− Повлиять на…на людей? – тупо переспросила я, лихорадочно соображая. Звучит как нечто ужасное, хотя, я уверена, что ошибаюсь. − Не можете повлиять на меня?
− Да, − Рэн продолжал вглядываться в мои глаза с такой интенсивностью, будто пытался вложить в мою голову некую мысль, которую не передать словами. В его взгляде отразилась боль. – Если бы ты была обычной девушкой, Аура, я выбрал бы для тебя другую судьбу. Но она, к сожалению, зависит от твоих собственных решений.
Нет. Я не ошиблась.
− Хочешь сказать, что ни один из живущих людей не распоряжается своей жизнью, как ему угодно?
− Почему ты спрашиваешь?
− Потому что это важно! – с жаром воскликнула я, удивляясь, как громко прозвучал мой голос в мертвой тишине комнаты, где раскрываются секреты. Рэн и бровью не повел. – Если ты приказываешь людям действовать как угодно тебе, значит и все зло происходит по твоей вине!
В голове разразился болезненный звон, но я не обратила на него внимания, потому что внезапно вспомнила наш давний разговор в кафе «Шерри». Кажется, это было сто лет назад, но я все еще помню, с каким упрямством Рэн утверждал, что Судьба дает человеку лишь ту жизнь, на которую он заслуживает. В ту секунду я решила, будто бы Рэн думает, что Судьба – живое существо.
И так и есть: Рэн – воплощение Судьбы.
Он подтвердил мои мысли со свойственным ему спокойствием:
− Когда человек должен родиться и умереть решаю я. И каждому я даю ту судьбу, на которую он заслуживает.
− Как ты можешь знать, какую судьбу заслуживает младенец?!
− Каждому выпадает шанс, Аура. – Голос Рэна сильнее контрастировал с моим: чем яростнее становилась я, тем спокойнее становился он, будто желая меня уравновесить. – И вариантов есть масса, ведь я не жесток. Я даю выбор. Я даю испытание, которое человек обязан преодолеть. Он делает то, что должен и получает награду. Сильные люди закаляются, слабые затягивают самих себя в море ошибок. Это их вина – не моя.
− Почему ты такой злой? – ужаснулась я. – Почему такой жестокий? Люди не заслуживают на такое расчетливое отношение!
− По-твоему каким я должен быть? – надменно спросил Рэн. – Каким именно ты видишь ангела, ответственного за судьбы миллионов людей? Чувствовать на своих плечах ответственность, а в голове – голоса.
− Ты что, Бог?! – я вышла из себя.
− Нет, именно поэтому я и выполняю эту работу. – К моему ужасу, уголки губ Рэна дрогнули: − Я его секретарь, можешь так считать.
Я сглотнула, потому что не была готова смягчиться. Не могу поверить, что за людей отвечает столь странный и скользкий тип без грамма сочувствия и понимания. Я попыталась быть рассудительной:
− И все же это нечестно, тебе не кажется?
− Отнюдь, все честно. Каждому человеку я даю судьбу и те испытания, которые он может вынести. Ни один человек не нес на своих плечах непосильный груз.
− Но люди ломаются! – напомнила я жестким голосом и Рэн ответил мне в тон:
− Вот именно. И это их выбор, не так ли? Я не заставляю их сдаваться на полпути. Впереди свет, но они ломаются.
− Для тебя что, люди игрушка?!
− Почему ты так говоришь? К каждому человеку я отношусь с такой теплотой, на которую он заслуживает.
− Ты ненавидишь людей, − сделала я вывод. Потому что так и есть. В глазах Рэна нет ни капли добродушия. Казалось, в его глазах вообще нет ничего. Никаких чувств, и все же он опустил голову и уставился невидящим взглядом на мои колени.
− Я не ненавижу людей, я отношусь к ним так, как они заслужили. Они выбирают на какой путь свернуть, однако… да. – Он поднял голову, и я наконец-то что-то увидела. Какой-то проблеск. Сожаление? Ответственность? Тем не менее, голос Рэна был все таким же бездушным: − Люди сталкиваются между собой и иногда причиняют вред и себе и друг другу. И тогда возникают проблемы. А иногда я заставляю их. Прописываю судьбы с особой тщательностью.
− Что это значит? – внутри все похолодело. Рэн вновь пристально вглядывался в мое лицо, будто не мог подобрать нужных слов для объяснения, и потому решил, что взгляд все объяснит. Но я все равно ничего не понимала.
− Есть люди, − произнес Рэн, − которые могут повлиять на ход событий на земле.
− Разве не ты их выбираешь?
− Я не могу говорить с тобой об этом Аура. Ты задаешь не те вопросы, на которые я могу дать тебе ответ. Ведь я… не Бог, верно?
− Стой… − я нахмурилась. – Тогда кем является Лиам?
− Лиам ангел Смерти. – При этих словах лицо Рэна разгладилось, он ощутил облегчение от того, что тема сменилась. − Он присутствует при смерти человека и помогает ему перейти на другую сторону. Если человек прожил хорошую жизнь он попадает в рай, если нет – в ад.
Я с сомнением поморщилась, откидываясь на подушки.
− Лиам ангел Смерти? Он совсем не похож на ангела Смерти. Разве они не должны быть… страшными… мрачными?
− Поверь мне, когда Лиам злится, он страшен и мрачен.
− Вот это да… − я посмотрела в потолок. – А Кристина знала о том, кто вы?
Повисло молчание. Я перевела взгляд на Экейна, а он уже смотрел на меня. В его взгляде была и вина, и грусть.
− Что?
− Кристина с самого начала знала и о тебе, и о нас. Но она ушла.
Во-первых, куда она ушла? Во-вторых, она все-таки обо всем знала.
− Ушла? Куда ушла?
− Когда год назад я спрятал тебя здесь, я никому не сказал, что ты жива. Лишь мы трое знали, что ты здесь. Кристина узнала, что мы солгали, и ушла.
− Она… страдала…по мне?
− Да. Кристина очень любит тебя. Фактически кроме тебя у нее никого нет.
Его слова были будто удар для меня; тут вспомнился день на озере. Я вспомнила яркую смесь чувств страха, разочарования и ненависти, когда поняла, что «она с ними». Она заперла меня в комнате, она плакала, она сказала «я не с ними».
Оказывается, из-за своей глупости я потеряла еще одного друга.
− Почему вы не сказали ей обо мне?
Похоже, это был еще один вопрос, на который Экейн не хотел отвечать. Он прикусил нижнюю губу, размышляя над ответом.
− Потому что Кристина – дочь главы Ордена Света, который ведет на тебя охоту. – Мое лицо вытянулось, и Экейн поспешно сказал: − Нет, Кристина никогда не хотела причинить тебе вред. Я выбрал ее для помощи.
− Хочешь сказать, что скомандовал ею, как игрушкой, заставив сделать нужный тебе выбор? – вновь завелась я. Рэн выдержал мой смертоносный взгляд, и не рассыпался в пепел.
− Я принял решение, но не командовал ею. Чтобы уберечь тебя от опасности. Чтобы на нашей стороне был человек из ОС. Чтобы миллионы людей продолжали жить. Разве я неправильно поступил?
Теперь ясно, почему Кристина ненавидела Рэна и почему пыталась заставить меня держаться от него подальше. Рэн продолжал смотреть на меня в упор, и я отвечала ему тем же взглядом. Вот только я знаю, что в моем взгляде было чувство вины и понимание. Что ж, Рэн молодец, верно? И мне жаль его, ведь ему пришлось справляться со столькими трудностями, чтобы уберечь людей от… меня. Просто отлично.
Я с притворной сварливостью произнесла, закутываясь в одеяло:
− Хорошо, что ты не можешь распоряжаться моей судьбой. Страшно подумать, что тогда было бы.
Рэн совсем загнал меня в угол, но он все равно придвинулся, заставляя меня вжиматься в спинку кровати и утопать в подушках. Я скосила на него взгляд и наткнулась на холодные черные глаза.
− Думаешь, моя судьба была бы хуже той, которую ты уже переживаешь?
Вообще-то я надеялась, что мы забудем эту тему, а Рэн отшутится, но он и шутка вещи не совместимые. Я вновь начала злиться.
− Разве эти люди, которые «сдались», не пережили плохую судьбу? Адам пришел ко мне во сне, и он рассказал обо всем, что случилось. Сказал, чтобы я никогда не была слабой, чтобы продолжала бороться до конца. − Тут меня осенило. – Ты и на Адама… ты и на него тоже повлиял?
Что, если Адам стал таким, потому что Экейн выбрал для него судьбу настолько тяжелую, что он просто не смог справиться?
Экейн молчал.
− Ты это сделал, да? – теперь я не сомневалась. Адам стал Падшим, потому что этого захотел Экейн. Мое дыхание участилось и стало тяжелым. – Расскажи мне. Расскажи, что такого ты сделал, чтобы Адам сдался, какую судьбу ты выбрал для него, от чего он потерял в себя веру?!
Я поняла, что кричу, лишь когда в комнате повисла тишина. Рэн, казалось, и не собирается отвечать; он отвернулся от меня и посмотрел в окно пристальным взглядом. Я тоже. Ночь сковала город тесными тисками, разлила на крыши домов и вдоль улиц черную жижу, а сверху рассыпала горсть сияющих звезд. Я с трудом оторвала взгляд и посмотрела на Рэна, а он, как и предполагалось, выглядел бесстрастным.
Он чем он думает? Почему молчит?
У меня возникло плохое предчувствие.
− Адам не сдавался. – Дурное предчувствие усилилось. Я затаила дыхание, вглядываясь в профиль лица Рэна. – Я ждал его рождения сотни лет, с тех пор, как узнал пророчество о твоем рождении. И тогда я тщательно продумал судьбу каждого из людей, которые могли направить тебя и помочь тебе сделать нужный выбор. Каждый человек, которого ты встретила в своей жизни – каждого я выбрал специально для тебя, для формирования нужной точки зрения. И Адам был главным из них. Именно на него я возлагал все надежды. – Я почувствовала, как в горле нарастает комок. − Адам родился в неполной семье, − продолжал Рэн, заставляя мои глаза гореть. Сам же он был бесстрастным. – Он родился вследствие насильственного преступления, поэтому все родственники со стороны матери ненавидели его так, словно он не маленький мальчик, а чудовище в человеческом обличии. Сколько горя он вынес за свою короткую жизнь… − наши с Рэном глаза встретились. Я увидела в них сочувствие, которое видела редко. – Не стану считать, сколько Адель – его мать – предприняла попыток покончить с собой. Она и Адама пыталась убить, но он был сильнее этого. Сильнее всего. Я удивлялся и гордился им. Я никогда не испытывал таких чувств, как когда смотрел на Адама. Он каждый день молился о помощи, и я слушал. Никого я не слушал с таким желанием и трепетом как его. Он молился каждый день, чтобы дожить до утра, молился, чтобы с его матерью было все хорошо.
