Она всегда была папиной дочкой. Когда она была маленькой, мне это нравилось. Мне нравилось наблюдать за тем, как Майкл кружит ее в воздухе, как она обхватывает его за шею своими маленькими ножками, но, кажется, немного возмущалась. И, наверное, глубоко внутри, задавалась вопросом… Если бы Диллан был жив, стал ли он маменькиным сынком?
Я ненавидела себя за подобные мысли.
— Я научила тебя завязывать шнурки, — произнесла я снова ясно и громко в этот раз, но никто их не услышал.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
Андреа, 1993 год
Я шагнула к Филомене сзади, держа в руке нож. Мэнди наблюдала за мной с широкой, цветущей улыбкой на лице.
Филомена обернулась, посмотрела на нож, который я все еще держала. Опустила взгляд на него, направленный прямо в пуговицу на ее животе, затем посмотрела на меня и улыбнулась.
Я повернула нож и протянула ей рукояткой вперед.
— Собираешься меня убить? О, погоди, ты слишком труслива для этого. Пытаетесь заставить Андреа выполнить всю грязную работу за вас?
Филомена ткнула ножом в грудь Мэнди.
Притворная рвота остановилась, и Тамара поднялась на ноги. Мэнди перевела взгляд с Филомены на меня и изогнула губы в усмешке.
— Понятия не имею, о чем ты. Ты под кайфом? — спросила Мэнди. Она выдавила нервный смешок, потянувшись к двери.
— Не смей уходить, — прошипела Филомена. Кончик ножа проделал маленькую дырочку в рубашке Мэнди. Я отступила от девочек и замерла.
— Что ты собираешься делать? Порезать меня? — Мэнди не убрала руку от дверной ручки, но замерла, широко распахнув глаза, осознавая, что Филомена настроена серьезно.
— Ты собиралась убить меня за то, что я переспала с Джейком? Знаешь, что это безумие? Это жестоко!
— Разве лучшая подруга, которая считает, что спать с любым парнем, не жестокость? Я любила его! А ты пришла и все уничтожила, — расплакалась Мэнди.
Внезапно Филомена опустила нож и глубоко вздохнула.
— Прости, Мэнди. Я хотела рассказать тебе обо всем после. Я напилась и сглупила. Мне следовало сразу прийти к тебе, но он выглядел грустным и подавленным. Сказал, что любит тебя и ненавидит себя за содеянное. Подумала, что рассказать тебе — подлый поступок.
— Ой, не веди себя так, словно тебя заботили ее чувства, — сказала Тамара, втискиваясь между двумя девушками, явно не боясь ножа. — Если бы ты действительно не хотела этого, то не сделала бы, Филомена!
— О, заткнись! Ты всегда мне завидовала и пыталась переманить Мэнди на свою сторону, — выкрикнула Филомена. — Но подговорить ее на убийство? Ого! Должно быть это твоя истинная мечта.
В ванной стало слишком жарко. Слишком тесно. Я прислонилась к бортикам ванной, отчаянно цепляясь за занавеску, чтобы не упасть.
Но все равно упала, потянув прозрачный полиэтилен на себя, и ударилась о плитку.
Филомена отвлеклась на шум, который я создала, и в этот момент Мэнди сделала выпад.
Словно в замедленной съемке я наблюдала, как Мэнди и Тамара повалили Филомену на пол. Тамара била и пинала ее со всей силы, а Мэнди потянулась за чем-то на полу…
Нет!
Когда Мэнди поднялась, она безжалостно улыбалась, сжимая нож в руке.
Она все-таки планировала убить Филомену.
Все еще держа в руках порванную занавеску, я подбежала прямо к ней, заставив потерять равновесие. Нож снова оказался на полу.
Где-то на полу слышались хрипы и стоны — Тамара и Филомена пытались дотянуться до ножа…
Я сосредоточилась на Мэнди. Она уперлась задницей в дверь ванной, но лишь для того, чтобы оттолкнуться посильнее и броситься на меня. Прежде, чем она добралась до меня, я отступила в сторону, развернулась и схватила ее сзади. Обернула вокруг ее лица штору и крепко сдавила.
Я подумала о своей матери, слышала ее смех на кухне. Вспомнила отца, аромат дыма на рассвете. А затем вспомнила о глупом водителе, который убил их и меня в тот день. Большая часть меня ушла вместе с ними, самая важная часть…
И своего дядю. Жестокого и злобного. Я ненавидела жизнь с этим придурком.
Мэнди боролась за свою жизнь, пиная меня пятками в голени. Крутила головой, пытаясь ударить меня в подбородок с такой силой, что на мгновение перед глазами звездочки засверкали, но страх Мэнди был слабее, чем мой гнев. Я отказывалась отпускать ее…
Я все еще сжимала тело дрожащими руками.
Меня схватили за плечи.
— Перестань. Остановись сейчас же, — это была Филомена. Когда я повернулась к ней, она выглядела бледной, словно полотно. Я даже не сразу признала ее.
— Я забылась на мгновение… Я забылась… — закончить предложение не удалось. Мысли путались.
Я отпустила Мэнди, наблюдая за тем, как ее тело сползало на пол, а полиэтиленовая штора все еще закрывала лицо.
— Что я наделала?
— Все в порядке, — Филомена заставила меня отвести взгляд, развернуться и посмотреть ей в лицо. Она обняла меня и повторяла, не отпуская. — Все хорошо, все в порядке, честно… — Ты мне жизнь спасла, Андреа, — произнесла она. — Они собирались меня убить. Если бы ты не предупредила меня, на полу лежала бы я, а не они.
Они?
Через плечо Филомены я заметила еще одно тело на полу. Тамара лежала, свернувшись калачиком, рядом с унитазом. Лицом вниз. Кровь растекалась под ней веером.
О Бог мой.
Всего несколько минут назад Тамара притворно блевала, а Мэнди хрипела… До этого мы смеялись и сидели в гостиной… И теперь они обе мертвы.
Они мертвы.
Филомена крепко обняла меня, и внезапно я поняла, что громко и истерично рыдаю.
— Что нам делать? — простонала я.
— Посмотри на меня. Смотри. На. Меня.
Когда я посмотрела на нее, заметила, что глаза у нее были опухшие и покрасневшие. Она тоже была травмирована.
— Мы сделали то, что должны. Они собирались тебя убить. И когда узнали, что я тебе рассказала… Вероятно, следующей стала бы я, — сказала, пытаясь взять себя в руки.
— Знаю… — Филомена потерла лицо руками. Она обернулась на тело Тамары, на то, что сделала. Клянусь, в тот момент она позеленела.
— Мы позвоним в полицию. Расскажем им о том, что произошло, — сказала я.
— Ты же понимаешь, что мы не можем этого сделать. Подумай о тех девушках из новостей…
Я мысленно вернулась к другим преступлениям. Молодая девушка, на пару лет нас старше, жестоко замучена и убита тремя сверстницами. СМИ устроили цирк, до сих пор в новостях крутили…
— Они нам не поверят. Скажут, что мы хладнокровные убийцы, — тихо произнесла Филомена, больше для себя, чем для меня. — Вроде тех детей, что каждый день показывают в новостях…
— Но они должны. Обязаны.
— Они не станут. — уверенно сказала она. — Жизнь несправедлива. Если бы ни это, ты бы здесь не находилась и не говорила со мной. Ты бы была дома в Клартоне с родителями, а не в дурацком трейлере со своим дерьмовым дядей…
— Послушай, — сказала я, приняв решение. — Отправляйся домой. Я позабочусь об этом. Никто не знал, что ты здесь. Я скажу, что это была я… — Но как только слова полились, я знала, что это ложь. Старшая сестра Мэнди привезла девочек. Она знала, что Филомена была с ними.
Наутро родители Тамары и Мэнди позвонят или придут за ними. Случившегося не скрыть.
— Я не оставлю тебя разбираться со всем в одиночку. Ни в коем случае, — сказала Филомена, ударив себя в грудь. — Чтобы мы не решили сделать, принимаем решение вместе. Только мы с тобой, ладно?
Несмотря на ужас, что меня окружал в ванной, я почувствовала проблеск надежды. У меня так давно не было настоящей подруги. Филомена не только милая и добрая, она еще и храбрая.
Если я попаду за решетку, то потеряю ее. Потеряю свою подругу.
— Я знаю, что делать, — сказала я, притягивая ее ближе, чтобы рассказать о своем плане.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
НАШИ ДНИ
Два мертвых воробышка, черный и голубой.
Один для леди, а второй для тебя.
Не помню, где слышала это стихотворение, но сейчас оно всплыло в моей памяти, словно никогда и не покидало его.
