− Что ты наделал? – потрясенно прошептал он. Рэн поднялся на ноги и подошел к Лиаму. От брата веяло зимним холодом. Светлые волосы стали темнее от тающего снега, на плечах пальто все еще ютились пухлые снежинки.
− Лиам…
− ЧТО ТЫ НАДЕЛАЛ? – он мгновенно вышел из себя, будто собственное имя было спусковым крючком. Схватил Рэна за рубашку и притянул к себе. − Я спрашиваю, что ты наделал!
− Я не понимаю, о чем ты говоришь.
Лиам отбросил брата на диван и заорал:
− ОС схватил Кристину! Ты знаешь об этом?! Ты знаешь о том, что они пытают ее, о том, что не отпускают, потому что она призналась, что в ней душа Ауры?! Ты с самого начала это продумал, да?! – Лиам склонился над братом, выкрикивая ругательства на их языке. Рэн понял: вот почему ОС решил отравить Ауру демонским ядом, − они поняли, что теперь им легче будет достать ее. – Ты что, совсем спятил?! Ты забыл кто ты?! Как ты можешь жертвовать одним человеком ради другого?! Ты забыл, для чего прибыл сюда?! Для того чтобы пьянствовать?! Чтобы играть в свои игры?! Прошлого раза тебе не хватило?! Почему ты молчишь?! Считаешь, ты умнее остальных, верно? Думаешь, лишь тебе позволено испытывать чувства?! У меня для тебя сюрприз: мы тоже можем! ПОЧЕМУ ТЫ НИЧЕГО НЕ ГОВОРИШЬ?! – взревел Лиам, выпрямляясь, и в порыве ярости смахивая со стола бутылки водки.
Рэн даже не вздрогнул. На самом деле он почти не слушал младшего брата. Он пытался понять, когда именно упустил момент? Все пошло не по плану и что теперь делать?
Этот вопрос мучил Рэна постоянно. Что делать? Что делать с судьбой этого человека? А того? А если судьбы этих людей переплетутся, то они затронут судьбу кого-то третьего. Схема укладывалась в его голове слой за слоем: весь мир состоял из точных переплетений судьбы, которые Рэн тщательно прорабатывал. И вот теперь в этой паутине образовалась дыра. И мир может рухнуть сквозь эту темную дыру во мрак.
Люди из ОС много лет готовили планы, вынюхивали, боялись, что, если не убьют Ауру до двадцати одного года, на земле наступит Ад. А теперь он действительно мог наступить, потому что, если Аура умрет, мир скатится в хаос.
Рэн внезапно понял, что Лиам слишком долго молчит и поднял голову. Ангел Смерти попятился от брата, будто тот был заразным. Он больше не считал Рэна своим братом. Знал: никогда не простит его за хладнокровие и отстраненность, с которыми он относится к людям.
Дверь с оглушительным треском закрылась и Рэн остался наедине с пьяным Кэмероном. Отныне они порознь: три ангела, всегда единые и согласные во всем. Кэмерон просит принять выбор в пользу любви. Говорит, что ради любви можно пожертвовать всем, даже собой. Можно совершить такие поступки, которые не поддаются логике, которые противоречат разуму. Лиам любит Кристину, но утверждает, что Рэн не имеет права жертвовать ради смехотворного чувства, такого как любовь, человечеством.
И он, Рэн Экейн – посередине этих двоих. Он выслушал каждого из братьев. С присущей ему дотошностью и внимательностью. Вот только ни один из них не был прав. Они оба не понимали, что этот выбор значит для него, и с такой легкостью вздумали осудить и обвинить. Они никак не примут во внимание тот факт, что его собственное решение повлияет на тысячи людей.
Если он вернет Ауре душу, наступит Ад на земле. А если не сделает этого, тогда девушка, которую он любит отчаянной любовью, сгорит на его глазах, и тогда Ад все равно наступит. Как только Ауры не станет, Рэн умрет вместе с ней.
Это его Судьба.
Глава 43
Дверь открылась.
Я с силой разлепила веки и в мутной полутьме увидела светловолосого мужчину, стоящего у моей кровати. Он принес холод и молчаливость в мой итак холодный и молчаливый мир. Я позвала:
− Лиам?
Это заставило его очнуться, опуститься на колени и взять меня за руку. Я прикрыла веки, чувствуя сладостный холодок, прошедшийся от пальцев Лиама по моему запястью и наверх к предплечью.
− Аура. Аура, ты меня слышишь?
− Да, – ответила я, не открывая глаз. Неужели мой голос действительно похож на шелест опавшей листвы? Голос Лиама был не лучше: сломленный и полный отчаяния и безнадеги:
− Я хочу, чтобы ты кое-что сделала для меня.
Что?
Ответа не последовало, и я поняла, что задала вопрос лишь в своей голове. Пришлось с трудом произнести:
− Что… Лиам?
Я почувствовала, что он приблизился и, облокотившись о кровать, прошептал:
− Я хочу, чтобы ты попросила Рэна исправить ситуацию и найти выход. Он послушает тебя. Он всегда слушает. Я хочу, чтобы ты придумала что-нибудь, Аура. Моя Кристина находится в опасности из-за его ошибок. Ты знаешь это? Ты знаешь, что часть твоей души, находится в теле твоей подруги? Знаешь скольким Кристина пожертвовала ради тебя, ради нас? Мы должны что-то сделать… как-нибудь помочь.
− Лиам… − я разлепила сухие губы, сглатывая. – Расскажи… о Кристине.
Он торопливо произнес:
− Аура, я бы не стал тебя просить об этом. Я чувствую себя как последняя сволочь сейчас. Но Кристина помогла мне. Нам. – Набрал полную грудь воздуха и продолжил: − Я должен теперь защитить ее, понимаешь? Я знаю, как ты дорога Рэну. Ради тебя он сделает все, что угодно… − В голосе Лиама промелькнуло искреннее удивление. – Он любит тебя. Ну, Кэмерон так считает, и даже когда я смотрю на брата, начинаю думать, что это любовь. Когда дело касается тебя, Рэн становится сумасшедшим.
− Почему Кристина? – прошептала я. Лиам взял мою безвольную руку в свою и стал медленно массировать ладонь.
− Рэн ее выбрал. Она была его первой жертвой, сосудом для твоей души. Сначала она не могла смириться с этой мыслью, однако спустя время ваша связь стала слишком сильной и прочной. И она ушла, узнав, что мы солгали о твоей смерти. – Лиам продолжал гладить мою ладонь, и там, где касались его пальцы горел огонь, но в остальном по телу маршировали мурашки, заставляя выступить холодный пот. − Она ушла к ОС, чтобы они оставили тебя в покое. Сказала, что ты чиста, что именно в ней заключена частичка твоей души. Думала, отец – глава ОС – пощадит ее, но она вновь ошиблась.
Мне захотелось плакать от злости, ведь отец не пожалел ее, а решил убить нас обеих: и дочь и меня на всякий случай. Боже, зачем она так поступила? Я ведь уже решила уйти и смирилась с тем, что умру так или иначе. И лучше уж раньше, чем позже, раз от этого зависит судьба человечества.
Лиам вновь напомнил о своем присутствии:
− Рэн не хочет возвращать тебе твою частичку души, но, если он не сделает этого, ОС убьет Кристину. Они поверили ей, поэтому и отравили тебя кровью Кэтрин. Это все не зря, ты понимаешь? Если Рэн не вернет тебе темную часть души вы обе умрете.
Я слушала Лиама затаив дыхание. Оно скапливалось в моей груди и вырывалось болезненными хрипами.
− Если в течение тринадцати дней ты не вернешь душу, то умрешь от яда. И если ты умрешь, Кристина последует за тобой. Заставь Рэна понять, что дело не только в нем и его чувствах, теперь дело в тебе и твоем выборе. Аура…
Лиам замолчал и вновь наступила мертвая тишина. На краткий миг она завладела сознанием, но, когда я открыла глаза и увидела Рэна, мир вновь обрел краски.
− Что ты ей сказал? – голос как из самого ада был обращен к младшему брату, вскочившему на ноги. Рэн стоял напротив, испепеляя его взглядом.
Не надо.
Прошу, не ссорьтесь, не сейчас. Я хочу все узнать. Я хочу все понять, пока не поздно.
− Что ты ей рассказал? – с нажимом спрашивал Экейн, наступая на Лиама. Тот не сдвинулся ни на шаг, стоя у моей постели, будто страж. На секунду я подумала, что Лиам будет молчать, а Рэн орать, но тут ангел Смерти разъяренно воскликнул:
− Я рассказал ей все! То, в чем ты сам боялся признаться! Рассказал про Кристину и сказал, что не стану как ты сидеть и ждать, пока все уляжется само собой.
И к моему ужасу Рэн, обычно нечеловечески невозмутимый и спокойный не стал сдерживаться и ударил Лиама в лицо. От изумления светловолосый ангел отступил на шаг и пошевелил челюстью.
В моей груди отразилась боль братьев, которую я желала выплеснуть.
− Ты недоумок, – выплюнул Лиам с отвращением. Слова ударили меня в грудь. – Ты уже должен, наконец, понять кто ты и что должен сделать! Как ты не поймешь, Рэн, ты больше не посторонний наблюдатель, ты тоже должен принять решение!
Больше всего на свете я желала защитить Рэна, поэтому прошептала:
− Он каждый день делает это. Каждый день принимает решения, − хотелось сказать мне вслух, но слова не слетели с языка. Никто на них не отреагировал. Парни молча стояли друг против друга. Мне было жаль Лиама, когда он поймет, как неправ, и было жаль Рэна, ведь никто не понимает его в эту минуту.
