Он сунул полисмену бутылки в доказательство.
Тот еще немного поколебался и устало отдал честь.
– Пожалуйста, будьте осторожны, это плохое место для прогулки.
И всё. Полицейский развернулся и ушел.
«Ни хрена себе», – подумал Максим, едва сдерживая радость. Нет, какие идиоты. Какие милые, наивные идиоты.
«Хероин спот», – мысленно повторял он по дороге в гостиницу. Вот это место не помешало бы навестить.
В номере было тихо. Лиза давно спала. Грохнувшись на кровать, Макс весело расправился с оставшимся пивом. И отключился, строя планы на завтрашний день.
...
Он всё-таки нашел ее.
Сюзанна похудела, ноги ее стали еще тоньше, а черты еще острее, но губы по-прежнему складывались в горькую улыбку, которую Дима хорошо помнил.
– Блин, – она сразу полезла в сумку за сигаретами. – Это ты. Мне сказали, это какой-то журналист.
Они сидели в бистро напротив съемочной площадки. По ту сторону витрины копошились рабочие, все как один загорелые и носатые. Они весело ругались по-французски, раскладывая стремянки и закрепляя прожектора.
– Надо же, – Дима улыбнулся. – Настоящая киностудия. А я думал, ты еще снимаешься в этом, в порно.
Сюзанна выпустила дым сквозь плотно сжатые зубы.
– Прости, но можно вот без этого? Я, конечно, понимаю, что никто не разберет, о чем ты, но можно не афишировать?
Дима не знал, что сказать, и только кивнул.
– Я актриса, – объяснила Сюзанна. – В кино много кто… начинал по-разному, но об этом незачем говорить.
Он снова кивнул.
– Ну, – теперь она улыбалась по-настоящему. – И чего тебя снова принесло в такую даль?
И опять, четыре года спустя, Дима не знал, как рассказать ей. Он заговорил о Синице, об их свиданиях у него в голове, о том, как стал журналистом, потому что этого хотела она. И о том, как Синица исчезла. И о том, как устроена память. Как в ней хранится отпечаток живого человека, пока у мозга достаточно информации, чтобы воссоздавать его.
Официант принес кофе, и Дима умолк.
– Живого человека? – Сюзанна взяла крошечную ложечку и постучала ей о блюдце. – Она же умерла.
– Нет, не совсем, – сказал он. – Видишь, получается, ее можно вернуть.
– Стоп, – выдохнула девушка, взяв чашку тонкими пальцами. – Давай я спокойно выпью кофе, и мы поговорим.
– Давай.
Она хлебнула из чашки, и Дима заговорил снова, не в силах ждать ни секунды.
– Понимаешь, это самое дорогое, что у меня есть. Я люблю ее. У меня ничего нет, кроме этого. Без нее всё не важно.
– Первое, – Сюзанна звякнула чашкой о блюдце. – Если уж честно, ты совсем ее не знал.
– Нет, знал, – он сглотнул и поправился. – Нет, знаю. Мы всё время говорим. Я могу ее представить… мог ее представить в каждом сне. И если мне что-то было нужно…
– Ты говоришь с собой, – вдруг ее улыбка стала злобной. – Прости, я знаю, это жестоко, но ты просто занимаешься мастурбацией, выдумал себе девчонку, которой никогда не было, и я без понятия, зачем тебе это нужно, но только прошу, не втягивай меня. Я еще живая.
– Поверь, – Дима силился объяснить ей. – Это она. Я люблю ее настоящую, я мог ее вспомнить до самых мелочей…
Сюзанна что-то сказала, но он не расслышал.
– Что? – переспросил Дима.
– Как ее имя? Как ее зовут? Ты говоришь, ты ее знаешь. Кого «ее»?
– Синицу! – выдохнул он. – То есть, это я так придумал. Понимаешь, «синица в руках»…
Сюзанна подняла два пальца с тлеющей сигаретой, и Дима остановился.
– Прости. Вот что ты сейчас несешь? Что за бред ты только что сказал?
Он мог объяснить ей, что это не бред. У Димы нашлась бы тысяча возражений, и он легко переубедил бы Сюзанну, если бы она замолчала на секунду и дала ему подумать. Но Сюзанна забыла о кофе, забыла о сигарете и всё говорила. И слушать ее было всё тяжелее.
– Между прочим, я, в отличие от тебя, два года жила с ней в одной комнате. И у нас были отношения. Да-да, и вообще, я за то и это время пережила столько говна, сколько тебе и не снилось. И вот она я, и у меня всё в порядке. А ты – блин, прошло столько лет, и ты всё там же, и всё ноешь, и еще просишь, чтобы я тебе помогла заниматься этим дальше.
– Заткнись! – Дима вскочил и зачем-то схватил пепельницу. У него так сильно дрожали руки, что окурок выскочил наружу и упал на стол, взорвавшись искрами.
Сверкнув холодными глазами, Сюзанна подняла недокуренную сигарету.
– Ну и дурак, – она затянулась. – А мог бы потрахаться.
Постояв секунду, Дима выронил пепельницу и побрел наружу, опрокинув по дороге пару тяжелых стульев.
– Несчастным быть глупо! – крикнула Сюзанна, и больше он ее не слышал.
...
Когда у подушки забулькал гостиничный телефон, Лиза проснулась так резко, что сначала не могла вспомнить, где находится. Она сняла трубку автоматически, еще думая, что вокруг Москва и нужно ехать на студию.
– Здравствуйте, – сказали в трубке с немецким акцентом. – Вас зовут Элиза Фройд?
– Э, да, – в голове у Лизы было совершенно пусто. – Да. А что… в смысле, кто…
– Приносим извинения за беспокойство. Это полицейское управление. У нас находится человек, который утверждает, что путешествует с вами.
– Макс! – она сразу пришла в себя. – Что случилось, он… он в порядке?
– Да, вы можете не волноваться, – говорила женщина. – Вы не могли бы к нам приехать сейчас?
– Конечно, – Лиза нервно пошарила в темноте, стараясь нащупать сумочку. – Но… как я приеду, на чем?
– Мы пришлем за вами авто, – сказала трубка. – До свиданья.
– А… – начала Лиза, но связь уже прервалась.
«Боже, Максим, ну что ты успел натворить», – гадала она, быстро надевая вещи. Краситься или нет? Черт. Ну, спасибо тебе.
«Нажрался ведь», – думала Лиза, садясь у гостиницы в полицейский «мерседес». Водитель не знал английского, и ей пришлось мучиться в тишине до самого участка.
В крошечном вестибюле за стеклянной дверью Лизу встретила женщина лет пятидесяти, пухлая и рыжая, похожая на здешние пирожки.
– Здравствуйте. Хотите кофе? – спросила она, указав на кофейный автомат. Лиза кивнула, взяла у нее бумажный стаканчик и присела на край дивана.
Женщина села напротив и раскрыла папку с бумагами.
– А где… мой друг? – спросила Лиза.
– Ваш друг, – сказала женщина. – Утверждает, что болен нервным расстройством, а вы сопровождаете его в поездке как личный психотерапевт. Это правда?
– Н-ну, – Лиза поежилась и хлебнула кофе. – В общем, да. Более или менее.
З-зараза, Макс, вот я тебе покажу «расстройство». Не хватало еще, чтобы ее посадили за лжесвидетельство. Или что-то в таком роде.
– У него есть проблема с наркотиками? Или с алкоголем? – женщина мельком глянула на Лизу. – Мы пока не можем обыскать его, вы понимаете.
– Наркотики… вряд ли. Не знаю, – ответила Лиза чужим голосом. – С алкоголем – может быть. Что он там сделал?
С-скотина.
– Что? Нет, нет, не сделал. Но если вы его лечащий врач, мы обязаны поставить вас в известность. Возможно, его следует проверить.
– Я проверю, – мрачно пообещала Лиза. – Но где он?
– Сейчас его приведут, – женщина посмотрела в бумаги и вдруг спросила. – Вы еврейка?
– Э-э… нет, – удивилась Лиза. – А почему вы спрашиваете?
– Ваша фамилия Фройд?
– Фрейд, – машинально поправила она, и хотела добавить, что это сценическое имя, но вовремя остановилась.
– Загранпаспорт у вас при себе?
– Простите, нет, – Лиза отвернулась, чувствуя, как загран колет ее сквозь задний карман джинсов.
Еще не хватало, чтобы в документах прочли другое имя.
– Вы хотели бы учиться в Германии?
– Я?
– Мы проводим государственную программу, набираем студентов. Нехватка специалистов со знанием языка. Если вы еврейка, вам нужно быстрее. Скоро нас перестанут сюда брать.
– Но я как раз не знаю немецкого…
– Нет, нет, русского. Сюда постоянно прибывают репатрианты. Технически это немцы, но они говорят только по-русски. Страна предоставляет им жилье и работу, но они не хотят. Они практически всегда в депрессии, у них проблема с алкоголем, им обязательно нужна терапия.
– У нас почти всем нужна терапия, – пошутила Лиза, но женщина не поняла ее.
– Вы правы, но этим людям она нужна в первую очередь, а нам трудно ее предоставить. Они не хотят учить язык, а найти русскоговорящего терапевта очень сложно. Кроме меня, вообще-то, сейчас никого нет. Видите, даже по ночам, – она улыбнулась. Лизе нравилась эта тетка. И такое доверие… учиться в Германии… хотя платят копейки, скорее всего. Психологам везде так. Но всё равно. Хотя шоу, конечно. Хотя опять же…
– Мне надо подумать, – сказала Лиза. – Дайте ваш номер, пожалуйста, на всякий случай.
Женщина щелкнула кошельком и протянула визитку.
– А вот и ваш друг, – она кивнула на Максима, который уже мялся на пороге в компании полицейского. Вид у Макса был несчастный, лицо перепуганное. Он нес загранпаспорт, и у него дрожали руки.
