Перед глазами неотрывно стояла картина хуже любой физической боли: вот в руке Эвана ниоткуда появляется пистолет, вот он неспешно, словно в замедленном кино, прижимает его ко лбу Томми. Мальчик испуганно всхлипывает. Ощущение полной беспомощности будет преследовать Картера как кошмар. Он хотел сделать как лучше, а вышло совсем наоборот.
Эван поставил Дэнни на место, припугнул его, заставил сдаться, опустил пистолет только тогда, когда понял, что сопротивления больше не будет. На софе Томми трясся от страха, короткими глотками хватая воздух. Дэнни хотел кинуться на сообщника, но Макганн поигрывал пистолетом – не угрожая, просто держа оружие на виду.
– Не грузись! – посоветовал Эван, выпроваживая Дэнни из трейлера. – Все под контролем. Дебби никуда не денется, вернется сторожить пацана. Завтра позвоним Дику и назначим встречу. Детишки будут по домам конфеты собирать, а мы получим лимон наличными, и операция закончится.
Дэнни кивнул, хотя не верил ни одному слову. Он вдруг понял, что это не закончится никогда. Ночной кошмар превратился в реальность! Дэнни безуспешно пытался удержать ситуацию под контролем, не причинить вреда окружающим. Пилот «Гинденбурга» [26] выискался!
– Место встречи я уже выбрал.
– Где?
– Юнион-стейшн. – Он объяснил Эвану ход своих рассуждений, скрыв основную причину.
Макганн пожал плечами, рассеянно почесал шею дулом пистолета.
– Нормально, – кивнул он и отпустил Картера.
Дэнни доехал до дома, вышел из машины, аккуратно захлопнул дверцу. Похолодало, ветер пробирался под одежду, жалил кожу. Улица излучала спокойствие и умиротворение, каждым метром показывая: монстры появляются здесь только в Хэллоуин. Перекинув сумку через плечо, Картер зашагал по тротуару, стараясь не видеть в каждой тени лицо Томми.
Из соседнего дома раздался истошный визг, крики, сатанинский хохот. Пульсирующий свет в окне озарил скелет, увешанный клочьями паутины. Звуковое сопровождение смолкло, но в темном окне по-прежнему вспыхивал яркий луч. Дэнни следил за вспышками как завороженный. В оконном стекле, как в зеркале, то появлялось, то исчезало его отражение: обычный парень, только на лице пара царапин, да под глазом наливается синяк. В общем, ничего особенного. Не страшно.
Месяц назад Дэнни сказал бы, что скелет страшнее; похоже, появился новый монстр.
Что произошло? Как он до такого докатился? Старался, продумывал каждый шаг, а что вышло? Не помогли ни логика, ни хладнокровие.
В их окне горел свет. Карен дома. Дэнни поморщился, вспомнив свои путаные объяснения. Любимой сейчас больнее…
Нет, еще не все потеряно. Дэнни развернулся и ушел от игрушечных страшилок.
На его подъезде украшений почти не было, лишь сухие кукурузные стебли, которые каждый год развешивал сосед с первого этажа. Зерен в початках не осталось: белки постарались на славу. Дэнни вытащил кипу писем и газет из почтового ящика, но передумал и затолкал все назад. Нечего притворяться, что жизнь идет своим чередом! Медленно поднимаясь по лестнице, он лихорадочно приводил мысли в порядок. Как ей все рассказать?
Интуиция у Карен потрясающая, но до такого она, пожалуй, не додумается. Главное – не торопиться. Начать с того, что им нужно поговорить. Усадить ее за кухонный стол. Показать, как постепенно, шаг за шагом, развивались события, как его затянуло в сети. Похищение упомянуть в самый последний момент, когда она разберется со всем остальным. Карен сообразительная, мыслит здраво; если обосновать свои решения, то она все поймет.
Застыв у двери в квартиру, Дэнни вздохнул и решительно вставил ключ в замочную скважину. Хорошо, что он решил признаться. Кто знает, а вдруг получится? Ну, вперед!
Открыв дверь, он подумал, что поднялся не на тот этаж и попал не в ту квартиру. Прихожая изменилась. Усталый мозг отказывался понимать, в чем дело.
У двери стояли два чемодана и штук пять коробок.
– Привет, Дэнни! – Карен выглянула из-за раскрытой дверцы шкафа. – Ты очень вовремя, как раз успеем попрощаться.
Карен тщательно продумала фразу, несколько раз проговорила ее про себя, ничуть не сомневаясь, что Дэнни появится до ее ухода. Хотелось ли ей этого? Трудно сказать, но, когда открылась дверь, Карен произнесла заранее заготовленные слова с абсолютным спокойствием. Без истерики, без подавленных рыданий она опустошила ящики в шкафу, сложила подаренное Дэнни пальто, подумала, взять книги сейчас или вернуться за ними позже. Только после этого она посмотрела на Картера. Под глазом синяк, на скуле ссадина… Подрался?
Дэнни взглянул на нее, перевел взгляд на коробки с чемоданами, тяжело вздохнул и ссутулился, будто внутри у него что-то надломилось.
Карен с трудом подавила желание броситься к нему, обнять, вдохнуть его запах, пообещать, что все образуется, все уладится… Нет, не уладится.
Дэнни заговорил – хрипло, с надрывом:
– Не думал, что все зашло так далеко.
Карен отвела глаза, сняла с растрепавшихся волос заколку, убрала их в аккуратный хвост. Она собиралась устроить ему сцену, понимая, что имеет на это полное право, но гнев улетучился. Весь вечер настроение менялось, как осенняя погода, а сейчас наступило какое-то опустошение.
– Ты мне врал.
– Да. – Дэнни потупился, затем все-таки переступил через порог и закрыл за собой дверь. Осторожно обойдя коробки, устало сел на диван. – Я собирался рассказать тебе правду…
– Поздно! – Она опустилась на корточки перед шкафом, укладывая в коробку фотоальбомы. – Я уже все знаю.
– Неужели? – К радости Карен, в голосе Дэнни послышалось неподдельное изумление.
– Ты за старое взялся, да? – Она запнулась, подыскивая слова. – Ты стал преступником!
Картер отвел взгляд.
– Что тебе сказать…
Уклончивый ответ вывел Карен из себя, и она отвесила Дэнни пощечину: ладонь метнулась к его щеке, прежде чем до них дошел смысл происходящего.
– Не лги! – Девушке хотелось ударить еще раз, причинить боль, метнуть в него все свои сомнения и неуверенность. – Вопрос элементарно простой.
– Нет, не простой! – Дэнни сверкнул глазами.
– Я знаю правду! – Несмотря на все усилия, голос Карен сорвался, совсем как у беспомощных девиц в мелодрамах. – Я встретилась с Ноланом.
– Что?
– С детективом Ноланом, твоим старым знакомым. Хотелось понять, что происходит. Ты объясниться не пожелал, вот я ему и позвонила.
– И что сообщил мой старый знакомый?
– Что Эван Макганн вышел из тюрьмы, что вы… – девушка запнулась, но через силу продолжила: – что вы опять сообщники.
– Он так сказал? – подавшись вперед, удивленно переспросил Картер.
– Ты приходил к нему поговорить об Эване?
– Было дело. А он объяснил почему?
Карен задумалась. Нет, полицейский ничего не объяснил. И неудивительно: она ведь вылетела из кафе, не дав ему и рта раскрыть.
В смехе Дэнни сквозили горечь и презрение.
– Конечно, не объяснил! Зачем? Лучше выбить тебя из колеи: вдруг что-нибудь ценное обронишь, поможешь следствию…
Карен вспомнила, что в поведении Нолана сквозила фальшь, чувствовалось какое-то несоответствие. Зачем Дэнни беседовать с полицейским инспектором об Эване? Днем никаких сомнений не возникло: она испугалась, хотела уйти побыстрее и слепо приняла все на веру.
Подавшись вперед, Картер сжал ее руку. Прикосновение успокаивало, и девушке захотелось ответить на пожатие.
– Я должен во многом тебе признаться. Предупреждаю: ничего хорошего ты не услышишь.
На лице Дэнни читалась честная решимость. Гнев Карен постепенно стихал.
– Только правду?
– Да.
Она глубоко вздохнула:
– Выкладывай!
Слабая улыбка Дэнни теперь напоминала цветок, побитый градом.
– Недели три назад ко мне явился Эван. Его освободили досрочно, и он хотел вернуться к делам.
Ничего нового Карен пока не услышала, но все равно расстроилась.
– Почему ты мне ничего не сказал?
– Не знаю. Надо было, но мне казалось, что одно упоминание об Эване отравит нашу жизнь. – Он осекся, рассеянно потер опухший глаз, передернулся от боли. – Я думал от него отделаться…
– Но не вышло, – закончила за него Карен.
Дэнни покачал головой.
– Я отверг его предложение, и он начал появляться в самых неподходящих местах, угрожать, выследил меня. Как-то раз, вернувшись домой, я обнаружил его на нашей кухне.
Сраженная ужасной новостью, Карен вырвала руку.
– Он был здесь? В нашем доме?
– Да, – мрачно отозвался Дэнни.
В памяти мелькнул образ Эвана на скамье подсудимых, невозмутимо внимающего рассказу прокурора о совершенных зверствах. Макганн приходил к ним в дом, прикасался к вещам, сидел на диване. Может быть, даже лежал в их кровати. По коже поползли мурашки.
– И ты не вызвал полицию?
– Я пошел Нолану.
– А почему не в полицейский участок?
– Потому что… – Дэнни вздохнул. – Сама знаешь почему. Я – бывший уголовник. Я был в ломбарде с Эваном. Копы обязательно начали бы копаться в прошлом. Я думал, что Нолан меня поймет и поможет, но всего рассказать не удалось.
