– Да черт с ним! – Она прошла мимо них, громко стуча каблуками.
При ближайшем рассмотрении она оказалась много старше, чем выглядела издалека. Но в стиле и ухоженности ей было не отказать.
Максима проволокли по ухабистой дороге к длинному двухэтажному дому, который он краем глаза увидел из окна. Это оказался заброшенный, ужасно выглядевший барак. Чердачные окна были выбиты, вокруг дома высились горы мусора. Его провели в барак и заперли в одной из комнат с заколоченным окном. Освещалась она скудным светом, пробивавшимся сквозь щели. Он словно разреза́л пространство комнаты на своеобразные геометрические сектора, в световых столбах висела пыль. Максим стянул через голову трикотажный джемпер.
– Здорово тебя отделали, – протянул чей‑то басистый голос.
Максим понял, что находится здесь не один, и резко развернулся.
– Кто здесь?
– Я…
– Выйди из сумрака, то есть из тени!
– Я не могу, я связан.
Максим двинулся в том направлении и, когда глаза его привыкли к темноте, заметил лежавшего на подстилке парня.
– У тебя красивая фигура, – сказал пленник.
– А ты что, голубой? – спросил Максим, присаживаясь на корточки.
– Нет, – смутился парень, – просто я вижу, что ты спортсмен.
– Было такое в моей жизни. – Максим тревожно всмотрелся в его лицо и понял, почему парень так странно говорит. Губы у него были капитально разбиты, до десен, и лицо опухло. – Давай я попробую развязать.
– Не надо: придут, увидят и вообще убьют! – воспротивился парень. – А тебя почему не связали?
– Ты убежать хотел?
– Хотел.
– А я – нет.
– Здесь ужасно! Здесь – тюрьма! – отчаянно воскликнул парень.
– Я понял. Ты еще и сопротивлялся, наверное? – Макс начал осматривать и легонько ощупывать его торс.
– Конечно! А ты нет?
– А я – нет…
– Зачем ты меня трогаешь? И о голубых спросил… Меня предупреждали, что есть такие в столице. Ты сам, что ли, того?.. – забеспокоился парень.
– У тебя ребро сломано и скорее всего внутри что‑то отбито, не дергайся, – велел ему Максим. – И я – не «того». Нормальный я, успокойся…
– Ты врач, что ли?
– Нет, не врач.
– Но что‑то в этом понимаешь? – с надеждой в голосе спросил парень.
– Совершенно верно. – Максим помрачнел еще больше. – В больницу бы тебе надо!
– Как же я туда попаду? – вздохнул парень.
– Ничего, я здесь не просто так: скоро тут будет отряд ОМОНа, – проговорил Максим и быстро ощупал собственные бока.
Он совершенно спокойно, напрягая свой поистине железобетонный пресс, мог держать удар. Остались только следы на коже. Внутренние его органы были, как в кольчуге, в броне из тренированных мышц.
– Значит, нас вытащат отсюда? – спросил парень.
– Конечно! И я думаю, что уже пора. Гена! Всё! Пора завязывать! Здесь человек, ему срочно нужна помощь! Я надеюсь, Гена, ты меня слышишь! – громко сказал Максим.
Парень зашевелился:
– Ты с кем разговариваешь?
– С Геннадием, – невозмутимо пояснил Максим.
– А кто это? Меня зовут Гриша, – опешил парень.
– Очень приятно. Я – Максим… Гена, ты понял? Грише нужна помощь!
Парень разочарованно поморгал глазами:
– Понятно… Еще один псих.
– Я не псих, на мне «жучок», и все, что я говорю, слышит мой напарник. И скоро он будет здесь. Да, Гена?
Парень улыбнулся разбитыми губами:
– А я уже решил, что ты псих. Что у тебя это… раздвоение личности, раз ты все время разговариваешь с каким‑то Геной… Работа под прикрытием, я такое видел в кино! Хорошо, что нас вытащат отсюда.
– Конечно, хорошо. Давай все же развяжу? Руки и ноги у тебя уж затекли, наверное.
– Нет, я боюсь. Пусть твои сначала приедут, тогда и развяжешь, – парень даже в лице изменился.
– Как скажешь. Думаю, это дело нескольких минут. – Максим присел рядом с ним.
– Ты выглядишь бодрячком, несмотря на синяки на животе, – отметил Григорий с уважением в голосе.
– Мы, цирковые, привычны к боли и к тому, что приходится ее терпеть, – ответил Макс.
– Ты цирковой артист? – удивился парень.
– Был когда‑то, а закалка остается на всю жизнь.
– А твой друг? Кто нас спасет? Гена – он кто? Не клоун, случайно? Ты меня не разыгрываешь? – спросил парень.
– Гена – профессионал! Он из полиции! Так что мы связаны с нужными людьми! – Максим был рад помочь этому парню. – Курить хочешь?
– Не курю.
– Сам‑то спортсмен, что ли? – усмехнулся Макс.
– Ага, – вздохнул парень.
– А я закурю, с твоего позволения, а то совсем мне дыхалку сбили… – сказал Максим и исполнил задуманное. – Расскажи, как ты сюда‑то попал?
– Да глупо как‑то, – закашлялся парень, – черт! Так больно, гады, избили, словно мешок картошки колотили, а не человека!
– Это они могут. – Максим выпустил дым и посмотрел на парня. Дым заиграл в полосах света, по‑новому заискрилась взвешенная в воздухе пыль. – Так как ты здесь оказался?
– Да я в Москву приехал в институт поступать, – ответил парень. – Не знаю, сколько дней назад… все в голове перемешалось. То я терял сознание, то в себя приходил, такое беспамятство…
– В какой институт поступать?
– В институт физической культуры. На силача! – хвастливо заявил парень.
– Силача?
– Штангиста, если правильно сказать…
– Понятно. На тяжелоатлета, значит. Много жмешь? – спросил Максим.
– Что?
– Сколько килограммов поднимаешь? – пояснил Максим. – От груди, хват, отжим… как там у вас?
– А-а, я не знаю, – смутился Гриша, – у меня нет гирь, я занимался с подручными средствами. Поднимал все, что под руку попадалось. На народном гулянье у нас на хуторе я по пятеро девок сразу поднимал, в плуг впрягался, трактор тоже поднимал, – похвастался парень.
– Зачем? – спросил Максим.
– Так народу же нравится, они с соседних хуторов приезжали – на меня посмотреть!
– То есть ты устраивал такое экстремальное силовое шоу, – понял Максим.
– Шоу?.. Ну да, развлечение! Можно и так назвать, – ответил Гриша. – Я, если честно, дома имею несколько кассет, где такие огромные мужики тягают разные снаряды, которых я и в глаза не видел. Но как мне это нравится! Я бы все отдал, чтобы так же попробовать.
– То есть ты любишь это дело? – уточнил Максим, который сначала подумал, что будет поддерживать разговор с этим парнем чисто из этических соображений, чтобы отвлечь его от плохих мыслей. Но его действительно заинтересовал нехитрый рассказ Гриши. Парень ему понравился, говорил он честно, по‑простому, и вызывал к себе полное доверие и симпатию.
– Я очень люблю железки! Мне их потягать – это счастье! Так и мама моя говорит, что я – богатырь-самородок. Ребята меня уважают! Как найдут где‑то что‑то тяжелое, рельсу какую или арматуру, так и везут мне в багажнике или на телеге. А я ее беру – и несу, – снова похвастался парень.
– Откуда ты приехал? – поинтересовался Максим.
– С Украины я, с глухого хутора. А по национальности мы с мамой русские. Нас отец туда привез, то есть женился он на маме и привез ее на Украину. А когда мне три годика было, отец погиб. Ехал выпивши, дрова вез, ну, плохо закрепил их, наверное, все и посыпалось прямо на него. Отец на месте скончался. И мы с мамой всю жизнь вдвоем и тянем лямку… Но мама на меня не нарадуется, она все время Бога благодарит за то, что он послал ей сына-богатыря… – Гриша призадумался. – Максим…
– Да?
– Максим, если я все‑таки умру, ты сообщишь моей маме… как‑нибудь помягче? Она же помрет без меня! Когда я учиться в Москве задумал, она на неделю с сердцем слегла…
– Ты что еще надумал?! Какая смерть?! Ты молодой и здоровый! – Максим резко прочертил сигаретой в воздухе дугу. – Что за мысли? Я тебя осмотрел, у тебя ничего серьезного нет, скоро оклемаешься. Сколько тебе лет?
– Двадцать.
– Пацан совсем! Вся жизнь впереди!
– Хорошо бы, а то мамку жалко… Только ты не думай, что если я из глубокого села приехал, то ничего не понимаю! У нас тоже интересные вещи происходят. Недавно студенты из Москвы разбили палаточный город прямо у нашего хутора. Занимаются раскопками какого‑то древнего города. Я с ними познакомился. Ничего, правда, в их работе не понимаю… Достают из земли какие‑то древние черепки… Просто ерунда, но они радуются как дети! Занимаются не пойми чем, а сами – очень симпатичные.
– Не иначе какая‑нибудь студентка тебе понравилась? – Максим лукаво улыбнулся.
– Понравилась одна, шустрая такая и худенькая, как тростинка, – вздохнул парень, – но ее я очень боюсь.
– Отчего?
– Вот никого я не боюсь, а ее… И девчонки за мной толпой ходят. Я же не пью и работаю хорошо…
– Первый парень на деревне, – кивнул Максим.
– Можно и так сказать, а ее вот – боюсь. Она так смеется, так говорит… Она такая умная, как скажет… а я – что? Я чувствую себя глупым динозавром рядом с ней. От одной ее колкой фразочки и смешка меня в дрожь бросает. Она так и назвала меня – Безмолвный Медведь! Часто просила поднести что‑то или передвинуть. А так – даже и не смотрит на меня. У нее есть парень, студент, Стас. Он такой же, как она… городской. Мне и говорить с такой девушкой не о чем. Теряюсь я… впервые в жизни, не общался я с такими девушками. Даже не знаю, почему она мне понравилась? Совсем это ни к чему!
