неестественным блеском, отражая его. Такого сияния Егор не видел никогда, и только спустившись вниз и выглянув в переулок, понял отчего происходил этот эффект. Промоченный насквозь двухнедельными дождями Сосновск заледенел. Все поверхности покрывал тонкий слой льда. Дороги превратились в каток, и радостно искрили, встречая новых прохожих.
Гости, допив и доев припасы, наконец, исчезли. И Дед, проснувшись в третьем часу дня, долго кряхтя и разминая конечности, решился выйти с затянувшихся осенних каникул. Он собирался приступить к новой, многообещающей работе, заняться иным материалом. Цветной металл – высший пилотаж в их бизнесе! Посторонних туда не пускали, конкуренция была жесточайшая – десять вакансий на один килограмм. «А значит, в среднем, десять пинков на метр с кепкой (как раз рост Егора)!» – заявлял подельник. Поэтому, он благородно взял опасный заработок на себя. Тщательно готовился и вышел ближе к вечеру, не озвучив ни маршрута, ни плана действий. Такая таинственность волновала Егора, и как оказалось, не напрасно.
К сожалению, его переход на новый уровень, во всех смыслах, завершился полным провалом. Дед сумел получить производственные травмы, откручивая пожарную лестницу со стены второго студенческого общежития «Колледжа экономики, статистики и права». Похоже, он заранее ее присмотрел – ведь конструкция с точки зрения собирателя металлов была исключительно ценной.
Это, в некоторой степени, уголовное дело, как часто у нас бывает, имело и положительные стороны, что впоследствии отмечал пострадавший, оправдываясь. Во-первых, у них еще оставалось первое общежитие, а во-вторых, сама аварийная лестница давно находилась в аварийном состоянии, и в любой момент могла рухнуть вместе с привыкшими там курить будущими экономистами, статистами и правоведами. И хотя та же сухая, расчетливая статистика говорила о переизбытке специалистов данного рода, гибель молодой образованной поросли гуманитариев стала бы гуманитарным бедствием как минимум для сосновского Колледжа, только в этом году перешедшего на платное обучение студентов, лишившись благосклонности властей.
Выбрав время между перекурами, Дед проверенным способом принялся за дело. Однако когда два из трех винтов титаническими усилиями были выкручены из стены, чугунная лестница рухнула на обидчика, пригвоздив его к земле, словно к позорному столбу. В таком постыдном виде он провел не менее полутора часов, пока вернувшееся сознание не подсказало, что пора уносить не лестницу, а ноги.
Впрочем, случайные свидетели настояли на посещении и осмотре у специалистов. Надо думать, в тот день врачи Сосновского травмпункта впервые зафиксировали падение человека не с лестницы, а с … лестницей. Но от них он, все же, смог уйти… и теперь третий день лежал на трубах, охая, стеная и периодически прося перевернуть себя то на один бок, то на другой. Егор приносил больному капустную похлебку, и ждал рецидива …запоя.
***
На пятый день хвори в подвал заявились … двое. Они разительно отличались от собратьев Деда по цеху, обычно ночующих на фабрике. Молодые, крепкие, упитанные сверх меры. Одетые в добротные спортивные костюмы и, несмотря на нулевую температуру, замшевые дубленки с овчинными отворотами. Егор никогда не имел дел с подобными личностями, но не плохо представлял себе, кто они такие. Истинные хозяева местного подполья. Скорее всего, деньги за «предоставление убежища» перетекали в их объемистые карманы. Прошел месяц и покровители пришли за очередным платежом.
Разговор носил конструктивный характер. Конструкция подвала едва выдержала такой активный натиск. Были озвучены крайнее сроки оплаты, или «…на фабрику наберут новых людей»… Поскольку Дед лежал на больничном и не собирался его закрывать, честь внесения аванса легла на хрупкие, неопытные плечи подростка. Даже сутки спустя после того краткого визита, мальчик ощущал тяжелое прикосновение огромных, натруженных лапищ на собственном теле.
Он принялся лихорадочно искать выход из создавшегося положения. Первое, что пришло в голову – сбежать. Уйти от проблемы в прямом смысле. Однако, куда? Где обосноваться, чем жить, – вопрос стоял не менее остро, чем то, как заработать. К тому же бросить старого, больного товарища, месяц опекавшего его (пусть и с расчетом), казалось совсем уж постыдным делом.
Егор перебирал возможные варианты заработка. Самым желанным была уборка снега и чистка машин. Но до сугробов, грубо говоря, было далеко. А чистить свои транспортные средства, ввиду неискоренимой грязи, мало кто спешил. Общение и консультации с товарищами Деда по образу жизни, высказанные ими предложения, вызвали сомнение и омерзение. Сам же партнер упрямо хранил стоическое молчание по поводу своих источников и не хотел пускать мальчика на склады одного.
Егор долго настраивал себя к выходу в люди, призывая на помощь остатки мужества. Подготавливался морально. Ведь он почти перешел ту черту, что отделяла нормальных людей, от личностей, обитавших в трущобах. И знал, что хуже грубого слова может быть лишь презрительный взгляд. Однако, как не настраивайся, а привыкнуть к плохому трудно. Когда в пятом часу сумерки опустились на город, подросток, выбрался из «убежища» за добычей.
Опустив голову пониже, чтобы не встретиться с кем-нибудь взглядом, быстро зашагал к светящимся вдали торговым центрам.
***
Как заработать, на чем? Где взять деньги? – единственная мысль, постоянно крутившаяся в голове, быстро заглушила остальные. Он откинул в сторону стеснение и стыд, но и это не сразу помогло. Найти подработку в маленьком городе оказалось очень трудно. В бесплодных поисках подросток провел пару часов, обошел несколько кварталов. И только бродя по центральному району, наткнулся на акцию: «Лучший двор месяца», устроенную некоей партией в преддверии выборов. Принять участие мог любой житель района. Нужно было убирать мусор, чинить скамейки, облагораживать территорию. К акции подключали и семьи с … детьми. По окончании работ обещали раздачу подарков и призов. Егор мигом изъявил желание, представился жителем одного из многоквартирных домов и подключился.
Весь вечер мальчик вскапывал со всеми клумбы, сажал цветы (которые, в конце осени вряд ли дали бы всходы), разукрашивал резиновые покрышки в цвета партии, закрашивал непристойные надписи на стенах той же желтой краской, отчего они приобретали еще менее приличный вид. И ждал одного – раздачи подарков.
Однако, каково же было его разочарование, когда по окончании трудового подвига, подросток получил лишь грамоту от руководства партии и медаль. По-счастью, шоколадную. Но огорчение было слишком велико. Что с этим делать. Повесить на стену? Вряд ли благодарственная бумажка могла отпугнуть от подвала спортсменов, ожидавших наличного платежа. А натертые мозоли на руках зудели, и призывали съесть медаль тут же, не дразня ею больного товарища, нуждавшегося в деньгах, а не в сладком бонусе.
На обновленных лавках у соседнего подъезда сидели толстые домашние коты. Они словно нагревали их для хозяек, которые могли спуститься к своим обычным зрительским местам в любое время. Злобно поглядев на них, мальчик с неким необъяснимым наслаждением попытался дать пендаля самому крупному
