Сделав шесть снимков, Арбат оставил Заславского в покое и разрешил ему вновь присесть в кресло, надев
ему на руки наручники.
— Ребята, ищите еще картины, не хватает четырех, — потребовал он, вдохновленный удачей.
— Искать больше негде, мы все перерыли, картин в квартире нет, — убежденно сообщил ему один из
грабителей.
— Так ты думаешь отдать нам ключ от сейфа? — вновь переключившись на Заславского, сердито спросил
Арбат.
— Нет его у меня! — истерично закричал Заславский, решив не отступать до конца и не менять принятое
решение.
— Ты не кричи, не на стадионе. Еще так гаркнешь, я твои лопухи выверну наизнанку.
— Хватит с ним канителиться, я пойду поработаю с сейфом, — небрежно бросил Лесник.
Сейф был односекционный, окрашенный под темное дерево, и внешне смахивал на тумбочку. Он был сделан
из толстого листового металла и весил не менее двухсот килограммов, между двойными стенками его имелось
противопожарное защитное вещество. Его недостаток был в том, что замок сейфа оказался дореволюционной
конструкции, с секретом которой Лесник был знаком.
Отключив сигнализацию, секретку которой ему показала Жанна, которая в пятницу, дав Заславскому
снотворное, досконально все изучила в спальне, Лесник без особого труда отмычкой вскрыл сейф.
В сейфе лежало пять пачек долларов, в каждой из которых находились купюры достоинством по тысяче
долларов.
Позвав Арбата, Лесник вместе с ним пересчитал добычу.
В сейфе оказалось пятьсот семь тысяч триста пятьдесят долларов, сберегательная книжка на имя
Заславского с вкладом в пятнадцать тысяч рублей и семьсот восемьдесят рублей в советских деньгах.
Складывая доллары в сумку, в которой у Лесника был инструмент, он спросил Арбата:
— Книжку и рубли, может быть, оставим ему?
— Книжка пускай останется у него, а рубли отдадим помощникам как плату за их усердие.
— Позови хозяина сюда, попытаемся с ним поговорить по душам, — попросил Арбата Лесник, незаметно
взявший руководство операцией в свои руки.
Зайдя в спальню, Заславский опешил, увидев открытую дверку сейфа, которая была толщиной в двенадцать
сантиметров.
Как бы читая его мысли, Лесник сказал:
— Мы оставим тебе сберегательную книжку и можем даже немного валюты подкинуть, если ты отдашь нам
недостающие четыре картины Церлюкевича и серебряного Будду.
— Этих картин у меня уже нет. В воскресенье я их продал за пятьсот тысяч долларов одному американцу, а
Будда находится у моего дружка.
— Который помогал тебе воровать картины, — предположил Арбат.
— Да! — отрешенно подтвердил Заславский.
— Почему ты так долго тянул с продажей картин? — продолжил допрос Лесник. — Разве у тебя мало было
времени на раскачку?
— Стоящего покупателя на такие картины не так легко найти, а мой еще оказался и осторожным. Боясь
обмана с моей стороны, он привез из Америки своего эксперта по картинам, с помощью которого не только
убедился в их подлинности, но и потребовал от эксперта письменного заключения на каждую.
Покупая картины, американец не только торговался со мной, но и угрожал, шантажировал, уговаривал, что
меня заставило продать ему их за бесценок.
Я не хуже любого эксперта разбираюсь в них и знаю, что у себя дома на аукционе он за такие шедевры
получит не менее двух миллионов долларов.
— А за те полотна, что мы нашли у тебя, сколько там за бугром дадут? — полюбопытствовал Арбат.
— Картины хорошие, но более чем на миллион долларов они не потянут, — убежденно сообщил Заславский.
— Ты знаешь фамилию американца? — спросил Лесник, не теряя нити допроса.
— А как же, он боялся обмана с моей стороны, я боялся быть обманутым, а поэтому страховался тоже, чтобы
не остаться в дураках. Полотна у меня купил Петер Стивенсон, остановился он в гостинице «Пульман», в
люксовском номере.
Лесник записал в блокнот интересующую его информацию.
— Вы хотите его тоже обчистить, как меня? — поинтересовался у него Заславский.
— Не твоя забота, — одернул его Лесник. — Так где сейчас находится Будда, говори, кто твой сообщник и
где он живет?
— Степаненко Борис Иванович... — выстраданно сообщил Заславский.
Лесник и эту информацию записал в свой блокнот, который, посчитав, что он ему больше не понадобится, положил в карман пиджака.
— Почему ты именно его взял себе в напарники?
— Он от своего кооператива дома у Церлюкевича ставил охранную сигнализацию, — признался Заславский, решивший уже ничего не скрывать от своих мучителей.
— Молоток! Сообразительный! — похвалил Лесник. — Мы тебя не будем сдавать ментам, но ты должен быть
послушным и копытами в нашу сторону не выбрыкивать.
Из квартиры ты не должен никуда уходить, звонить тоже запрещаем до особого нашего разрешения. Для
страховки мы оставим у тебя своего человека. О том, что сегодня у тебя произошло, не в твоих интересах
бакланить. Нарушишь наш запрет, отправим в деревянный бушлат. Усек?
— Усек! — подтвердил Заславский. — Только я хотел вот что сказать: семь тысяч триста пятьдесят долларов
я выручил от продажи иностранцам своих полотен, верните мне эти деньги, — взмолился перед ними Заславский, окончательно утратив былую спесь.
— Занимаясь торговлей с иностранцами за валюту, ты тем самым совершил новое преступление.
Удивительно, что до настоящего времени менты не сели тебе на хвост. Если и впредь ты будешь заниматься
незаконными операциями, то не будешь нести материальные убытки и, чтобы ты лучше запомнил нашу науку и
не сел в тюрьму из-за долларов, мы оставим их себе, — издевательски сообщил Лесник.
Обхватив голову руками, Заславский завыл. В его вое слышалась скорбь по утраченным деньгам, и бессилие, и обреченность слабого перед сильными.
— Не скули, ты же не в лесу, — одернул его Арбат.
Перестав скулить, Заславский задумался и, как бы что-то вспомнив, выдавил из себя:
— Если вы и Петера Стивенсона вот так распотрошите, то он тогда не слезет с меня.
— Не бойся, мы его трогать не будем, — успокоил его Лесник.
— И вы позволите ему увезти такие полотна в Штаты?
— Как ты и хотел, — напомнил ему Лесник.
На этом он допрос Заславского прекратил. Арбат вновь надел ему на руки наручники, приказав одному из
грабителей остаться дома у Заславского до особого распоряжения.
Когда участники нападения, сняв маски, покинули квартиру Заславского и за ними закрылась дверь, идущий
последним Арбат из дверного глазка соседей вытащил пластилиновую пробку, убедившись, что за время их
нахождения в квартире Заславского соседи своим звонком не пользовались.
Оставшийся в квартире Заславского грабитель разрешил ему навести в доме порядок, неотступно
сопровождая его и присматривая за ним.
Увидев на кухне сервированный закуской стол, о котором в хлопотах грабитель забыл, он предложил
Заславскому поужинать с ним.
Видя, как бандит с аппетитом расправляется с деликатесами, приготовленными им для Жанны, Заславский, чтобы не остаться в дураках, тоже стал ужинать, не отказавшись от предложенной стопки водки.
Когда он попросил еще спиртного, то его сторож, улыбнувшись, сообщил:
— Мне не жалко твоей водки, и я с удовольствием бы ею тебя угостил, но мне Жанна сказала, что ты пьяный
буйный, а я таких не люблю...
Глава 63
После ограбления Заславского Душман и Лесник собрались на совет в номере у Бороды.
Втроем они решали навалившиеся на них проблемы в свете получения от Заславского информации.
Душман стал информировать своих друзей о тех мероприятиях, которые выполняют его люди в городе:
— Я поручил Арбату с ребятами распотрошить Степаненко и забрать у него Будду. К утру, а может быть, и
раньше, узнаем результат. Послал Жанну в гостиницу «Пульман», к счастью, у нее там работает подруга
администратором, чтобы она разведала и разнюхала все о мистере Стивенсоне. — Потом, обращаясь к Бороде, поинтересовался: — Может быть, попытаться его распотрошить?
— Твое предложение соблазнительное и перспективное только в том случае, если картины у него будут в
номере. Ты учти, сейчас этих янки в столице больше, чем воров, вдруг Стивенсон хранит картины у кого-нибудь
из своих друзей? Круг его знакомых выявить сейчас быстро практически невозможно. Своим визитом в его номер
мы только хуже сделаем себе, Стивенсон тогда не даст нам сесть ему на хвост.
— Выходит, мы должны дать ему возможность часть нашей добычи умыкнуть домой? — удивился Душман.
— Я так не говорил, — улыбнувшись в бороду, возразил Перепелкин. — Американский толстосум нам не сват
