— Братья. ОНА вернулась!
Бронзовые лица остались бесстрастными, но словно шум пробежал по кругу, будто возгласами удивления и восторга взорвался зал.
— Братья! — голос старейшего взлетел, выдавая напряжение. — Я, Верховный жрец и правитель народа Амару! Я говорю вам: ОНА вернулась! Теперь мы обязаны провести обряд. Но я знаю жизнь. Я уверен, что в этом мире нельзя жить по предписанному. Мы погубим ЕЕ. Обряд не может быть полным.
Возникли разногласия. Повинуясь нашим обычаям, мы обязаны спросить Гранитного. Пусть разногласия разрешатся!
Мудрые и понимающие глаза продолжали смотреть на банкира. Ни один мускул не дрогнул на лицах. Ни одна голова не качнулась, но словно ветерок согласия обежал кольцевой стол.
— Что ж, — резюмировал старейший, — я рад. Голос его утратил напряжение. Стал обыденным, деловым.
— Уаскар, Гуама, — обратился он к двум из собравшихся. — Все ли готово к встрече?
Названные кивнули и встали. Двигаясь плавно, почти неслышно, внесли в зал изящные золотые светильники, наполненные ароматным маслом. Осторожно всыпали в диковинные лампады темный порошок, помешивая его нефритовыми палочками. Установили по светильнику рядом с каждым из пятерых. Положили перед собравшимися крупные квадратные камни — нефриты с барельефами: младенец с головой хищного ягуара. Медленно, торжественно заняли свои места.
Взгляды всех сосредоточились на старейшем. Пальцы правых рук легли на нефритовые барельефы.
Старейший встал. Надвинул на глаза темную повязку и голосом, исполненным священного трепета, начал молитву:
— Я Верховный жрец храма Белого Ягуара, правитель народа Амару, плачущего о Стране Дождя и Тумана, прошу Высшей Благодати! Понимания! Прозрения!
Он вскинул руки, и зал наполнился грохотом невидимых барабанов. В перестук их вплелись хлопки сотен ладоней. Мелодичные выкрики «Аоа-ту, аоа-ту!» гармонично наложились на хлопки и дробь ударных инструментов.
Старейший опустил руки, развел их, резко хлопнул ладонями. Светильники перед собравшимися испустили струйки голубоватого дыма, удивительно быстро наполнившего большой зал. Он вновь хлопнул в ладони, и светильники вспыхнули неярким голубоватым пламенем, вокруг которого сгустились клубы голубого дыма.
«Аоа-ту, аоа-ту, аоа-ту», — однотонно молил о чем-то невидимый хор.
Вздрогнули, заколебались прикрытые голубым туманом контуры современного зала. Исчезли стены. Пятеро бритоголовых, меднолицых мудрецов повисли в искрящемся переливающемся светом пространстве.
Из матово светящейся белизны выступили очертания низкого храма, стоящего на холме. В центре базальтовой плиты, за которой вздыбилась в небо мрачная Большая пирамида, четко обозначились ритуальный двор и Великая гробница.
Раздвинулись каменные колонны. Перед вычурным алтарем Великой гробницы свечение стало ярче.
Но черное зеркало из полированного агата принялось жадно поглощать пульсирующий свет. Он уходил и уходил в бездонную черноту камня, пока освещенными не оказались лишь пятнадцать нефритовых фигурок.
В ограде из ритуальных топоров-кельтов они застыли в вечном оцепенении. Шестнадцатая фигурка, грубо вырезанная из гранита, сверкала синими эмалевыми глазами. Четверо из пятнадцати наступали на нее со свирепыми лицами.
— Вечные! — воззвал старейший. — Во имя Белого Ягуара, сына Пернатого Змея и Великой Богини Паха, откройте Истину!
Дрогнули нефритовые фигурки. Ничто, казалось, не изменилось, но над гранитной синеглаз-, кой повисла в пространстве улыбка.
Четверо свирепых отвернулись, не выдержав доброй силы этой улыбки.
Пятеро собравшихся вздрогнули. Общий вздох облегчения смел их бронзовую бесстрастность.
— Ты был прав, жрец Белого Ягуара, — по очереди вымолвили они, склоняя голову.
Грохот барабанов стих. Замерли скандирующие певучие звуки голосов. Развеялся голубой дым.
За кольцевым столом в современном зале, среди стекла и никеля, сидели пятеро бронзоволицых мужчин. Они улыбались.
Старейший снял с глаз темную повязку.
* * *
— Диего, — сеньор Диас ласково посмотрел на бронзоволицего парня с чуть раскосыми глазами. — Пришел твой черед.
Парень кивнул. Его потертые джинсы резко диссонировали с богатым интерьером офиса. Он продолжал молчать, внимательно слушая банкира.
— Я думаю, друг мой, — продолжил Диас, — ты найдешь способ.
— Я таксист, — улыбнулся Диего. — Кроме того, мне Нравятся девушки. Думаю, они все одинаковы. Задача простая.
Банкир рассмеялся.
— Молодость прекрасна, дружище, — заявил он, — но помни, это не просто девушка. Ты знаешь! Смешливое лицо таксиста посерьезнело.
— Знаю, — кивнул он. — Все будет так, как должно быть. Но… мне понадобится…
— Да, конечно, — кивнул Энрике Диас. Он подошел к стене, набрал код на маленькой панели и извлек из металлического чрева открывшегося сейфа уникальное ожерелье. Иглы морского ежа, перевитые платиновой цепочкой, перемежались в нем с необычайно выразительными фигурками ягуаров, искусно вырезанными из нефрита.
— Ты знаешь истинную цену этой вещицы? — спросил банкир Диего.
— Да, — подтвердил тот, глядя на женское украшение с восторгом. — Все будет как надо. Она получит его.
— Но ты помнишь и об остальном.
— Помню, — согласился Диего. — Я сделаю так, что случай представится.
— И ты исключишь риск?
— Нет, — качнул головой Диего. — Можно ли исключить риск?
На секунду карие глаза таксиста потеряли мальчишескую веселость, и выражение безграничной мудрости проступило из их глубины.
— Исключить риск? Может, и нельзя, — согласился банкир. — У нее должно быть соответствующее состояние. И тем не менее тыне должен неоправданно рисковать.
— Но ведь она вечна… — то ли спросил, то ли напомнил сам себе парень, пряча ожерелье в барсетку.
— Она да, — грустно подтвердил сеньор Диас, — а ты нет. Ты не вечен. Потерять еще хоть одного для нас безмерная утрата.
— Но ведь нужно сделать так, — Диего запнулся, — нужно… нет… как же без риска.
— Не знаю, — качнул бритой головой сеньор Диас, — сведи опасности к минимуму или ищи другой путь.
* * *
Выйдя из прохладного банка в удушливую влажную жару, Диего улыбнулся.
«Я видел ее, — подумал он, — это же богиня! Век бы выполнял такие поручения!»
Диего уселся за руль своей новенькой «Мазды», украшенной опознавательными знаками такси, включил кондиционер. Машина тихо фыркнула хорошо отрегулированным мотором, рванула с места, с ходу вливаясь в поток автомобилей.
Диего остановился так, чтобы видеть особняк, в котором жили русские специалисты. Замер в ожидании. Вскоре из подъезда дома, построенного в колониальном стиле, выпорхнула девушка. Легкое платье облегало ее стройную, гибкую фигурку. Скользящей походкой, словно несомая ветром, она перешла улицу. Остановилась в нерешительности.
Диего напрягся.
«Пора!» — сказал он себе.
«Мазда» выкатилась из-за угла и остановилась, чуть скрипнув тормозами, рядом с девушкой. Диего пружинисто выпрыгнул из машины, отчаянно жестикулируя, изверг поток слов, в котором мало кто смог бы разобраться. Девушка растерялась.
— Мне не нужно такси, — опасливо глянув на автомобиль, сказала она.
— Зачем такси? — натурально изумился Диего. — Какое такси? В нашей фирме день презентации! Сегодня я не такси, я перевозчик прекрасных девушек, спешащих по своим делам.
Незнакомка улыбнулась. Откровенно поведала:
— Папа мне велел не связываться с людьми, предлагающими свой товар даром.
— У меня нет никакого товара! — возмутился Диего. — Я сам товар.
Девушка рассмеялась.
— Но мне никуда не нужно, — сказала она. — Я в магазин. Здесь совсем рядом.
— За ваш благодарный отзыв я готов преодолеть это «рядом» вместе с вами, — заявил Диего, распахивая дверцу своей машины.
Девушка заколебалась, привлеченная прохладой салона, жужжанием кондиционера. Диего подтолкнул ее к правильному решению.
— Фирма таксомоторов «Маньяна» гарантирует ее лучшему клиенту поездку в Ла-Венту, — многозначительно сказал он.
Увидев недоумение, мелькнувшее в глазах девушки, пояснил:
— Там та-акие древности!
— Древности?
Сообразив, что он на правильном пути, Диего затараторил:
— Красавица, вы представить себе не можете. Ученые говорят, что городу ольмеков, раскопанному там, больше двух тысяч лет.
Она восхитилась:
— Ого!
— Да-а. К тому же местные мальчишки, роющиеся в развалинах, находят и продают удивительные вещицы из нефрита.
— Из нефрита!
— В Мехико женщины платят за эти украшения большие деньги, там же можно купить за гроши.
— Неужели?
Девушка настороженно вгляделась в красивое лицо парня. Чуть раскосые глаза лучились добротой и весельем, пухлые, почти негроидные губы говорили о спокойном характере. Весь его облик не сулил никаких неприятностей.
