назвал себя Диспетчер.
— Старуху мою звать Евдокией Васильевной, — сказал старик наблюдая, как его жена с удовольствием
пожимает руку «начальнику».
— Я к вам, Егор Федорович, зашел, чтобы познакомиться. Меня назначили к вам участковым. Вот мое
служебное удостоверение. — Диспетчер положил на стол красную книжечку.
Старики к его документу не проявили интереса, довольные возможностью поговорить с новым человеком.
— Правильно сделали, Иван Поликарпович, что зашли нас проведать. Мы своего участкового только во дворе
иногда видели, а к нам он ни разу не удосужился зайти, — недовольно пробурчала старуха.
— Нужна ты ему, как телеге пятое колесо, — пошутил старик, — он лучше Верке под хвост заглянет.
— Не говори глупости, кобель старый, что наш новый участковый о тебе может подумать.
Ее реплику Диспетчер пропустил мимо ушей, а обращаясь к старику, поинтересовался:
— Кто такая, где живет?
— Живет под нами, — пояснил старик.
Разряжая обстановку и как бы защищая товарища по работе, Диспетчер обронил:
— Дело молодое, с возрастом остепенится.
— Вот он своей работой не занимается, а таким, как Иван Поликарпович, приходится за них отдуваться, —
подыграла старушка Диспетчеру.
Старику не понравился ее явный подхалимаж, он оборвал жену:
— Хватит болтать, лучше пошла бы да угостила гостя чаем с вареньем.
Евдокия Васильевна выжидательно посмотрела на Диспетчера, ожидая его мнения на предложение старика.
— Не откажусь, — расслабясь, согласился Диспетчер, — но учти, Евдокия Васильевна, долго задерживаться
не могу, служба, — пояснил он.
— Понимаем, не маленькие, — пропела старушка, обрадованно удаляясь на кухню, довольная, что гость не
отказался от ее угощения.
Оставшись с хозяином квартиры в зале, Диспетчер произнес:
— Мне бы хотелось от вас услышать мнение о Заславском Викторе Юрьевиче, чем он дышит, что из себя
представляет?
— В каком смысле? — не понял старик его интереса.
— Не пьет, не хулиганит, не бандит ли?
