Я повернул голову, ослабляя давление на яички Зеба, чтобы заглянуть другу в глаза. Перед смертью я хотел понять, что он имел в виду.
– При чем здесь Шахерезада?
– Так, сорвалось с губ, – смущенно признался Зеб. – Иногда шлюхи, которые занимаются СМ,[97] спрашивают про кодовое слово – на случай, если все зайдет слишком далеко. Я бы никогда тебе не рассказал, если б мы не собирались умирать и меня не накрыла волна болеутоляющих.
Господи. Кодовое слово. Такие слова работают только в борделях или в «Подземельях и драконах».[98]
Собственное дыхание казалось мне слишком громким, пронзительные крики отскакивали от стен. Тип с пулей в заднице и громила со сломанным коленом не унимались. Теперь я даже не мог рассчитывать на быструю смерть.
Майк что-то кричал, но мне казалось, что он находится в будке из «Перспекса».[99] Его голос казался приглушенным и далеким.
– …оставлять тебе жизнь. Зачем мне это делать?
Ладно. Я решил вернуться. Зачем ему оставлять мне жизнь? На то есть причина. Я уже почти ее сформулировал, когда Майк наступил на мое колено. Не сломал, но было ужасно больно.
– Тебе нравится, Макэвой? Да? Тебе не кажется, что это и есть верх справедливости? Я поступаю с тобой так же, как ты с моим парнем. Я собираюсь убить тебя медленно, мальчуган. Но не твоего друга. Мы его залатаем, и он будет присматривать за моими новыми волосами.
Зеб обнаружил в себе остатки мужества.
– Да пошел ты, Мэдден. Убьешь Дэна, лучше убей и меня.
– Посмотрим, как тебе понравятся пытки, которые мы тебе сейчас устроим. Быть может, ты передумаешь.
– Да, – пробормотал Зеб. – Пытки могут дать результат.
Майк обнял стрелка.
– Келвин, это была выдающаяся работа. Один выстрел на бегу, и ты вырубил доктора и отвлек гада. Уроды, вы видели?
Уроды корчились на полу от боли, но все же сумели ответить:
– Да, мистер Мэдден.
– У вас получился потрясающий удар, – заявил Келвин, который не был идиотом.
– Да, мальчуган. У нас отличная команда. Ты мой новый номер два. Баррет мертв, да здравствует Келвин.
Воркование гангстеров позволило моему мозгу немного прийти в себя. У меня был План Б, на случай если все пойдет прахом. План Б.
И тут я вспомнил. Томми Флетчер, мой последний козырь в рукаве.
– Балливалу,[100] – выпалил я, прежде чем мой разум потерял это название.
– Паршивое кодовое слово, – заметил Зеб.
Но оно кое-что значило для Ирландца Майка. Он перестал обнимать своего нового номера два и подошел ко мне с угрюмым лицом.
– Что ты сказал?
– Балливалу, – повторил я, сплевывая кровь на собственную рубашку.
– Что еще за херня, какое балливалу? – удивился Келвин.
Я потер ноющую челюсть.
– Не что, а где.
Майк поднял ногу, чтобы ударить меня, но почти сразу передумал.
– Что ты сделал? Ну, говори!
– Ничего. Пока ничего.
– Дай угадаю: если я тебя убью, убьют мою мать, бла-бла-бла. Ты блефуешь, Макэвой. Ты ничего не подготовил. Ты выудил обо мне информацию в Интернете и узнал, что я купил моей дорогой маме коттедж в Ирландии. Точка. Пристрели ублюдка, Келвин.
Я пристально посмотрел на громилу.
– Нажми на спуск, и мамочка отправится на тот свет.
Келвин колебался. А вдруг, если он выполнит приказ босса, это приведет к смерти матери Майка – и он, Келвин, будет косвенно в этом виноват.
– Один телефонный звонок, Майк. А потом делай все, что пожелаешь. Загляни мне в глаза и скажи, что я лгу.
Глупая фраза, но в этот момент я был серьезен, как сломанная коленная чашечка и пуля в заднице. Майк злобно посмотрел на меня, засопел, точно голодный пес, и нашел в моих глазах правду.
– Один звонок, Макэвой. Если ты навредил моей матери… если ты хотя бы потревожил ее за завтраком…
Если я буду вынужден выслушать еще одну обличительную речь…
– Да, конечно, дай телефон.
Ирландец Майк бросил мне мой телефон, который на самом деле принадлежал Баррету. Мне удалось набрать нужный номер только с третьей попытки. Крошечные кнопочки и большие, испачканные кровью пальцы – не самое лучшее сочетание.
– Международный звонок, – сказал я, стараясь говорить небрежно. – Так что он не займет много времени.
Взгляд Майка мог бы сдирать краску со стен.
– Включай громкую связь, дерьмоголовый. Кто тебя знает, быть может, ты звонишь своему букмекеру.
Хорошая мысль. Я нашел нужную кнопку. Телефон издал пронзительный свист.
– Странный гудок, – заметил Зеб, который уже полностью находился в объятиях парацетамола. – Звучит необычно.
Чистая правда. Международные звонки иногда могут удивлять.
Разбитая Коленная Чашечка тихонько подвывал, поэтому Майк приказал Простреленной Заднице оттащить его подальше. Обстановка заметно разрядилась. Но как только трубку взяли по другую сторону Атлантики, все снова напряглись. Раздался хриплый ирландский голос:
– Да, кто говорит?
Настоящий ирландец. Из самого сердца Белфаста. Даже самые крутые парни хотят приникнуть к материнской груди, услышав такой акцент.
– Да, капрал. Это я, Дэн.
– Сержант Макэвой. Могу действовать?
– Нет, пока нет, капрал. Только подтверди свою позицию.
– Господи, сержант. Я уже пристрелил милую старушку и несколько ее кузин.
– Ублюдок, – взвыл Ирландец Майк. – Ублю-ю-ю-док!
Послышался удовлетворенный смешок, который напомнил мне, как капрал Флетчер стрелял над головами диких псов в пустыне, чтобы посмотреть, как они будут подскакивать в воздух.
– Ирландец Майк Мэдден, полагаю. Я пошутил, приятель. Но теперь ты знаешь, как это будет. Надеюсь, ты все прочувствовал.
Казалось, Майк получил мощный удар в живот. Его глаза покраснели, а руки затряслись.
– Где ты? Где?
– Я в дюнах, над Балливалу, смотрю вниз на маленький симпатичный коттедж. Из трубы поднимается дымок, в окне горит свет. Прямо как на чертовой открытке. Очень не хочется все испортить, засадив по домику из миномета.
Майк пришел в себя.
– Ты мертвец! Слышишь меня? Ты труп. Ты знаешь, кто я такой? Я тебя трахну…
Капрал Томми Флетчер снова засмеялся, но теперь это уже был не смех, а настоящий хохот, доносившийся из крохотного микрофона вместе со стрекотом помех. Он продолжал смеяться до тех пор, пока Майк не заткнулся.
– Ты закончил, Майк? – перестав хохотать, заговорил Томми. – Знаешь, я тебя понимаю. Ты хороший сын и крутой парень. Но послушай меня, Майк. Ты по уши завяз. До того как сержант Макэвой вынес меня из зоны боевых действий, я поработал рейнджером. Это ребята, которые участвуют в особых операциях для «Джо Паблик».[101] Я похоронил больше тел в пустыне, чем тебе отсосали твои шлюхи. Я оставлю кодовое сообщение на сайте, и сотня парней сядет в самолет и полетит в Нью-Джерси. Мы похороним тебя так глубоко, что ты будешь видеть сны рядом с динозаврами. Я могу сделать с твоей матерью такое, что она будет проклинать твое имя. Ты этого хочешь, Майк?
– Я могу тебя выследить, – попытался возразить Мэдден.
Флетчер рассмеялся.
– Это армия, Майки. Мы здесь. Нас не нужно выслеживать. Послушай, сержант, похоже, он не догоняет. Что ты скажешь, если я заберу у старой леди палец или, еще того лучше, глаз?
Я покачал головой, обдумывая его слова.
– Нет, думаю, Майк все понял. Он и в самом деле ворочает здесь серьезными делами. А глупые люди таких высот не достигают. Я прав, Майк?
Ирландец Майк не знал, как ему разобраться с создавшейся ситуацией. Она затрагивала все его существо. Казалось, способность к речи его покинула, и его голова стала раздуваться в тех местах, где не должна бы. Он хрипел как бык, которому засунули в нос кольцо. Майк поднял руки, словно душил кого-то невидимого.
– Так я прав, Майк? – не унимался я. – Или мне сказать моему капралу, чтобы он занялся делом?
– Ты прав, – тускло проворчал Майк. – Нужно остановиться. Пожалуй, на сегодня хватит. – И он поднял руку с согнутым пальцем, чтобы почесать голову.
– Н-е-е-т, мистер Мэдден, – предостерег Зеб. – Нельзя чесаться. Хочешь, чтобы у тебя остались шрамы?
– Конечно, не хочу. Я больше не стану чесать голову.
– Ты все понял, Томми? Можешь спуститься, – сказал я, стараясь произносить слова как можно более четко.
– Повтори еще раз? Спуститься или отправиться в город? Потому что я могу отправиться в город за старой леди прямо сейчас.
– Спускайся вниз, безумный старый ублюдок. И не обижай миссис Мэдден.
– Есть, сержант. Я понял. Но не будем терять связи, ладно?
– Порядок, – сказал я.
Подобные разговоры при гражданских всегда действуют им на нервы.
– Ну, тогда я приму пинту, раз уж сегодня не придется стрелять. Тогда до завтра?
– До завтра – и так каждый день.
Томми повесил трубку, а я сложил телефон и засунул его в карман.
– Ну, теперь ты понимаешь, как обстоят дела, Майк.
Мэдден был совершенно ошеломлен; его руки свисали вдоль тела, глаза были полузакрыты.
