— Что произошло? — потрясенно спросила она.
Молча я провела ее через гостиную, мимо пустой комнаты Делани, дальше по темному коридору к моей спальне.
Не знаю, воображение ли это или нет, но от тел в комнате исходил запах. Какая-то незнакомая кислота, но в тоже время, сладость, пропитали воздух.
Я открыла дверь и щелкнула выключателем.
Как и ожидалось, тела все еще лежали на полу бок о бок. Я вошла и встала у комода.
— Филомена, он вернулся и оставил мне эти тела. Полагаю, для нас.
— Почему ты так говоришь? Ты пугаешь меня, — Пэм потянулась и схватила меня за руку, сжав.
Это наша история, наши тайны… То, что заставило меня назвать ее настоящим именем.
Я не произносила его… Двадцать… Двадцать пять лет? Возможно, больше…
Мы обещали оставить все позади, оставить проклятые Богом имена с теми двумя мертвыми девочками, но привычки сложно исправить.
И до тех пор, пока ничего этого не произошло, я притворялась, что мы Айви и Пэм, две лучших подруги из Индианы, две переселенки из южной Джорджии, которых приютила бабушка Пэм. А в конце мы стали офисными коллегами…
— Прости. Просто… Все на меня снова навалилось. Я испугалась, Пэм. Он здесь. Не знаю, как, но он нас нашел.
— Как он мог выйти из тюрьмы? Мне казалось, что ему дали пожизненное.
— По УДО, — пробормотала я, направляясь к телам. Я почти представила, как из-под простыней появляется дядя Фил…
Пэм спокойно положила сумочку на мою постель и подошла к трупам.
— Кто под этими простынями? — выдохнула она. На мгновение я вернулась в старый трейлер, в ту ночь, когда мы сидели под одеялом, сжимая тяжелую сковороду, словно она могла спасти нас от собственной злобной ошибки…
Тогда она тоже была спокойна, но находилась на грани, всегда на грани со своим страхом. Мы изменились, стали абсолютно другими людьми, но сейчас были прежними.
Если бы я могла, то посмотрела бы на нее настоящую. Без светлой краски и морщинок вокруг глаз. Она была все той же юной, прекрасной девушкой, которая озаряла комнату. У нее были богатые родители, которые обожали ее. Той, кто стоял рядом со мной и поддерживал…
Мы носили разные одежды, но все же понимали друг друга тогда также, как и сейчас.
Я сделала глубокий вдох и опустилась на колени перед первым телом. Стянула простынь достаточно, чтобы она смогла рассмотреть его мертвенно — бледное лицо и уже потемневшую ножевую рану на животе.
Пэм в ужасе прикрыла рот руками.
Она словно никогда не видела труп прежде.
— Я проснулась и обнаружила его рядом. И я понятия не имею, как он здесь оказался. Не помню, чтобы приглашала его. Совсем ничего не помню, — когда Пэм не ответила, я продолжила. — При нем не было документов и обуви… Но машина была припаркована перед домом, а внутри были ключи. Темно — голубой "камаро". Зарегистрирована она была на имя Робина Регала. Проживал на Грант — стрит, но не думаю, что дом принадлежит ему, потому что в ванной я нашла вещи… которые принадлежат Филлипу Игону. А затем я услышала, как подъехала машина. Знаю, это был он. Я бежала так быстро, как только могла с Грант — стрит, затем позвонила в "Uber". Не думаю, что он последовал за мной… Но я уверена, что он знает, где я живу. Вероятно, знает и как тебя найти, — сказала я, проглатывая застрявший в горле ком.
Пэм была молчаливой, слишком тихой, вовсе не той беззаботной и веселой личностью, которой она стала после того, как сменила имя.
Неважно, что в преступлениях обвинили моего дядю и суд признал его виновным. СМИ заполонили наш маленький городок, поджидали нас для интервью, автографов и задавали много вопросов. Некоторые считали, что во всем виноваты мы. Нас подозревали в убийстве. Родители Тамары и Мэнди не верили нашей истории. Они говорили прессе, что Филомена просто гордая и избалованная богачка, которая убила их дочерей из-за мальчика.
И, как и предполагалось, дядя Фил не хотел сдаваться без боя. Конечно, он любил выпить, но не убивал этих девочек. Было несколько свидетелей, которые подтвердили, что видели его в ту ночь в баре, что он счастлив был новости о том, что получил надбавку в два доллара на фабрике по производству зубной пасты.
У него не было мотива убивать этих девочек, не в ту ночь. Никогда.
Филомена Нордстром и Андреа Игон… У них были причины. Филомена спала с парнем Мэнди, а я была изгоем, которую избегали все.
Но очевидно, что грязные слухи не уберегли дядю Фила. Я рассказала полиции о том, как он прикасался ко мне на протяжении долгого времени. Эта часть истории была правдой. Я рассказала им об ужасных вещах, которые он часто творил со мной, когда напивался.
Заслужил ли он пожизненное наказание за то, что делал со мной после трагической смерти моих родителей? Полагаю, что да. Но не уверена, что суд согласится.
Ножевые раны на теле Тамары и удушье Мэнди… Это не по силам двум юным, слабым девушкам. Это подвластно старому пьянице и извращенцу.
Присяжные поверили, и в глубине души… Я тоже. Мне хотелось забыть ту ночь и почти смогла это сделать…
Но дядя Фил не забыл. Он вышел из тюрьмы, и у меня не было сомнений в том, что он желает отплатить мне за содеянное.
Пэм уже стягивала вторую простыню.
— Подожди. Не надо…
Но было поздно.
— О Бог мой! — Пэм отскочила от тела, едва не врезавшись в труп Робина. Я поймала ее за руку, остановив от падения, но она сердито отпрянула, бросив на меня пристальный взгляд.
— Это ты! Я знаю, что это твоих рук дело! — Она указала на тело на полу, обвиняющим взглядом прожигая во мне дыры.
Я осознала, что она уже не та, что была раньше.
Если честно, то и я тоже.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ
ДО…
Я приехала на работу все еще находясь в состоянии опьянения после прошлой ночи и поднялась на четвертый этаж на лифте. Никаких таинственных черных грузовиков рядом с нашим домом не было…
Я прибыла на пару минут раньше и с облегчением обнаружила в полумраке офиса только Пэм.
— Ты сегодня рано, — сказала она, стоя рядом со столиком в нашей небольшой столовой и наблюдая, как струйка кофе скатывается вниз в кружку.
— Ага.
— Что-то произошло? — Пэм постукивала ярко-красными ногтями по столешнице. Нервная привычка, которая годами сводила меня с ума.
— Я все жду, когда ты расскажешь мне о своих свиданиях, — добавила она прежде, чем я успела ответить. — Смею предположить, что прошлой ночью ты ни с кем не была, потому что оказалась здесь рано. Ты выглядишь уставшей.
Она ткнула пальцем на мои огромные темные круги, о которых я и сама догадывалась.
— Забудь о сайте знакомств. Все из-за Лэни. Надеюсь, ты сможешь мне помочь.
Кофе еще не приготовился, но Пэм отодвинула чашку в сторону и позволила ему стекать в пластиковую чашу внутри.
— Сюда, — она поманила меня. — Теперь расскажи мне, что не так с нашей малышкой.
Слава Богу, что еще никто не пришел, и я заняла кожаное кресло Джерри и подула на свой кофе.
Я не должна была делиться столь личными вещами о Делани, особенно о ее сексуальном предпочтении, но с Пэм стоило поговорить. Она единственная, кто смогла бы мне помочь.
— Делани подвергается нападкам со стороны учеников.
Пэм так резко взмахнула пакетиком с сахаром, что мельчайшие кристаллики разлетелись по воздуху.
— Что? Кто? Я их убью, блять.
Я одарила ее понимающим взглядом — эти слова вовсе не шутка, если знать о ее прошлом, но она действовала так, словно не понимала, что говорит.
— Кто это: мальчик или девочка?
— Успокойся, тетушка Пэм. Я даже не знаю, кто это. Судя по словам Делани, это парень.
— Ты должна пойти и устроить им настоящий ад.
Я покачала головой, прищурившись, пока делала глоток кофе, а дымящаяся жидкость обжигала дюжинами вкусовых ощущений мой язык.
— Она не хочет, чтобы я вмешивалась. И не говорит его имени. Я уважаю ее желание, но в тоже время хочу сделать хоть что-то. Я ее мать. Моя задача разбираться с этим дерьмом. Верно?
